Эдвин Табб - Дераи

– Нет,– сказал Дюмарест.

– Ты упускаешь единственный в жизни шанс.

– Может быть. Где моя часть денег?

– Ты видел Наду? Она хотела поговорить с тобой.

– Я видел ее.– Дюмарест наклонился вперед, его лицо погрубело.– В чем дело, Айкен? Ты не хочешь заплатить мне?

– Конечно, я заплачу,– заверил его Айкен. Его глаза бегали, вылезали из орбит.– Конечно, я заплачу, только…– Он осекся, проглотив слюну.– Послушай, Эрл,– произнес он отчаянно.– Я отдам их тебе прямо сейчас. Не так уж хорошо шли наши дела. Покупка концессии обошлась гораздо дороже, чем я рассчитывал, да и народ не так уж и стремился к нам. То есть я хочу сказать, что я в полном провале. Я многим задолжал. Мне придется искать какой-то фрахт и деньги на проезд до следующей планеты на кольце. Придется еще оплачивать счета в городе. С твоими деньгами я мог бы все это устроить.

– А без них?

– Я прогорел,– заверил его Айкен.– Я буду банкротом. Все кончено.

– Очень жаль,– произнес Дюмарест.– Заплати мне.

– Но…

Дюмарест схватил стоящего перед ним человека за плечо. Мягко сжал пальцы.

– Я заработал эти деньги,– спокойно произнес он.– Я рисковал жизнью, чтобы получить их. Ты добровольно их отдашь, или придется их выколачивать из тебя?

Выйдя из палатки, он пересчитал деньги. Их едва хватало на один космический перелет, не слишком далекий. Он задумчиво шел по середине карнавально украшенных павильонов. Павильоны располагались по обеим сторонам, некоторые были открыты, другие открывались только вечером, и дневная работа откладывалась до возобновления фестивальных развлечений. Чей-то голос прокричал ему через усилитель:

– Эй, вы там! Не хотите ли узнать, что значит быть сожженным дотла? Эти незабываемо-волнующие ощущения запомнятся вам на всю жизнь! Достоверная видеозапись посадки на кол, похорон заживо, четвертования и многого другого. Шестнадцать различных типов пыток! Вы почувствуете это на себе, будете осязать, узнаете, что это такое на самом деле. Торопитесь! Торопитесь! Торопитесь!

Мужской голос замолчал. Женский голос прошептал из следующего павильона:

– Привет, красавчик! Не хочешь ли провести со мной ночь? Ты узнаешь, как может чувствовать женщина. Примени всю свою изобретательность. Снискай репутацию человека, знающего, чего он стоит. Попробуй понравиться леди. После первого опыта иди на новый эксперимент!

Третий голос, гораздо спокойнее и без всякого усилителя:

– Неужели, брат Алмс?

У ворот стоял Монах из Всеобщего Братства. У него было бледное узкое лицо, обрамленное капюшоном монашеской рясы. Он протянул кубок из резной пластмассы в тот момент, когда Дюмарест остановился.

– Будьте милосердны, брат,– сказал он,– не забывайте о бедных.

– Как я могу забыть о них? – Дюмарест бросил монеты в кубок.– Как о них можно забыть? У вас много работы на планете Кайл, брат.

– Вы говорите правду,– сказал монах. Он посмотрел на монеты в кубке. Дюмарест не поскупился.– Как вас звать, брат?

– Так вы меня помянете в своих молитвах? – Дюмарест улыбнулся, но назвал себя. Монах подошел к нему поближе.

– Вас разыскивает один человек,– тихо сказал он.– Довольно влиятельный человек. Не в ущерб будет вам посетить его.

– Благодарю вас, брат.– Дюмарест знал, что монахи имели высокопоставленных друзей и обладали информационной сетью, пронизывавшей галактику. Всеобщее братство при всем его смирении обладало реальной властью.– Как его зовут?

– Мото Шамаски. Комиссионер. Вы навестите его?

– Да,– отвечал Дюмарест,– здоровья вам, брат.

– Здоровья и вам.

У комиссионера были седые волосы, серые глаза и седая борода, выбритая на манер его Гильдии. Кожа лица имела цвет выцветшего шафрана, покрыта веснушками с мешками ниже косящих глаз. Он поднялся, когда Дюмарест вошел в его офис и поклонился ему в знак приветствия.

– Вы не заставили меня ждать,– сказал он. Его голос был тонок и ясен.– Очень похвально. Что будете пить?

– Спасибо, ничего.– Перед тем, как сесть в предложенное ему кресло, Дюмарест огляделся. Это была пышно и со вкусом обставленная комната с пушистым ковром под ногами, со звукопоглощающей плиткой на потолке. Простой орнамент на панельных стенах, изящные вышивки с запутанной композицией – редкие и ценные образцы искусства Ша Тун.

Мото Шамаски был человеком богатым и образованным.

– Я тронут вашим любезным визитом,– произнес он.– Я полагаю, что вы не страдали от неудобств?

– Нет,– Дюмарест не обманывался в своей собственной важности: комиссионеры всегда были вежливы.– Мне сообщили, что вы хотели видеть меня,– сказал он.– Это действительно так. Могу я спросить, почему?

Комиссионер улыбнулся одними губами, внимательно разглядывая посетителя. Дюмарест понял ритуал: пусть пауза затянется, и она, может быть, выявит что-нибудь интересное – нетерпение, высокомерие, робость или просто всепоглощающую жажду к разговору.

Он безучастно откинулся в кресле, и взгляд его поплыл от комиссионера к тому месту, где часть одной стены занимал кусочек неполоманного хрусталя. Он позволял созерцать небо и знаменитые облака планеты Кайл.

– Красиво, не правда ли? – Комиссионер наклонился вперед, глядя на цветные тени, бегущие по лицу его посетителя. Это было сильное, решительное и грубое лицо. Лицо человека, научившегося жить без протекции Гильдии, Торгового дома или Организации.– Я уже тридцать лет на Кайле,– тихо произнес он,– и никогда не уставал от созерцания неба.

Дюмарест ничего ему на это не ответил.

– Такие крошечные организмы, а создают такое великолепие,– тихо произнес комиссионер.– Живут, растут и умирают, образуя огромные рои высоко над землей. Являются пищей для других, кто проживает в их среде. Вещь уникальная на Кайле, которой все мы должны быть благодарны.

– И фестивалю,– сказал Дюмарест. Он отвернулся от окна и посмотрел прямо в лицо человеку, сидящему напротив.– И то время, когда летающие животные покидают свое пастбище и начинают драки в бешенстве спаривания. Это и еще многое другое,– сухо произнес он.

Теперь пришел черед комиссионеру воздержаться от замечаний. Шамаски был пожилой человек и эстет и он предпочитал не замыкаться на отрицательных аспектах фестиваля – играх и дикой похоти, извращениях и сводничестве, граничащих со скотством, – всем тем, что долгими ночами позволяло развлечься нетерпеливым туристам, тратившим свои капиталы на Кайле. Комиссионер указал на поднос, стоявший на маленьком столике у стены.– Вы уверены, что вам уж так ничего не надо? Чаю, может быть?

Дюмарест отрицательно покачал головой. Он был задумчив; этот человек хотел его видеть, что же он медлит?