Артур Кларк - Отступление с Земли

Надо отметить, что термиты слепы — они не выносят света и, выбираясь из своих городов, всегда придерживаются укрытий, сооружая туннели и цементные трубы, если им приходится пересекать открытое пространство. Тем не менее они прекрасные инженеры и архитекторы, и никакие преграды не могут помешать им достичь цели. Их наиболее замечательная особенность, однако, биологического характера. Из одинаковых яиц они способны производить около полудюжины типов созданий разных специальностей — бойцов с огромными клешнями, солдат, способных обрызгивать противников ядом, рабочих, функционирующих в качестве складов пищи благодаря невероятной выносливости и неимоверно большой емкости их растянутых желудков, а также великое множество прочих невероятных разновидностей. В книгах, которые я посылаю, вы найдете полный перечень их видов, известных натуралистам Третьей.

Чем больше я читал, тем больше меня впечатляло совершенство их социальной системы. Мне, как, вероятно, и многим ученым, моим предшественникам, пришло в голову, что термитник можно сравнить с огромным механизмом, детали которого созданы не из металла, а из протоплазмы, а колесиками и зубцами служат отдельные насекомые, каждое из которых играет определенную роль. Только значительно позже я понял, насколько близка к истине была данная аналогия.

Нигде в термитнике не существует никакого разброда или беспорядка, и все там покрыто тайной. Когда я обдумал проблему, мне показалось, что термиты гораздо более достойны нашего внимания с чисто научной точки зрения, чем сами люди. В конце концов, люди не так сильно отличаются от нас — хотя подобным утверждением я рискую вызвать раздражение многих ученых, — в то время как эти насекомые являются абсолютно чуждыми нам по всем параметрам.

Они работают, живут и умирают на благо государства. Личность для них — ничто. С нашей точки зрения, как и с точки зрения людей, государство существует только для личности. Кто может сказать, какое из мнений является более правильным?

Проблема показалась мне столь захватывающе интересной, что я в конце концов решил самостоятельно изучить крохотные создания, воспользовавшись для этого всеми имеющимися в моем распоряжении приборами — приборами, о которых даже не мечтали натуралисты Третьей. Итак, я выбрал крохотный необитаемый островок в отдаленной части Тихого океана, самого большого океана планеты, густо усыпанный странными насыпями термитов, и сконструировал небольшое металлическое строение, чтобы оборудовать в нем лабораторию. Находясь под сильным впечатлением от разрушительной силы термитов, я выкопал вокруг здания широкий кольцеобразный ров, оставив достаточно места для приземления своего корабля, и впустил в ров морскую воду. Я полагал, что десять зеттов воды помешают им и не позволят нанести какой бы то ни было ущерб. Насколько глупо выглядит этот ров сейчас!

Приготовления заняли несколько недель, поскольку я не мог слишком часто покидать Англию. На моей небольшой космической яхте дорога от Лондона до острова Термитов занимала не много времени — меньше половины сектора.

Лаборатория была оборудована всем, что, по моим представлениям, могло оказаться полезным, и еще многими вещами, для которых я не видел немедленного применения, но которые могли пригодиться в будущем. Наиболее важным прибором являлся высокочастотный гамма-излучатель, который, как я надеялся, откроет мне все секреты, скрытые от невооруженного глаза за стенами термитника. Возможно, не менее полезным окажется очень чувствительный психометр, используемый при исследовании планет, где предполагается существование нового типа менталитета, не поддающегося определению обычным путем. Прибор способен работать с любой возможной ментальной частотой, а его широкий диапазон воздействия определяет наличие человека на расстоянии в несколько сотен миль. Я не сомневался, что смогу проследить мыслительный процесс термитов, даже если импульсы их абсолютно чуждого интеллекта чрезвычайно слабы.

Поначалу успехи мои были весьма невелики. При помощи излучателя я обследовал ближайшие термитники. Это было завораживающее занятие — следить за снующими по проходам рабочими, таскающими пищу и строительные материалы. Я наблюдал за чудовищно раздувшейся королевой, откладывающей в королевской ячейке бесконечный поток яиц: по одному через каждые несколько секунд, днем и ночью, год за годом. Несмотря на то что центром активности колонии была именно она, сфокусированная на ней стрелка психометра лишь слегка вздрогнула. Одна-единственная клетка моего тела оказала бы большее воздействие на прибор! Чудовищная королева являлась всего лишь безмозглым механизмом, даже менее чем механизмом, поскольку состояла из чистой протоплазмы, и рабочие заботились о ней так же, как мы заботимся о любом приносящем пользу роботе.

По многим причинам я не ожидал, что королева окажется силой, управляющей колонией, но я нигде не мог обнаружить какое-либо создание, какого-нибудь супертермита, который наблюдает и координирует действия остальных. Это не удивило бы ученых Третьей, поскольку они уверены, что термитами руководит исключительно инстинкт. Но мои приборы способны зафиксировать нервный стимул, который является составляющей автоматических рефлекторных действий, и тем не менее ничего не обнаружили. Тогда я усилил мощность до предела и нацепил пару примитивных, но очень удобных наушников.

Так я просидел много часов. Иногда слышались те слабые характерные скрипы, происхождения которых мы никогда не могли объяснить, но большую часть времени единственным звуком оставался шум, напоминающий рокот волн, разбивающихся о некий отдаленный берег, — источником этого шума служила общая масса планетарного интеллекта, влияющая на мои приборы.

Я уже начал приходить в отчаяние, когда произошел один из столь частых в науке инцидентов. Я разбирал аппарат после очередного бесплодного эксперимента и случайно толкнул принимающий контур так, что он указал на землю. К моему удивлению, стрелки начали бешено колебаться. Передвигая контур обычным способом, я обнаружил, что источник возбуждения находится практически прямо подо мной, хотя определить расстояние не представлялось возможным. В наушниках слышалось постоянное гудение, прерываемое редкими всплесками. Это звучало для всего мира как работа некой электрической машины, и никогда ранее не было отмечено, чтобы какой-либо интеллект функционировал с частотой сто тысяч мегамегагерц. К моему немалому раздражению, как вы можете догадаться, я должен был срочно вернуться в Англию, а следовательно, не имел возможности продолжить исследование.