Сергей Лукьяненко - Планета, которой нет

– Мы не можем ползать по «Терре», как пришибленные мухи, – сказал я. – Премии за спасение корабля будет достаточно, чтобы закупить новые компенсаторы.

Возражений не последовало. Впрочем, они уже были бесполезны…

– Спасательная команда – Эрнадо, Редрак. Возьмите два катера, аварийные зонды, спасательные капсулы. Мы с Лансом прикроем вас с корабля.

– Надеюсь, это не понадобится, – заявил Редрак, выбираясь из кресла.

– Клэнийский крейсер способен уничтожить пару-другую боевых катеров даже в таком состоянии. У него каждый метр обшивки нашпигован датчиками и излучателями.

Я кивнул. Риск был крайне велик, но, увы, неизбежен.

– Подавайте сигналы «Друг. Иду на помощь» непрерывно, – посоветовал я. – Возможно, это подействует.

Редрак вяло махнул рукой: «Знаю, знаю…» – и скрылся вслед за Эрнадо в дверях лифта.

Я снова включил интерком.

– Данька, можешь подняться в рубку. Только без нашего пушистого друга, ясно?

– Планета Клэн – это маленький скалистый мирок в системе белого карлика, известного как Дьявольская Звезда, – рассказывал я Даньке то, что когда-то слышал от Эрнадо. – Температура на поверхности колеблется от минус семидесяти до плюс шестидесяти пяти. Излучение Дьявольской Звезды убивает незащищенного человека за несколько дней. Но на Клэне есть кислород и вода, есть Храм Сеятелей, есть жизнь. Вполне соответствующая местным условиям, надо сказать… Клэнийцы гуманоиды, но диапазон условий, в которых они могут жить, немыслим. Жесткое излучение, кипящая вода, жидкий азот, ртутные и свинцовые испарения, пятипроцентное содержание кислорода – все это для них неприятная, но терпимая внешняя среда. Они столетиями воевали между собой и, войдя в галактическую цивилизацию, освоили лишь одну профессию – солдат-наемников.

– Крайне дорогих солдат, – вставил Ланс.

– Да. Нанять на несколько месяцев клэнийский крейсер под силу не каждой планете. К тому же, у них очень четкие правила чести. Они соглашаются воевать лишь в том случае, когда считают это этичным, когда их вмешательство не нарушает законов враждующих планет. Шоррэй Менхэм в свое время не смог уговорить их участвовать в захвате Тара.

– Мне кажется, дело в том, что они уважают нашу планету, – снова вступил в разговор Ланс. – Мы продаем им оружие веками…

На обзорных экранах ми видели катера Эрнадо и Редрака, кружащие вокруг разрушенного исполина. Пока никаких признаков жизни клэнийский корабль не подавал…

– Чаще всего крейсеры клэнийцев нанимают в качестве патрульных целые планетные федерации. Они охраняют торговые трассы, охотятся за пиратскими кораблями… Экипаж каждого крейсера – одна семья, в прямом смысле этого слова. Они дерутся до конца, даже если силы абсолютно неравны. Предать свой корабль для клэнийца немыслимо…

Я замолчал, осознав немыслимую деталь нашего разговора. Ланс вступил в беседу, которую мы с Данькой вели на русском!

– Ланс!

Пилот смущенно отвернулся. Данька покраснел.

– Это еще что за новости, – тихо спросил я. – Заговор за спиной капитана? Мы не клэнийцы, но…

– Капитан, я не думал, что вам будет неприятно, – немного растерянно сказал Ланс на стандарте. – Мальчик просил научить его галактическому, но я счел это излишним. На Земле он ему не пригодится… да и не все корабельные разговоры ему следует знать. А для вас всегда будет радостно вспомнить родной язык, поговорить на нем с кем-либо… Мы использовали лингвенсор и церебральный гипнотранслятор, так что я теперь владею русским в том же объеме, что и Даниил.

Я набрал побольше воздуха. И выдал очень длинную фразу на родном языке. Ланс покраснел.

Видимо, словарный запас бытового русского у Даньки был неплохой.

Черт побери, действительно приятно вспомнить родной язык. Даже в чем-то радостно, как выразился Ланс.

– Кто еще пользовался гипнотранслятором? – спросил я. – Эрнадо?

– Нет, он знает девятнадцать языков, его мозг и так перегружен. Редрак.

Я слепо уставился на экран. Глупо было обижаться, Ланс действовал из лучших побуждений. А Даньке, конечно же, надоело общаться только со мной. Тем более, что последние дни я безвылазно провел с Эрнадо в тренировочном зале, занимаясь безжалостной порчей плоскостных мечей.

И все же обида не отпускала. Данька мог и сказать мне о том, что занимался с Лансом…

– Сергей…

Я повернулся к Даньке.

– Мы думали, выйдет сюрприз…

– Если я найду на корабле настоящий кожаный ремень, сюрпризы участятся, – пообещал я.

Данька без тени улыбки кивнул.

– Капитан, лучше я отсижу пару дней в карцере, – на галактическом произнес Ланс. – Моя вина гораздо больше…

– Дурак, – тоже переходя на галактический, сказал я. – Того, кто хоть пальцем тронет мальчишку, я убью на месте.

– Я понимаю. Но Данька любую угрозу воспринимает всерьез. Его воспитывали… излишне строго.

Я вновь выругался, на этот раз стараясь подбирать выражения помягче. Сказал:

– У меня великолепный экипаж. Мальчишку нельзя наказывать, ему вдоволь досталось на нашей родной планете. Ты всегда готов признать своей чужую ошибку. А Редрак Шолтри умрет на месте, если его убедить, что он виновен… Идея была его?

– Да… Как вы узнали?

– Он сходит с ума от подозрительности. Редрак спокоен за свою жизнь до тех пор, пока предупреждает нас о всех мыслимых и немыслимых опасностях. А Даньку он считает вражеским агентом. Язык врага надо знать, как говорят на Земле…

Из фона послышался голос Редрака:

– Капитан, есть новый сигнал из жилых ярусов! Выхожу из катера, попробую войти внутрь…

– А еще у вас говорят: легок на помине, – похвастался новыми познаниями Ланс.

Я кивнул. Произнес на русском:

– Хорошо, Редрак, валяй…

Нагнулся поближе к микрофону и прошептал еще пару слов.

Мы вошли в ангар, как только компрессоры заполнили его воздухом. От серебристых дисков катеров тянуло холодом, на броне выступала изморозь. Ланс расстегнул кобуру деструктора, пробормотал:

– Даже один клэниец – это уже слишком много. Так нам говорили в училище…

Люк одного из катеров раскрылся, наружу выбрался Эрнадо. Я заметил, что фиксатор меча был расстегнут, мой учитель явно готовился к любым неожиданностям.

– Уверены, что на крейсере никого не осталось? – спросил я.

Эрнадо покачал головой.

– Жилые ярусы мы обшарили полностью. А на боевых постах и машинных палубах радиация слишком велика… Даже для них.

Редрак тоже открыл люк. Но выходить не спешил… Ланс поморщился и положил руку на пистолет.

Клэниец вышел первым. Он слегка пошатывался, но, в общем-то, выглядел неплохо для человека, шесть часов пролежавшего в полуразгерметизированном скафандре под обломками металлических переборок. Следом за ним выбрался Редрак, прихрамывая куда больше обычного.