Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

Тёмный лорд напрягся и подобрался. Обострил все ощущения, сконцентрировал всю Силу. Внешне же он просто стоял и смотрел. И Люк, не дождавшись реакции от отца, крутанулся на каблуках и в волнении, повернувшись к нему спиной, отошёл в прозрачной стенке тоннеля. Встал лицом к ней, спиной к Вейдеру.

Чтобы не видеть меня, понял тот. Не видеть и не знать каждую секунду, как я отреагирую. Совсем детский жест. Вот я сейчас не буду смотреть, а когда повернусь, произойдёт чудо.

Вейдеру вдруг стало жаль сына.

Его жалость к тебе погубит его. А твоя жалость к нему, Вейдер?

— Именно поэтому там, на Беспине, ты не убил меня, — мальчишка не зажмурил глаз, но во всём остальном, Вейдер чувствовал, всей своей куцей Силой и юношеской горячностью, пытался, как ребёнок, внушить ему свою убеждённость. Желание своей убеждённости. — Именно поэтому ты не отведёшь меня к Императору.

Отличное самовнушение. Только на меня не действует.

А что я, по-твоему, сделаю? Пойду вместе с тобой в лес к эвокам? Сейчас. Пожалуйста. Только жизнеобеспечивающую аппаратуру с собой захвачу.

Совсем придурок. Наивный идиот. Мягкое масло под руками такого профессионала, как Оби-Ван.

Вейдер мрачно повертел в руках меч, который передал ему лейтенант. Ничего игрушка. Работает. От нечего делать он активировал его. Клинок вырвался с лёгким потрескиванием из ручки, и Тёмный лорд тут же увидел, как дёрнулась и напряглась спина сына.

Вот ситх, не подумал. Он же боится.

— Я вижу, ты собрал себе новый лазерный меч, — сказал он, чтобы объяснить свой жест мальчишке. — Это хорошо. Ты это умеешь, — чтобы ему ещё такое сказать? — Значит, обучение твоё закончено, — машинально произнёс привычную формулу он. — Ты действительно стал силён, как и предполагал император…

Что я говорю? Какого ситха я это несу? Он в досаде отвернулся. Как раз к тому моменту, когда Люк, отреагировав на его слова, резко повернулся к нему лицом. Решил, что он его соблазняет?

— Пойдём со мной!

Молодец мальчик. Голова Вейдера стала тут же ясной и холодной, а мысли — язвительными. Скажи ещё какую-нибудь глупость, чтобы я окончательно смог придти в себя.

— Ты говоришь сейчас просто как когда-то Оби-Ван, — ответил он ему. Ответил правду.

А потом повернулся и не дал сыну сказать ещё какую-то чушь.

Штурмовики стояли у двери. Пусть стоят. Они могут стоять так бесконечно. И не испытывать по этому никаких эмоций.

У каждого свои вкусы. Императору по вкусу гвардейцы. Ему — клоны.

А вообще надо закругляться.

— Ты не знаешь всего могущества Тёмной стороны, — пусть только отстанет. — Я должен подчиняться своему учителю.

Подчиняться, быть связанным, неразрывно и навсегда. Да он этого не поймёт.

— Но я не обращусь к Тёмной стороне! — мальчишка глядел на него почти с отчаянием, и в то же время с последней надеждой внушить и убедить. Зря. На разных языках говорим. — И тогда тебе придётся меня убить!

Ещё чего. Такой ценный материал.

— Если такова твоя судьба.

Всё. Хватит. Пару-тройку фраз про тьму, судьбу и прочее такое — и пошли.

А вот тут мальчишка испугался. По-настоящему. Тебя ведь по-настоящему никогда не убивали, мой мальчик? Что ты сейчас думаешь? Что ошибся? Что сам пришёл в ловушку? Правильно думаешь…

— Загляни в себя, отец! — это уже не попытка убедить. Это отчаяние. — Ты не сможешь этого сделать!

А только что сказал, что смогу.

— Я вижу в тебе борьбу чувств!

Ничего ты не видишь. Ты вообще дальше своего носа не видишь.

— Оставь ненависть!..

Снова логический тупик. Или он от страха несёт эту чушь? Он что, считает, что я стою тут и ненавижу? Интересное было бы зрелище…

— Для меня слишком поздно… сын, — сказал Вейдер холодно, прерывая отпрыска и деактивируя меч. И подал знак штурмовикам. Он почти издевался. Перекопировал интонацию сына, когда тот впервые решился назвать его отцом.

А для него и правда слишком поздно. Поздно было уже тогда. Двадцать лет назад. Поздно их прощать. Или перестать ненавидеть.

Люк, естественно, понял это по-своему. Мордочка у него при этом была…

— Император покажет тебе истинную природу Силы, — вбивая последнюю сваю в рыхлый грунт, который сейчас представлял его сын, закончил Вейдер. — Теперь он будет твоим учителем.

— Значит, мой отец действительно умер.

Это ещё не было отчаянием. Это всё равно была надежда. Мальчишка смотрел на него так, как будто маску хотел снять.

Не выйдет. И глупая попытка бить на чувства не пройдёт. Он ситх. Он всё знает про чувства. И про то, как их можно использовать.

Он кивнул штурмовикам в подтверждение приказа. И проводил эту процессию взглядом. Сейчас он присоединится к ним. Но ему нужно пять минут, чтобы подумать.

У него был свой план. И он его осуществит.

В лифте они все молчали. Он, мальчишка и два гвардейца. Два гвардейца молчали совершенно обоснованно. Если бы они начали петь серенады или обсуждать последние новости спорта, Повелитель Тьмы слегка бы удивился. А император их тут же бы дисквалифицировал.

Он сам молчал, потому что ему всё ещё надо было слишком многое обдумать. Катастрофически не хватает времени. Учесть императора. Учесть Оби-Вана. Учесть то, что Оби-Ван учёл про них с императором. И, что самое сложное — учесть совершенно непрогнозируемые реакции его отпрыска.

Да… Задачка. Ничего. Он справится.

А мальчишка молчал, потому что понял: всё. Пропал. И, кажется, собирался умереть как джедай. Или как герой. Ну, попробуй.

Дверцы лифта открылись. Вейдер легонько подтолкнул Люка вперёд. Ну же, иди. Вслед за ним вышел сам. Вслед за ними обоими вышли гвардейцы.

Император любовался на звёзды, повернувшись в кресле к ним спиной.

Вейдер не отстал ни на шаг и не споткнулся. Мерность шага ничего не может нарушить. Как и преданность тому, кто тебя когда-то спас. Только иногда очень больно видеть учителя таким.

Когда он кажется прежним.

А вот Люк немного споткнулся. По крайней мере, затормозил и раскрыл ещё сильнее свои плошки глаз, когда император, легко повернув своё вращающееся кресло, оказался лицом к ним обоим.

Вейдера он как будто не заметил. Хорошо.

— Добро пожаловать, мой юный Скайуокер. Я ждал тебя.

Тёмного лорда за плечом Люка охватила печаль. Воспоминания. Только на мгновенье.

Хватит. Стоп. Сейчас не время для эмоций. Более того — они опасны и вредны. Сконцентрируйся и работай.

Пока его работа заключалась в том, чтобы наблюдать за диалогом этих двоих. Ловить интонации. И вовремя вмешаться.