Денис Кащеев - Третий курс

Да… Попал. И ладно бы на ранолинге или на психотехнике, так ведь на чем?! На галашке! Sic transit gloria mundi[3].

И что теперь? Пересдать не дадут, это понятно – и так уже все сроки вышли. Значит, снова на второй курс? Второгодником? Ну да, кто ж его туда возьмет – там своих орлов хватает! По шесть человек в делегации. Пусти в одну седьмого – весь баланс полетит в тартарары… Хотя, с другой стороны, было ж в прошлом году у них на курсе трое русских, два китайца, а тех же япошек, скажем, ни одного – и ничего, обошлось без харакири? Нет, не о том мысли: надо думать, как на вопрос отвечать… А как на него ответишь – ни единой же зацепки!.. Нет, на второй курс ему вернуться вряд ли позволят. Но тогда что? Отчисление? Типа за неуспеваемость? Но ведь это же несправедливо! Он не виноват… А кто виноват, с другой стороны?.. Вот!

Встряхнув головой, Голицын поймал себя на том, что машинально рисует что-то на экране планшета. Ряд звездочек – штук семь или восемь, причем первые три он уже успел обвести кружочками. Тихо выругавшись, Иван с остервенением перечеркнул оставшиеся. Рука дрогнула, и линия ушла вниз, изобразив изогнутую стрелку.

– Слишком далеко, – раздалось из-за спины.

– Что?

В следующую секунду поняв, что вновь прозевал появление в комнате преподавателя, Иван торопливо прикрыл свои каракули ладонью.

– Нет-нет, позвольте, – протянув руку, Лавг взял со стола злополучный рисунок.

Голицын сжался.

– Не ожидал! – проговорил тем временем альгерд. – Никак не ожидал…

– Ив-сун, я… – оправдания застряли у Ивана в горле.

– Доклад только что опубликован, когда вы успели с ним ознакомиться, курсант?

– Доклад? – недоуменно переспросил Голицын.

– Мой доклад на конференции по сотрудничеству с Третьей Конфедерацией… Только не делайте вид, что не понимаете, о чем речь. Это же моя собственная схема, – Лавг аккуратно, словно боясь повредить рисунок, положил планшет Ивана на стол. – Или вы хотите сказать, что сами до всего додумались, курсант?

– Да… То есть нет! То есть… Просто предложенный вами вариант представляется мне оптимальным, ив-сун! – наугад заявил Голицын.

– Он таковой и есть, – самодовольно произнес Лавг. – Вот только линию разграничения вы, как я уже сказал, провели слишком далеко, – палец альгерда ткнулся в намалеванную Иваном косую черту. – В таком виде проблема не будет решена окончательно – транзитные корабли Лиги так или иначе будут вынуждены пролетать через зону, контролируемую Конфедерацией. Сами понимаете, чем это чревато.

Голицын с глубокомысленным видом кивнул.

– Так что в идеале должно быть вот так, – взяв со стола стилос, альгерд провел пунктир на сантиметр выше линии Ивана. – Ближе уже нельзя, Лига на это ни за что не пойдет.

– Не пойдет, – набравшись смелости, поддакнул Голицын.

– Тут ведь вот еще какой момент надо учитывать, – похоже, затронутая тема была столь близка Лавгу, что, на счастье Ивана, альгерд начисто забыл, кому здесь положено говорить, а кому – слушать. – Планеты Лиги отличаются разной степенью терпимости, точнее – нетерпимости, по отношению к гражданам Конфедерации. Поэтому и подход здесь в каждом случае должен быть особый. На Джоре, например, – преподаватель почему-то указал на вторую звездочку справа, – возможно даже открытие консульства, что уже само по себе снимет львиную долю вопросов. А вот на Сурре, Ласурре и Кримме любого подданного Конфедерации в лучшем случае ждет смерть. Да-да, именно так – в лучшем случае! Здесь уже, конечно, нужны радикальные меры. Согласны?

Голицын поспешил заверить преподавателя, что большего сторонника радикальных мер в отношении Сурры, Ласурры и… – как там ее?.. – Криммы, чем он, Иван, во всей галактике не найти. Не считая самого Лавга, конечно.

– Ну, вот и отлично, – с искренним удовлетворением заключил альгерд. – У вас еще остались задолженности по экзаменам, курсант?

– Никак нет, ив-сун! – выдохнул тот.

– Ну что ж, Голицын… В таком случае поздравляю вас с переводом на третий курс, курсант!

– Благодарю, ив-сун! – вне себя от счастья гаркнул Иван.

Распахнув дверь своей старой комнаты, Иван шагнул внутрь и едва не сбил с ног худенького парнишку в синем повседневном курсантском комбинезоне.

– Э-э… Ты кто? – нахмурившись, спросил Голицын.

– Курсант Нежданный! – опознав в госте старшекурсника, поспешно вытянулся во фронт тот.

– Нежданный? Это многое объясняет… – проворчал Иван. – А где Маленький?.. Ну, в смысле Смирнов?

Весь прошлый год – а точнее ту его часть, что Голицын провел в Школе, Иван Смирнов (тогда – первокурсник) был его соседом по комнате. Поначалу повелось, что старшего из тезок стали называть Иван Большой, а младшего соответственно – Иван Маленький, но потом первое прозвище сократилось просто до «Иван», а второе – до «Маленький».

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Нежданный.

– Ясно. А что ты здесь делаешь? – продолжал свой допрос Голицын.

– Я? Вообще-то, я здесь живу! – уже немного осмелев, заявил парнишка.

– Вот как? А где же тогда, по-твоему, живу я?

– А вот этого уже я не знаю, – развел руками Нежданный. – Но точно не здесь – это наша с Димкой Толстопальцевым комната. Третью койку сюда и не впихнешь!

Иван обвел помещение задумчивым взглядом. Вроде все как прежде, все на своих местах, но сразу чувствуется, что живут тут уже совсем другие люди. Аккуратные стопки учебных дисков на столе – у него они вечно громоздились бесформенной горой, а Маленький обычно держал свои в ящике, плакат на стенке шкафа – кажется, какая-то футбольная команда (это ж надо было притащить его сюда с Земли!), маленькая иконка в углу – что-то такое, кажется, висело у Глеба Соколова, но у них с Маленьким ничего подобного не водилось…

– Боголюбов сказал, что комната на двоих… – похоже, первокурсник заподозрил, что Иван все же присматривает место для третьей кровати (между прочим, влезла бы, куда бы она делась!), и поспешил выложить свой последний, самый сильный аргумент.

– На двоих, на двоих! – поспешил успокоить хозяина Голицын. – Раз Боголюбов сказал – значит, так оно и есть… Где он, кстати?

– У себя, наверное, – несказанно обрадовался этой сговорчивости Ивана первокурсник. – Его комната в конце коридора, за углом…

– Да-да, я знаю, – кивнул Голицын. – Ну что ж, успехов, курсант!

– Спасибо… И вам тоже… всего хорошего, – промямлил Нежданный.

Дверь в комнату куратора российской делегации, как обычно, заперта не была, однако, вопреки заверениям давешнего первокурсника, самого Сергея Владимировича Боголюбова на месте не оказалось. Проторчав с полминуты на пороге и так и не дождавшись приглашения войти, Голицын вернулся в коридор. Несколько секунд постоял в задумчивости, и затем, пожав плечами, сделал то, с чего, вероятно, следовало начать – поднял руку с браслетом и вызвал Глеба.