Сергей Калашников - Кусочек одеяла

— Ясно, — встрял Степа, — через гермовводы. Там есть диэлектрические вставки между металлом корпуса и проводящими стержнями.

— Итак, феномен просочился через ничтожные по размерам пятачки диэлектрика, заполнил собой пространство внутри корабля, присосался ко всему, что проводит ток и… тока не стало. И он не отвалится, пока не высосет все.

— Как долго это может продолжаться?

— Полагаю, при нашей жизни это не кончится, — снова вступил Степа, — реактор продолжает выдавать энергию на фидеры. Ведь если обесточена аппаратура контроля, дальше простая гадалка. То ли бабахнет, то ли… Спокойно, девчата, я мигом.

Действуя наощупь, Степа отправился в корму, отдраивая перед собой люки герметичных переборок. Перед последней, особенно толстой, он озадаченно остановился. Окошко из свинцового стекла светилось. Реактор не только работал, но работал в совершенно штатном режиме. Было видно, что контрольные приборы на щите по ту сторону переборки функционируют нормально. Они располагались так, чтобы их показания можно было читать, не входя в реакторный отсек, чем Степа и воспользовался, отметив, что измеритель отдаваемой мощности застыл на предельной отметке. Но не в зашкале. И цифровые табло светятся, показывая нормальные рабочие значения. А главное — работает освещение.

Толчки в спину позволили ему понять, что Ретта и Николь тоже тут. Конечно, они не могли управиться так же быстро, как он, но суть дела поняли и не отстали. Притянув их шлемы вплотную к своему, Степа спросил.

— Ну и что вы по этому поводу думаете?

— Там что, большая мощность дозы? — спросила Ретта, указывая в сторону светящегося окошка.

— Нет. Эта защита только на случай разгерметизации активной зоны. Основные экраны за переборкой.

Осознав произнесенное, Степа замер. ЗДЕСЬ! Именно здесь какой-то ключик к спасению. Надо только сообразить. При тусклом освещении через забрала скафандров не разглядеть лиц его спутниц. Ретта свернулась клубочком и висит в невесомости, как зреющий плод на ветке. А Николь, словно взъерошенный пес, отталкиваясь от стенок тесного отсека «задумчиво прохаживается», только в невесомости. Соображают, девчоночки. Молодцы! А вот вам еще информация. Вытащив из кармашка пробник, Степа проткнул его острием изоляцию фидерной линии, идущей сквозь переборку реакторного отсека. Индикатор уверенно засветился. Второй прокол на метр дальше — свечение индикатора заметно слабее. А у противоположной от реакторного отсека переборки вообще никакой реакции. Стало быть, эта тварь жрет ток прямо из проводника. Вернее, напряжение. Хотя нет. И то и другое, да еще и друг на друга помноженное. Энергию. Но только по эту сторону переборки реакторного отсека. А почему?

Поколебавшись секунду, Степа откинул лицевой щиток шлема. Отсек герметичен, это очевидно. И незачем терпеть неудобства оттого, что радио скафандров не работает. Можно и живьем поговорить. Но, ощутив головокружение, он тут же захлопнул забрало. Кажется, эта мерзость и на мозги воздействует! Ну да, там ведь прорва каких то биотоков. Придется дискутировать прильнув друг к другу шлемами.

На сей раз, первой заговорила Ретта.

— Итак, переборка реакторного отсека оказалась непреодолима для этой бесплотной нечисти. Степа, из чего она сделана?

— Из стали-ржавейки, как и весь реакторный отсек. Обычная низкоуглеродистая нелегированная сталь, из которой собран и весь герметичный корпус корабля. Только тут маленько потолще.

— А почему не выбрали металл поблагородней?

— Так ведь все равно надо защищать экипаж от проникающей радиации, а для этого нужен материал с приличным атомным номером и существенной толщины. Лучше всего для защиты пошел бы свинец, но он непрочный. А у простой стали при толщине, дающей приемлемую экранировку, совершенно достаточная прочность. Тем более что для кораблей, не предназначенных для посадок на планеты, коррозионная стойкость обшивки роли не играет. А тут еще и такое удобство, как возможность передвигаться, цепляясь за корпус магнитами. Дешев, легко сваривается. Что тут можно придумать лучше?

— Следовательно, материал преграды во всех случаях одинаков. Теперь, чем заполнены отверстия в этих преградах? Отсек, в котором мы находимся, отличается от остальных отсутствием покрытия на внутренних поверхностях. Почему?

— Это помещение при аварийном отстреле реакторного отсека разрывается пиропатронами. Видите этот обруч, пристроенный изнутри? Для их обслуживания нужен доступ. То же — в случае, если придется привести их в действие вручную. Тут надежность и удобство важнее эстетики. А термоизоляция не нужна, тем более — надо куда-то рассеивать тепло от реактора.

— Тем лучше. Ничто не мешает. Прекрасно видно, что, кроме задраенной двери и окна в ней, сквозь переборку проходит только фидерная линия, через которую в корабль поступает питающее напряжение. А где коммуникации систем контроля и управления?

— Их нет. Реакторный отсек совершенно автономен. Его автоматика реагирует только на отбор мощности, поддерживая заданное напряжение на выходе. Лишь проникнув за эту дверь, пилот может вмешаться в работу энергетической установки. А слежение за ее работой идет через вот эту телекамеру. Видите, она стоит по нашу сторону переборки и направлена на приборный щит через то же самое окно. Так что, действительно, в переборке всего четыре отверстия: окно и три гермоввода, к которым и подключены шины проводников.

Степа провернул вокруг оси участок трубы, прикрывающий место стыка линии с переборкой, и стало видно подсвеченный с той стороны стеклянный изолятор с пропущенным сквозь него серебристым стержнем.

— Итак, все отверстия закрыты прозрачным материалом, — констатировала Ретта.

— Этим материалом закрыты все отверстия во всех переборках и обшивке корабля. Специальное стекло, очень прочное и имеющее такой же, как у стали, коэффициент теплового расширения. Прекрасный изолятор. Он же и во всех герметичных разъемах. Боюсь, дело не в прозрачности, — Степа несколько обескуражил Ретту, и она задумалась. И тут подала голос Николь.

— Эта гадость боится света, а здесь диэлектрики постоянно просвечены со стороны реакторного отсека. Можно проверить. Я сейчас. Впрочем, нет. Степа, нужны два провода и лампа.

Но Степе уже не надо подсказывать, он понял идею, а что здесь есть, и где лежит, он знает лучше всех. Через полчаса приспособление было готово. С двух отрезков провода содрали изоляцию и натянули на них прозрачные силиконовые трубки. На один конец прикрепили патрон с лампой, на другой — крокодилы с изолированными ручками. Подключили к стержням гермоввода и… отсек ярко освещен. Но телекамера и автоматика отстрела не оживают, да и на клеммах рубильника напряжения нет. Оказывается «неведомое» не только беспрепятственно проникает сквозь изоляцию, но и распространяется по ней вдоль проводников. Да, изгнать эту нечисть будет ох как нелегко.