Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 19

— Ох… привет, — сказал Коффин, приглядываясь к нему.

— Ой! — юноша круто повернулся к нему. — Мистер Коффин! Как вы поживаете, сэр?

Коффин узнал его. Алекс Бернс — сын соседа де Смета — умненький и хорошо воспитанный мальчик.

— Отдыхаешь?

— Не совсем так, сэр. — Алекс крепко сжал металлическое ограждение и отвернулся. — Просто захотелось подумать.

— В такую-то ночь? Боюсь, ты лишаешь себя большого удовольствия. Мне и самому захотелось прокатиться на коньках.

— Правда? Пожалуйста, сэр, возьмите мои!

— Спасибо, но в мои годы падение при рустамской силе тяжести может оказаться делом серьезным. А у меня еще впереди дел много.

— Да, сэр. Об этом все говорят. — Юноша снова повернулся к нему и вдруг спросил с каким-то отчаянием в голосе: — Мистер Коффин, можно мне поговорить с вами?

— Конечно. Хотя я и не уверен, что от такого старца, как я, ты услышишь что-то дельное. И все же я помню своих сыновей такими же, как ты — и как недавно еще это было… подумал Коффин.

— Эта новость… о космических кораблях, идущих от Сола… это правда? — Почему-то чисто детская интонация вопроса не казалась странной.

— Насколько нам известно. Двадцать световых лет расстояния делают наши коммуникации весьма ненадежными. За это время правительство Терры могло изменить свои планы. Они ведь резко свернули свои космические исследования после того, как наши предки улетели с Терры. Слишком дорого, если учесть непрерывно возрастающее давление на ресурсы со стороны увеличивающегося населения. Культура все дальше уходит от науки и техники в сторону мистицизма и всяких там пышных обрядов.

— Это нам и учителя говорят. Вот почему я и боюсь, что все это окажется просто ложной тревогой.

— Нет, я так не думаю. Видишь ли, организация отъезда конституционалистов на Рустам была уловкой, рассчитанной на то, чтобы от них избавиться. Но те, кто попал на корабли, вовсе не исчерпывали всех конституционалистов на Терре, не говоря уж о множестве других диссидентов. Как только мы стали посылать туда свои сообщения, наш пример, вероятно, послужил определенным психологическим толчком и породил у многих стремление последовать нашему примеру. Я подозреваю, что у правительства не было другого выбора, кроме решения снова запустить космические программы, во всяком случае хотя бы на несколько десятилетий, пока политический климат снова не стабилизируется. Они говорят, что ищут и другие пригодные для обитания планеты… Нет, я думаю, что этот флот с переселенцами действительно на подходе.

— Но почему наш народ против них?!

Боль, прозвучавшая в этом вопросе, удивила Коффина.

— Ну… хм… ну… кое-кто боится отрицательных последствий для нашего общества. Но далеко не все, Алекс. Уверяю тебя, средний понизовщик не имеет ничего против прибытия нескольких тысяч новых колонистов.

— Но зато средний горец…

— Никто ведь еще не проводил голосования. Я сам еще не уверен в том, какой может быть расклад голосов при голосовании по этому вопросу.

Алекс поднял руку и указал на небо. Созвездия, видимые с Рустама, не так уж сильно отличались от видимых с Терры. Во Вселенной двадцать световых лет — всего лишь один шаг спотыкающегося ребенка. Над Волопасом мигала крошечная светлая точка — Сол.

— Они могут долететь до нас, — сказал мальчик задумчиво. — Так почему же мы не можем долететь до них?

— У нас нет промышленности, способной строить космические корабли. И не будет еще несколько поколений или даже столетий.

— А пока мы будем обречены жить здесь! Всю жизнь! — Не слезы ли блеснули в свете луны на лице Алекса?

Теперь Коффин понял.

— А какой у тебя индекс выносливости на давление атмосферы? — спросил он мягко.

— Могу жить на высоте двух километров.

— Неплохо! На этом уровне лежат обширные территории. Ты можешь вести там жизнь, полную приключений.

— Да, сэр. Я тоже так считаю.

— Насколько я помню, ты хочешь стать ученым. Что ж, у нас там непочатый край работы для исследователя. А если захочешь, можешь спуститься и ниже, теперь у нас есть новые модели шлемов, они очень хороши.

— Это все не то. — Алекс проглотил какой-то комок и сжал кулаки, а потом быстро и нервно сказал: — Пожалуйста, сэр, не думайте, что я хнычу. Или что я… хм… задираю нос перед кем-нибудь. Но большинство понизовщиков, с которыми я встречался… нет, нет, вы — другой… большинство их мне… нет, мы не дрались, ничего такого не было, но у нас мало общих тем для разговора…

Коффин кивнул:

— Пограничье не рождает интеллектуалов, не так ли? Но ты должен знать, сынок, что все эти поисковики, лесорубы, фермеры, рыбаки, все они отнюдь не болваны. У них просто другие интересы в сравнении с хорошо обжитой Верхней Америкой. Кроме того, в хорошо организованных общинах, как, например, в Мундансе, и образ мышления, и внешний вид у понизовщиков уже не те.

Нет, они теперь стали всего лишь сквайрами, осознавшими пользу богатства, йоменами, все еще придерживающимися простонародных вкусов, не неженками, не закостенелыми ретроградами… И все же мы набрались самодовольства, стали приземленными… На моей плантации так не было, Ева такого не допустила бы. Она заставляла и меня, и детей отрываться от повседневности. В других местах, однако… Нет, думаю, Алекс нашел бы в округе Мунданса не много людей своего склада…

— Для тебя компромиссом могло бы быть вот что, — сказал он. — Ты мог бы проводить полевые исследования вместе с какими-нибудь грубоватыми местными проводниками, которые могут быть отличными спутниками — они и есть отличные ребята, если ты найдешь к ним правильный подход. А потом ты возвращался бы сюда обрабатывать свои материалы, сюда, где люди более культурны.

— Культура! — взвился Алекс. — Они думают, что культура заключается в том, чтобы слушать те же симфонии и читать те же книги, которые слушали и читали их прадеды!

— Это не совсем верно. У нас есть художники, писатели, композиторы, не говоря уж об ученых, чьи работы вполне оригинальны.

— А насколько они оригинальны? Наука у нас пользуется надежными и испытанными методиками, но она почти совсем не занимается фундаментальными исследованиями. Она дает копии старых моделей, повторяя их снова и снова.

А ведь он говорит правду, подумал Коффин.

Палец Алекса опять устремился к звездам.

— Если они были бы оригинальны, сэр, — кипел он, — то они не стремились бы оградить нас от всего этого. Нет, не хотели бы!

Коффин постарался насколько мог успокоить его.