Гарольд Хоук - Шаг в неизбежность

Как только рассыпавшийся хлам оказался там, где ему положено, Тим встал к рычагам. Лапа застонала, приподнимая контейнер, снова раздалось шуршание мусора по стенкам.

«Всё. Ещё пара точек и домой».

Контейнер с грохотом вернулся на место, манипулятор со стонами спрятался в нишу, едва не застряв на полпути, как на Седьмой авеню. Тим сунул рукавицы за пояс, побежал к кабине, смешно переваливаясь и громко топая сапогами.

Щёлкнул замок, хлопнула дверь, звякнуло приоткрытое окно. Двигатель зарычал по-другому, не нудно, как раньше, а басовито. Мусоровоз зашипел сжатым воздухом, скрипнул рессорами, чёрные клубы дыма ударили в асфальт. Грузовик задом попятился к выезду, размазывая оранжевые пятна мигалок по кривым стволам деревьев и кирпичным стенам домов.

Дома Тима ожидал сюрприз. Ещё за дверью он почувствовал умопомрачительный запах куриного супа. Обычно это блюдо подавалось по особым случаям, но сегодня праздника не было.

После несчастного случая на заводе, Тим остался вдвоём с матерью. Приходилось на всём экономить, денег катастрофически не хватало. Не так давно они переехали в бедняцкий квартал: содержать прежнее жильё стало слишком дорого. Произошло нечто неординарное, раз мама разорилась на курицу.

Ещё на пороге Тим заметил в углу высокие армейские ботинки. Он с раннего детства мечтал служить в армии, но мама категорически была против. На каждую попытку завести разговор о службе Тим слышал одно и то же: «Никакой армии. Тебя сразу сунут в самое пекло. Сгинешь на какой-нибудь глупой войне, а мне что делать? Ты об этом подумал?»

В последнее время по домам часто ходили офицеры, агитируя молодёжь вступать в ряды вооружённых сил. Война с Аркаимским союзом набирала обороты, и армия остро нуждалась в новобранцах. Возможно, к ним заглянул рекрутёр и каким-то чудом уговорил маму. Другого объяснения куриному супу и армейским ботинкам Тим не нашёл.

Он только-только снял обувь, как из кухни выплыла стройная сорокалетняя женщина с красивым лицом со следами недавно пережитого горя, в домашнем платье, белом в коричневую клетку фартуке и с полотенцем через плечо.

— Здравствуй, сына. Устал? Раздевайся, мой руки, сейчас будем ужинать.

Тим вымыл не только руки, но и шею и лицо. Ему почему-то казалось: офицер не даст ему направления на воинские курсы, если узнает о его нынешней работе.

В дверь осторожно постучали:

— Тимми, ты скоро?

— Да, мам, — Тим энергично вытерся полотенцем.

— Поторопись, мы ждём тебя, — сказала мама и тут же заговорила с загадочным гостем:

— Прошу прощения, сэр, он у меня такой чистоплотный.

— Похвальное качество для молодого человека, миссис Робинсон, — услышал Тим громкий голос и обрадовался: так могут говорить только военные.

Тщательно причесавшись, он выскочил из ванной полный радужных ожиданий, но, оказавшись на кухне, понял, как жестоко ошибался.

При виде сына, мама с довольным видом сказала:

— Знакомься, Тимми, — это мистер Уилкис, наш постоялец.

Из-за стола встал коренастый, короткостриженый человек в гражданской одежде. Среднего роста, на вид не больше двадцати пяти лет, глаза тёмные, цепкие, губы тонкие, плотно сжатые, подбородок и скулы немного выступают.

— Вы знаете, миссис Робинсон, я вашего сына таким себе и представлял. — Мистер Уилкис протянул Тиму руку:

— Значит, ты работаешь мусорщиком?

Это был дежурный вопрос, один из тех, что задают при встрече, лишь бы завязать разговор, но чувствуя себя обманутым, Тим ответил довольно грубо:

— Да! И Что?

— Ничего. Прости, я не хотел тебя обидеть.

Уилкис постоял немного с раскрытой ладонью, посмотрел на нее, зачем-то потёр пальцами друг о друга и вернулся на место.

Тим тоже сел за стол. Мама поставила перед ним дымящуюся тарелку. Красные цветочки из моркови плавали в жёлтом бульоне, белый кончик крылышка возвышался как парус, в окружении пятен куриного жира.

Тим опустил ложку в наваристый бульон, вдохнул дымящийся пар и приступил к еде. Раз уж его мечтам не суждено сбыться, так почему бы не поесть, как следует?

Уилкис подвинул ближе тарелку и тоже принялся за ужин. Миссис Робинсон хозяйничала у плиты.

Прошло несколько минут, прежде чем Тим спросил, отгрызая кончик крылышка:

— А вы чем занимаетесь, мистер Уилкис?

Он уже почти успокоился, осталась только злость на самого себя. С чего он взял, что мать самолично захочет записать его на курсы воинских специальностей?

— Тимми, мистер Уилкис зарабатывает на жизнь ремонтом бытовой техники, — защебетала мама, не давая гостю раскрыть рот. — Я уже обо всём договорилась: он починит холодильник и посмотрит твой магнитофон.

Тим уронил недоеденную курицу в остатки супа, янтарные капли брызнули на стол, несколько маленьких солнышек попало на лицо гостю. В ажурной подставке белели салфетки, тот потянул одну за кончик, скомкал, промокнул бумажным тампоном кожу.

— Мама, я же говорил: сам отремонтирую! — звенящим голосом сказал Тим, повернувшись к матери.

— Но, милый, — миссис Робинсон поставила на стол ещё тарелки. Теперь уже с жареной картошкой и сочными, истекающими жиром котлетками. — Ты постоянно пропадаешь на работе…

— Ты знаешь, мама, я делаю это для того, чтобы мы смогли нормально жить. Мистер Фергюссон обещал мне отгул…

— Когда, Тим? Он обещает уже вторую неделю. Без холодильника портятся продукты. Мистер Уилкис во всём разберётся…

Миссис Робинсон прервала загромыхавшая табуретка.

— Спасибо, я наелся, — Тим направился к выходу из кухни.

— А как же второе, сынок?

— Ничего, я сыт.

— Хорошо. Мистер Уилкис поживёт в твоей комнате. Сегодня я постелила тебе на диване в гостиной, а завтра ты переедешь в детскую.

Тим махнул рукой и скрылся за углом, негромко шлёпая тапками. Чуть позже Уилкис услышал лёгкое шуршание, похоже, Тим раздевался; скрипнули пружины дивана, послышалась какая-то возня. Наконец всё затихло.

— Прошу прощения, сэр, Тим стал таким нервным после гибели отца… — миссис Робинсон отвернулась к окну, промокнула уголки глаз полотенцем.

Уилкис отодвинул тарелку из-под супа.

— Гхм, не сочтите меня бестактным, но что случилось с Вашим мужем?

— Мой муж, Чарльз, работал главным технологом на заводе минеральных удобрений, — начала миссис Робинсон, немного успокоившись. — В последнее время он часто жаловался на плохое качество сырья. Как сейчас помню — пришёл как-то на обед и давай ругаться: «Компоненты дерьмо, начальство требует выполнение плана, грозится годовой премии лишить и половину сотрудников уволить, если не будет роста производства».