Борис Иванов - Скрижаль Дурной Вести

— Надо уходить!... — еле переводя дух, сипло выдавил из себя Шишел. — Как можно дальше...

— Особо далеко мы не уйдем теперь — без Камня... — так же тяжело дыша и сипя, успокоил его Клайд.

— Как так — без Камня! — воскликнула Принцесса Феста.

Впервые Клайд увидел на ее лице растерянность.

— П-почему без Камня? — озадаченно спросил Гарик. — К-камень — вот он...

Он раскрыл ладонь, и перед всеми сгрудившимися вокруг него предстала Скрижаль Дурной Вести. Все остолбенели.

— А что же ты тогда этому черту отдал? — недоуменно спросил Шишел.

— Я его п-подменил, к-конечно, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Гарик.

— Так ведь было-то всего шесть подменных Камней! — схватил Трюкача за грудки Шишел. — ШЕСТЬ!!! Седьмой-то откуда взялся?! — Он тряхнул Гарика так, что тот чуть не выронил чертову реликвию под ноги собравшимся.

— Так я же в-все время вам хотел рассказать, — взвыл Гарик, — а вы мне только и велели все время, что заткнуться... И потом... В общем, в Храме Желтого Камня я его стырил... Когда насчет Энни там был... Эти м-монахи — дикий народ... Никакой сигнализации...

— Ни хрена я не понимаю... — раздраженно перебил его Шишел. — Откуда в Храме этом Желтом подменный Камень-то? С чего ему там взяться?

И вдруг, запнувшись на полуслове, выкатил на Гарика настолько осатанелые зрачки, что тот лаже заикаться перестал.

— Это... — прохрипел Шишел. — Это... Так ты стащил из Храма подменный Перстень адмирала Шайна?

— Самого Святого Шайна? — поразилась Принцесса Феста.

И взяла истинный Перстень с ладони Трюкача.

— И как же ты его там нашел? — осведомился Уолт. — Они же его должны были бы хранить как зеницу ока...

— Должны бы были, если бы у них крыша в порядке была. А так ведь тронутые они все там... Я им, понимаешь, баки забиваю про свое раскаяние, да про то, как от мирской сей юдоли в монастырь монахом без вреда для себя перебраться, а экскурсовод этот их — так словно майская роза расцвел и повел меня музей ихний смотреть... Трудовой и боевой славы...

— Музей? — поразилась Энни.

Гарик скривился, силясь выразить свою мысль поточнее:

— Ну музей не музей, а так: ну, мощи там у них выставлены всяких деятелей... Причиндалы всякие ритуальные... И Шайна там портрет и вещи его выставлены... Он же в Пестрой Вере в святых числится, а для Янтарного Храма — в мучениках... А которые за Ложное Учение, так те и вовсе...

— Бога ради, давай по существу! — очень убедительным тоном попросил Шишел...

— А я как Камушек-то увидел, так на него глаз и положил... — торопливо продолжил Гарик. — Сначала подумал, честно признаюсь... Сначала я к этой... к твоей Шишел затее прицепом думал пристроиться, но потом испугался... Да так и — таскал с тех пор как...

— Он что у них, так вот на блюдечке и лежал? — осведомился Шишел. — А поп-то, тот, что тебя по монастырю таскал, он-то что, слепой был или с придурью, что тебе так вот и позволил?..

— Да я, понимаете, — уточнил Трюкач, — ветошью прикинулся — все больше ахал и охал и вопросы задавал идиотские...

— Это у тебя хорошо получается, — заметил Шишел. — Просто здорово...

— А потом отстал и заблудился вроде, пока этот поп еще с парой блаженных — вроде того, которого я из себя изображал, — языком чесал... Ну и рванул в музей этот, а там уж... И вообще — дикий они народ: ни тебе запоров, ни сигнализации... Так — видимость одна... — заключил Трюкач.

Шишел грохнулся в свое противоперегрузочное кресло и только и вздохнул:

— Большая ты зараза, Гарик, если вдуматься...

— Стартовая готовность, — скомандовала Феста и вставила Камень в мерцающее гнездо. — Приготовиться к Скачку.

Все кинулись по местам.

Последний раз взглянул Дмитрий Шаленый на раскинувшуюся внизу панораму Столицы Малой Колонии. Странное и чем-то смешное смешение храмов и портовых складов, небоскребов и монументов, трущоб и дворцов, утопающих в зелени парков, заводских корпусов и кладбищ — все это стало проваливаться вниз, дернулось, накренилось и поползло в сторону.

«Прощай...» — подумал Шаленый, словно расставался с кем-то близким.

Громада Корабля бесшумно скользнула куда-то вбок и вверх. Сухим ветром подхваченным листом плавно вымахнула в далекое небо. Корабль словно ушел в другую плоскость. Стал еле заметен. Совсем исчез.

Потом полыхнуло.

Солнце померкло.

По всему городу в окнах полетели стекла. Огромной дугой в небе среди бела дня повис сполох северного сияния.

— Это Скачок! — заорал диспетчер. — Прямо из атмосферы... Скачок, задави меня господи!...

— Итак, — констатировал капитан Остин, — в результате принятых мер преступная банда скрылась в неизвестном направлении. Растаяла в просторах Галактики... Унося большие суммы выкупа. Камень потерян. Нам — крышка. По полной программе и при всех аксельбантах — крышка...

— Вряд ли нас сразу кастрируют, — задумчиво утешил его федеральный следователь. — В конце концов, даже в пьяном бреду никто не смог бы предположить, что в распоряжении этой компании окажется действующий звездолет...

— От этой компании я порядком устал... — Капитан Остин отошел от окна, не удостоив вниманием всяческие остаточные явления Скачка, разворачивавшиеся в небесах Малой Колонии. — И от этой катавасии вообще, — добавил он.

Он нагнулся и достал из ящика стола шутовскую каменную фигурку и поставил на стол перед собой. Достал из кармана какую-то бумажную мелочь и, щелкнув зажигалкой, разжег ее на получившемся маленьком алтаре.

— И все-таки жаль, — добавил он, глядя, как отражается в тусклом стекле пламя, пожирающее кредитки. — Жаль, что мы не встретимся с ними больше... Ей-богу, я буду скучать без этих лихих ребят. Больше чем без очередного звания...

Стивен подошел к нему и молча добавил свои пять баксов к жертве Линнлин-Данну — Странному Богу Разлук.

— Не думаю, что это навсегда, — сказал он. — Это слишком лихая компания, чтобы с нею не встретиться снова...