Сурен Цормудян - Герои млечного пути

— Зети велика, господин Ермак. Места здесь хватит всем. Нам нечего делить.

Либерт подкатил к Ди Рэйву:

— Давайте отойдем в сторонку, юноша.

Они отошли на несколько метров.

— Хочу отдельно поблагодарить вас за то, что вы сделали лично для меня, — произнес Джонатан.

— Да не за что меня благодарить.

— Ваша скромность делает вам честь, но не умаляет ваших заслуг. Считаю своим долгом сообщить вам, что вы и ваш друг представлены к высшей награде, учрежденной нашим комитетом. Вы также будете объявлены почетными гражданами Зети, и здесь вы всегда будете высокими гостями.

— А как насчет тысяч русских десантников? Мы бы не справились без них. Нет, дорогой профессор. Не надо наград. Если добрый поступок приводит к добрым результатам, то он уже вознагражден.

— Ну что же. Вижу, позиция у вас в этом вопросе принципиальная. Будь по-вашему. И все равно спасибо. Какие планы на будущее?

— Наполеоновские! — ухмыльнулся Ди Рэйв.

— Желаю вам удачи, юноша. Но в историю вы уже вошли.

— Историю делают люди. Каждый оставляет на полотне времени свой штрих. А общая картина будет только потом. Еще Даниил Гранин говорил: «Человечество было сформировано не императорами, жрецами, полководцами, а теми, кто создал топор, колесо, самолет, кто нашел злаки, следил за звездами, кто открыл железо, полупроводники, радиоволны». Как бы мы называли роботов, если бы не писатель Карел Чапек? Как бы звучали фундаментальные законы робототехники, не явись Айзек Азимов? Весь наш мир в настоящем существует не только благодаря труду прошлых поколений, но и в силу чьей-то фантазии. Названия планет. Звезд. Минералов. Но история хрупка и неопределенна. Так кем я в нее вошел? Сегодня я признан героем, а завтра? Великий Вождь возрождал державу и был Великим. Но после своей кончины он стал тираном и кровопийцей. И только спустя столетие полувекового поругания его имя снова стало говорить о величии его эпохи. Так что есть история? Комната с кривыми зеркалами, вдоль которых мы шествуем? Нет, дорогой профессор. Я так не хочу.

— История, мой друг, это невинная дева, которую насилуют политики, — вздохнул Либерт.

Киномагнат сжал кулаки. Какая меткая ассоциация. И какая болезненная для его слуха.

— Да. Невинная дева, — задумчиво и тихо сказал он. — Значит, ей нужны телохранители. Беззаветно любящие и преданные ей. Защитники ее чести.

— Мне интересно вас слушать, юноша, — улыбнулся профессор.

— Но мне уже и говорить не о чем, — развел руками Ди Рэйв. В голове его снова пульсировала мысль о глобальной империи. Орденское государство, которое встанет и на защиту истории в том числе. Беспристрастно и честно. По крайней мере, столь утопично она мыслилась ему сейчас.

— Что ж, Симон. Надеюсь, у нас еще будет возможность пообщаться. Думаю, судьба нас снова когда-нибудь сведет. Молю лишь об одном — чтобы обстоятельства нашей встречи более никогда не стали столь болезненно-трагичны, нежели в тот раз, в пустыне.

— Согласен с вами, — сочувственно кивнул Ди Рэйв.

Либерт в своем кресле направился к машине. Теперь к киномагнату подошли Карл и Рауль.

— Вы будете опекать меня до самой Земли? — спросил Симон.

— Да нет, — с улыбкой пожал плечами Ховард. Улыбался он не часто, а потому выходило у него это несколько неуклюже. Он протянул Ди Рэйву свою огромную ладонь. — Рад был познакомиться, друг. С вами было приятно работать. Рома. — Теперь он протянул руку и капитану КГБ. — Молодцы, ребята.

— Ребята, если что… Ну, там прилетите опять на Зети… — заговорил Рауль.

— Нет уж! Лучше вы к нам! — протестующе замахал руками Ермак.

— Короче, найдете мой адрес или адрес лысого через информаторий, — продолжил Карлос.

— А кто такой лысый? — нахмурился Ховард.

— Ну не я же, — усмехнулся кубинец.

— Поехали, — подытожил Рейнхард.

Они сели в свой черный джип и укатили.

— Приятно быть героями, да? — заулыбался Роман.

— А мы герои? — Симон скептически посмотрел на друга.

— Да что такое, в самом деле? Чем ты недоволен?

— Не знаю. Гложет что-то.

— Между прочим, пару часов назад на орбите был уничтожен Дэвид Дэймонд. Так что никаких поводов для огорчения нет. Все злодеи мертвы. Жаль, конечно, Ловского и Зоренсона. Они умерли в раскаянии.

— Дэвид Дэймонд?! Уничтожен?! — Ди Рэйв вытаращил на Романа глаза.

— Ну… да… — Ермак удивился реакции друга.

— Господи… Как?

— Ты расстроился, что ли? Не пойму. Он такую кашу заварил. Еле расхлебали. А ты сокрушаешься.

— Да что ты вообще знаешь?! Ты знаешь, сколько раз он нам подыграл? Его стараниями пиратский клан «Черные рейнджеры» разгромлен. Он стравил их с фенфирийцами. Фенфирийцы оказались в незавидном положении и теперь вынуждены приостановить свои претензии на мировое господство! Ты знал об этом?

— Это кто же тебе сказал? А ты забыл, что он угнал российский звездолет, взяв при этом в заложники шесть курсантов? Они дети совсем! Ты забыл, что он заставил их привезти на эту планету двадцать ядерных зарядов? Забыл? Он играл не только пиратами и этими фенфирийцами! Он играл не только Зоренсоном и нами! Он играл судьбами заложников и вообще всех жителей этой треклятой планеты! — Ермак тоже сорвался на крик.

— Как ты не понял! Он сделал всю грязную работу за нас! Он не пацифист, замороченный на глупой химере совести! Он устроил этим свиньям резню! Он сделал то, что ни ты, ни твои дружки из «Октавы», ни Жанна, да ни все КГБ делать не стали бы! Он воздал им по заслугам! Это он, как никто другой, заслужил высшую награду Зети, которую нам тут пытался вручить Либерт!

— Да ты послушай себя! Бред! Такими методами за правое дело бороться?!

— А какими?! А?! Сюсюканьем?! Ой, это плохо! Ай-ай-ай! Пальчиком грозить?! Это проявление малодушия и безволия! Вся идеология «Золотой элиты» потому и жива, что мы брезгуем самыми эффективными методами борьбы с этой мразью! Их давно бы перебили! Но глупая идея борьбы со злом при помощи добра обречена на провал! Зло не обременено совестью и не колеблется! А мы?!

— И тогда зло победит! Мы остаемся такими, какие мы есть, именно потому, что мы НЕ ДРУГИЕ! И методы у нас именно такие и не иначе! А то, что ты говоришь, — это черная мораль!

— Не говори мне о морали. Особенно о морали в борьбе с теми, кому это понятие неведомо!

— Но мы ведь не такие! Мы не станем вставать на четвереньки и кусать пса, лающего на нас! Мы не уподобимся скверне!

— Но как назвать убийство Дэвида?! Это подло! Гнусно!

— Да никто его не убивал! Этот дурак уходил от нашего патруля и додумался войти в гиперпространство прямо на орбите! Ты знаешь, чем это чревато? Он сам убился, и вина наша в том только косвенная. Так что угомонись.