Бен Бова - Венера

Мики, конечно, не узнала о моем недоумении по этому поводу. Она просто продолжала:

- Официальная причина смерти - почечная недостаточность. Но на самом деле это просто одряхление организма. Он был очень старым человеком. Ни разу не проходил омоложения, и внутренние органы отслужили свой срок.

Как же можно довести себя до такого состояния? Так запустить свой организм! Умереть от старости. Для меня это было просто непостижимо. Ведь жизнь - самое дорогое, что есть у человека…

- Зато он умер счастливым человеком,- добавила Микки с улыбкой. Мы вели сеанс видеосвязи, и я видел на большом экране перед собой ее увеличенное в несколько раз лицо.- Твои телеметрические данные о вулканической активности подтвердили правоту его гипотезы о том, что Венера вступает в фазу смещения пластов.

Интересно, каким было ее мнение на этот счет. Когда пришла моя очередь, я спросил ее об этом. Ответ пришел почти через двадцать минут.

- Посмотрим,- неопределенно сказала она.

Вскоре после нашей «беседы» с Микки в каюту вошла Маргарита с видом крайне серьезным и хмурым.

- Что случилось? - спросил я, указывая на кресло перед столом. Я как раз читал одну из старинных книжиц Фукса, коротая время между ответами Микки. Книга была о золотоискателях на Юконе, которые занимались этим непростым делом двести лет назад.

- Там твой брат,- объявила она, садясь на краешек кресла.

Сердце у меня сжалось в груди.

- Алекс? Но что с ним могло случиться после того, что уже произошло? От него ничего не осталось?

- Лишь тонкий пылеобразный осадок внутри скафандра.

- Пепел.

- Да, именно. Пепел,- ответила Маргарита.

Страшная картина вновь развернулась перед моими глазами: Алекс взаперти, в капкане спасательной капсулы, заживо сгорает в беспощадном климате Венеры, как в плавильной печи. И как долго тянулись его мучения? Уж лучше открыть визор шлема, чтобы ускорить конец. Но шлем был закрыт, я это отчетливо помнил. Алекс не искал легкой смерти.

Словно прочитав мои мысли, Маргарита продолжала:

- Целостность скафандра нигде не нарушена. Очевидно, он оставался в нем до последнего мгновения.

Я устало откинулся в винтовом кресле.

- Он…- Голос ее сорвался, затем она сглотнула ком в горле и закончила: - Он оставил для тебя письмо.

- Письмо? - встрепенулся я. Каждый нерв во мне вздрогнул.

Маргарита сунула руку в нагрудный карман комбинезона и вытащила оттуда тонкий плоский чип с данными, затем перегнулась через широкий стол, передавая его мне. Я увидел наискось написанное слово: «Ван».

- Это лежало в набедренном кармане скафандра. Я решила, что это какое-то послание,- объяснила она.- Я его не читала.

- Да,- пробормотал я.

Чип лежал передо мной на протянутой ладони. «Все, что осталось от Алекса»,- сказал мой внутренний голос, словно произнося последнее слово над свежей могилой.

Маргарита поднялась.

- Наверное, ты захочешь ознакомиться с ним наедине,- сказала она.

- Да,- вымолвил я. Как только она коснулась рукой двери, я вспомнил и добавил: - Спасибо тебе.

Коротко кивнув, она вышла из каюты, осторожно закрыв за собой дверь.

Не помню, сколько я так просидел, не сводя взгляда с чипа. Наверное, я просто боялся поставить ее на прослушивание, боялся увидеть или услышать что-то. Но что? Смерть моего брата, записанную на бездушный чип? Да, конечно, как выяснилось, он не был моим генетическим братом, но это ничуть не умаляло наших отношений. И теперь я знал, что единственный, о ком он вспомнил перед своей кончиной, был я.

А он знал, что мой отец на деле мне отцом не является? Вряд ли. Мартин Хамфрис человек скрытный и никогда не рассказывал о своих провалах, тем более - в личной жизни. Тем более не стал бы рассказывать любимому сыну, первенцу, о том, как ему наставил рога его злейший враг.

Преодолев наконец нерешительность, я вставил чип в компьютер. Сделан он был из материала, который не могла повредить никакая температура - вольфрамовый диск с лазерной насечкой плюс еще какие-то устойчивые антикоррозийные сплавы для покрытия. С таким же успехом он мог пролежать века в соленых водах океана или в подземной трещине - с ним ничего бы не случились. Этому диску не страшны были никакие катаклизмы, коррозия, удары и прочее. Раньше их применяли исключительно в так называемых «черных ящиках», но затем они распространились повсеместно благодаря освоению вольфрамовых залежей астероидов. Так что к этому продукту цивилизации приложил руку и мой «отец» Мартин Хамфрис.

Вкладывая дискету в дисковод, я, как ни странно, почувствовал, что рука моя спокойна. Сердце билось ровно, и никаких неприятных ощущений в желудке. Правда, я ощущал леденящий холод, от которого немели внутренности.

Компьютерный экран осветился, и передо мной возник Алекс. Лицо его было едва видимо за кварцевым визором шлема. Изображение было смутное, с помехами: видимо, сильное электромагнитное излучение с гор или просто записывающие приборы с трудом выдерживали напор температуры. Камера отодвинулась - и за его спиной показался внутренний интерьер спасательной капсулы. Он сидел перед приборной панелью, что можно было понять, разглядев подлокотники и спинку кресла. Они дымились!

- Не знаю, увидимся ли мы с тобой, Младший Братец,- начал Алекс- Боюсь, эта экспедиция сорвалась.

Качество звука тоже оказалось плохим, но это был голос Алекса, у меня не оставалось никаких сомнений. Голос, который я уже никогда не услышу. Слезы брызнули у меня из глаз. Я вытер их, а брат тем временем продолжал:

- Ван, в верхнем слое облаков Венеры мы натолкнулись на неожиданное препятствие. Мы не успели разобраться, в чем дело. Может быть, кислота, а может, какие-то микроорганизмы. Но то, что кроется в верхнем облачном слое, разрушило газовую емкость «Фосфороса», и мы падаем на Венеру. Я пытался связаться с Землей, но, похоже, антенны Тоже разрушены или сгорели во время падения.

Я заметил, что киваю ему в ответ, как будто разговариваю с живым человеком, а не с его призраком трехлетней давности. С человеком, который не мог видеть меня, но мог на это надеяться.

- Не знаю, попадет ли к тебе этот чип. В любом случае, это может случиться только тогда, когда какой-нибудь смельчак опустится на поверхность Венеры и найдет место нашего падения. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь отважится на это в ближайшие десятилетия. Так что, скорее всего, ты услышишь меня, когда будешь уже старым человеком. Может быть, у тебя уже большая семья, Много детей…

Слезы с новой силой хлынули из моих глаз. Ведь я помнил о том, что сам Алекс оказался бездетным. И мог ли он подумать, что этим «смельчаком» окажется его брат, коротышка Ван!