Ким Робинсон - Красный Марс

Так они и ехали по Северному Копрату, и утесы все сильнее смыкались над ними с каждым днем. Наводнение затопило дно каньона почти по всей ширине, а течение его было таким стремительным, что лед на его поверхности разламывался на небольшие льдины, которые разлетались, сталкиваясь со стоячими волнами, и каскадами обрушивались обратно, — неистовый белый поток с силой сотни Амазонок и усеянный айсбергами. Все, что лежало на дне каньона, вырывалось, уносилось со своих мест и устремлялось порывами воды, красной, словно пульсирующая ржавая кровь, словно планета истекала ею до смерти. Шум стоял невероятный, такой непрерывный и всепоглощающий, что притуплял мысли и делал разговоры почти невозможными: им приходилось кричать во всю силу своих легких, и они быстро сократили свое общение до необходимого минимума.

Но затем возникла острая необходимость покричать, когда они, подобравшись к Дуврскому проливу, обнаружили, что дно каньона почти полностью занято наводнением. Их уступ под южной стеной ущелья достигал не более двух километров в ширину и сужался с каждой минутой. Казалось, весь уступ мог оторваться в мгновение ока. Майя кричала, что ехать дальше слишком опасно и нужно вернуться назад. Если они сделают круг и поднимутся к тупику Южного Копрата, кричала она, если им удастся выбраться на плато, что начиналось выше, то они смогут обойти низины Копрата и достичь Золотого Рога.

Мишель упрямо кричал, что нужно ехать дальше по уступу.

— Если поторопимся, то все получится! Мы должны попробовать! — А когда Майя продолжила возражать, настойчиво добавил: — Конец Южного Сопрата слишком крутой! На машине там никак не подняться — там такой же утес, как вот эти. И у нас не так много припасов, чтобы прибавлять столько лишних дней пути! Мы не можем вернуться!

Ответом ему был лишь безумный рев наводнения.

Они сидели в машине, каждый думал о своем, отдаленные этим ревом друг от друга так, словно между ними были многие километры. Энн обнаружила в себе желание, чтобы уступ ушел из-под их колес или чтобы обрушился кусок южной стены, тем самым положив конец их нерешительности и этому отвратительному, сводящему с ума шуму.

Они продвигались дальше. Фрэнк, Майя, Саймон и Надя стояли за спинами Мишеля и Касэя, следя за дорогой. Сакс сидел перед своим экраном, растянувшись, как кот, близоруко уставившись на изображение потопа. Поверхность ненадолго замерла, застыла, а потом взрывоподобный шум затих до интенсивного низкого гула.

— Это похоже на Гранд-Каньон в увеличенном гималайском масштабе, — заметил Сакс, вроде бы ни к кому не обращаясь, хотя слышать его могла лишь Энн. — Ущелье Кали Гандейки имеет в глубину всего три километра, да? А между Дхаулагири и Аннапурной[88] всего сорок-пятьдесят километров, кажется. Если заполнить место между ними таким наводнением, как… — Он не смог вспомнить наводнения, которое подошло бы для сравнения. — Вот интересно, что вся эта вода делала так высоко в куполе Фарсиды?

Треск, похожий на звуки выстрелов, известил о новом прорыве. Поверхность несущейся массы прорвалась и ринулась вниз по течению. Их внезапно окутал белый шум, поглотив все, что они говорили или думали, будто сама вселенная начала вибрировать, словно басовый камертон.

— Газы выходят, — сказала Энн. — Газы выходят. — Губы ее стали жесткими, оттого что она давно не разговаривала. — Фарсида лежит на поднявшейся магме. Сам по себе камень не способен поддержать вес, купол бы рухнул, если бы его не поддерживало направленное вверх течение в мантии.

— Я думал, там не было мантии… — Она еле слышала Сакса сквозь шум.

— Нет-нет. — Ей было все равно, слышит он ее или нет. — Она просто успокоилась. Но течения там остались. И со времен последних великих наводнений они заново заполнили высшие водоносные слои на Фарсиде. При этом слои вроде Комптона находились в достаточном тепле, чтобы оставаться в жидком состоянии. В конце концов гидростатические давления достигли предела. Но при меньшем вулканизме и не таких крупных ударах метеоритов ничего бы не сдвинулось с места. Они могли оставаться заполненными до краев миллиарды лет.

— Это Фобос их вскрыл?

— Может быть. Но скорее — расплавление в ядерном реакторе.

— Ты знала, что Комптон окажется таким крупным? — спросил Сакс.

— Да.

— Я никогда об этом не слышал.

— Нет.

Энн пристально смотрела на него. Разве он никогда не слышал, как она об этом говорила?

Слышал. Сокрытие данных! Он был поражен, она ясно это видела. Он не мог представить причин, которыми можно было оправдать сокрытие данных. Наверное, в этом прятался корень их неспособности понимать друг друга. Их системы ценностей основывались на разных положениях. Это были науки совершенно разного толка.

Он прочистил горло.

— Ты знала, что он жидкий?

— Догадывалась. Но теперь мы точно знаем.

Сакса передернуло, и он вывел себе на экран изображение с левой боковой камеры. Черная пенящаяся вода, серые обломки, колотый лед, валуны, похожие на переворачивающиеся игральные кости, стоячие волны, застывающие на месте, обрушивающиеся и исчезающие в облаках морозного пара… Шум вновь возрос до громкости реактивного двигателя.

— Я бы так не поступил! — воскликнул Сакс.

Энн пристально смотрела на него. Он напряженно вглядывался в телевизор.

— Я знаю, — сказала она. И она снова устала от разговоров, устала от своего бессилия. Она никогда не ощущала этого так явно, как сейчас, когда шептала при оглушительном реве планеты, еле слышно и почти неразличимо.

Они ехали по Дуврскому проливу так быстро, как могли, все так же следуя по спуску Кале — Мишель прозвал так их уступ. Но скорость была раздражающе медленной, это была отчаянная попытка продраться на марсоходе мимо обвалов, покрывающих всю узкую террасу; повсюду были разбросаны камни, и потоп поглотил землю, что лежала слева от них, и продолжал сужать уступ с заметной скоростью. Перед ними и позади них обваливались стены утеса, и не раз отдельные камни врезались в крышу машины, заставляя их подпрыгивать на месте. Существовала большая вероятность того, что в них попадет и более крупный камень, который раздавит их как букашек, без какого-либо предупреждения. От этой мысли всем было не по себе — только Энн она доставляла удовольствие. Теперь ее оставил даже Саймон, который присоединился к общим навигационным усилиям и стал выходить на разведку с Надей, Фрэнком или Касэем, довольный, как ей казалось, тем, что у него появилось оправдание не быть рядом с ней. А почему бы и нет?

Они тряслись со скоростью в пару километров в час. Ехали всю ночь и весь следующий день, даже несмотря на то что мгла рассеялась до такой степени, что их можно было заметить со спутников. Другого выбора у них не было.