Виталий Романов - Звездный Надзор

«Черт! – подумал он, быстро сворачивая разрабатываемую компьютерную модель и закрывая ее паролем. – И зачем это роботу, который приносит неприятные известия, дали такой сладкий голосок?» Старший лейтенант Морли отключил установку-имитатор, поднимаясь с места. И тут новая мысль ворвалась в сознание: «А ведь сейчас придется отдуваться за этого отпускника-бездельника. Факт!»

Как многие боевые офицеры, Стивен Морли недолюбливал Лиса и «двойку», только у него это неприятие было выражено значительно слабее. Но все же вызов «на ковер» к начальнику второго отдела не сулил ничего хорошего.

Примерно через пять минут он уже был в приемной заместителя Норта Свенссона, а еще через тридцать секунд, после доклада о прибытии, – в кресле напротив Лиса. Вице-адмирал внимательно посмотрел на офицера «единички», а затем произнес:

– Вы друзья со школы пилотов.

И оба знали, о ком идет речь. Не требовалось никаких дополнительных пояснений, о чем предстоит разговор. Во фразе, произнесенной Волковым, не было вопроса, только утверждение. Стивен Морли прекрасно сознавал это, отдавал себе отчет, что Лис всего лишь констатирует факт, но на всякий случай Барс решил согласно мотнуть головой.

– Тем труднее вам будет, старший лейтенант, – продолжил Волков, поднимаясь и начиная медленно расхаживать по кабинету.

– Что труднее? – не поняв, уточнил Морли, не выдержав слишком долгого молчания вице-адмирала.

– Труднее, просто труднее. Принимайте дела старшего лейтенанта Дмитревского не на десять дней, на больший срок.

– Что?! – Стив от волнения привстал со своего кресла, не веря собственным ушам. – Что это значит?

– Пока ничего не значит, – сухо ответил Лис, шагами меряя кабинет и глядя куда-то в бесконечность, недоступную Морли. – Принимайте дела, старлей.

– Но все же могу я узнать подробности?

– Не исключено отстранение старшего лейтенанта Дмитревского от занимаемой должности.

– Но... Это несправедливо! – Стив взмахнул руками, пытаясь найти нужные слова. Аргументы теснились в голове, но он все не мог решить, каким образом убедить вице-адмирала. – Да, возможно, ошибся человек, потерял контроль над собой. Но ведь экспертиза показала: мобильная группа сделала все, что было в ее силах!

– Показала, показала, – все так же глядя в пол, подтвердил Волков.

– Господин вице-адмирал, я сам на имитаторе прокручивал операцию на Денте-пять, строил разные модели, но результаты те же: невозможно было спасти всех заложников...

– Ага, ага, – потирая переносицу, подтвердил Волков. – Не только вы это делали, Морли.

– Тогда чем виноват старший лейтенант Дмитревский?

– Морли, разве дело в операции на Денте-пять? В самой операции? – Волков ударением выделил ключевое слово. – Разве вы не видите?

Старший лейтенант, который только-только набрал воздух в легкие, чтобы выпалить новые аргументы в защиту друга, шумно выдохнул и опустился в кресло:

– Вижу...

– Все слишком серьезно, старлей. Боевой офицер не должен так распускать сопли. Комплекс вины. Депрессия. Сны по ночам...

– А вы откуда знаете?

Вице-адмирал усмехнулся.

– Морли, мне положено знать всё. Работа такая.

– Даже про сны... – медленно проговорил Барс, приходя в себя.

– И не только. Но главное, разумеется, это демарш с отключением «глаза слежения». Вам, старший лейтенант, такое могло прийти в голову?

– Нет, – коротко ответил Стив. Аргумент Лиса был убийственным.

– Вот-вот. Потому старшему лейтенанту Дмитревскому придется написать подробный рапорт о своем отпуске. Мы разберемся в ситуации, дальше потребуются медицинские тесты – всё ли в порядке у него с психикой. Если найдется хоть малейший минус в результатах – последует перевод на другую должность, вне оперативной группы. Всё, старлей! Я сообщил вам решение, оно согласовано с командующим Надзором. Вы свободны.

Роберт Полянский медленно приоткрыл люк потайного укрытия, прислушался. Снаружи все было тихо. Второй механик осторожно выскользнул из узкой ниши, крадучись пробрался к двери санитарного блока, снова замер, ожидая услышать голоса. На судне стояла тишина. Роберт потянул створку, выбрался в коридор, огляделся. Было похоже, что грузовик покинут командой и захватчиками – в переходах работало только аварийное освещение.

О существовании тайного укрытия знали все члены экипажа: от капитана Николаса Болдвейна и боцмана Валдиса Крапикаса до самого Роберта Полянского, не так давно ходившего в рейсы на «Одиноком Бродяге». Как на любом грузовике, на этом судне иногда провозили неучтенные грузы, случалось, и пассажиров. Именно для таких целей был предназначен тайный схрон, который делался по проектам Николаса Болдвейна, на случай неожиданной проверки со стороны таможни или космической полиции. Сейчас Роберт Полянский был очень рад предусмотрительности капитана «Бродяги», ибо тайник спас второму механику жизнь.

Помедлив немного и убедившись, что на судне действительно никого нет, Полянский принял решение пробраться в рубку. Он просчитал, что быстрее и надежнее всего будет связаться со Звездным Надзором, патрульные крейсера накроют захватчиков, а сам Роберт благополучно отсидится в тайном схроне. Надо лишь незаметно дойти до рубки, а потом успеть вернуться обратно, до того как поднимется тревога... Не такая уж сложная задача для человека, который провел месяцы на грузовике. Подать сигнал – дело нескольких десятков секунд, Роберт вспомнил уроки капитана, который учил его работать без голоса, «на ключе», специально, на случай непредвиденных ситуаций. Сухогрузу по штату положен связист, но на «Одиноком Бродяге» не было полного экипажа, именно потому Николас Болдвейн сгонял семь потов со своих людей, заставляя осваивать смежные профессии. Итак, надо аккуратно преодолеть коридоры судна, подать сигнал о помощи в Надзор, а потом ждать, когда подоспеет помощь.

Перед дверью рубки Роберт ненадолго замер. Разыгравшееся воображение рисовало страшные картины: вот сейчас он распахнет дверь, а там – луч лазера. Или автоматная очередь. Полянский несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, вытирая пот со лба. Толкнул дверь...

В полутемной рубке никого не было. Точнее, механику в первое мгновение показалось, что внутри пусто. Через миг его взгляд наткнулся на неподвижного Николаса Болдвейна. Ноги стали ватными, во рту пересохло. Роберт медленно шагнул вперед. Капитан «Одинокого Бродяги» лежал перед пультом, на спине, лицом вверх, в большой луже крови. Огромная дырка во лбу и рваная рана на груди не оставляли никаких сомнений в том, что кэп мертв. Чуть дальше, упираясь в стену, полусидел стажер – Мишель Бертран, но Роберт не стал тратить время на осмотр второго трупа. Он быстро шагнул к пульту, руки привычно потянулись к нужным панелям, и тут механик замер...