Суд Блека И Джека (СИ) - Кузьмин Саша

— И что вы хотите сказать?

— Заткнитесь, Мистер Джеки, и дайте мне рассказать. Как вы знаете, другие расы в связи с другой психологией и биологией не могут владеть Пси-способностями. Но мы нашли очень свежую информацию о том, что наши догадки были ошибочны. На орбите этой планетки появился древний Дретноут грузового типа.

— Грузовой Дредноут?! — я даже закашлялся от смеха.

— Не смейтесь. Дретноут типа «Броненосец» перестроили, буквально, в грузовое судно. Он пропал очень давно. По архивным данным он вёз всего один груз.

— И что же там он вёз? Пыльцу? Морф металлы? Императора Земли из будущего? — язвил я, как только мог.

— Скорее всего, Прототип древнего Пси-оружия. И, как я и сказал, вероятно, живого, и не нашей расы. Я хочу, чтобы вы вошли в группу «Эпсилон». Вместе мы должны проникнуть на Дредноут и захватить данное оружие. В крайнем случае, уничтожить.

— Первый раз слышу о формировании «Эпсилон».

— Оно совсем новое. И в нём всего два участника. Если хотите, грубо говоря, это дуэт. Самый сильный Псионик и, Практически невосприимчивый к Пси-воздействию, его напарник. Они и называются — группа «Эпсилон».

С моим новым «другом» из СГБ мы спускались в отсек ресторана. Приятная музыка была отличным дополнением опрятного и технологичного лифта. Ускорение, с которым мы опускались вниз, почти совсем не чувствовалось, компенсаторы делали своё дело. Саймон явно нервничал, после нашего разговора он был немного дёрганный. Как только он озвучил мне своё предложение, разговор был прекращён, и я не проявил никакого желания его продолжать. Такая дерзость с моей стороны повергла его в шок. Как это, я не хочу помогать их службе? Даже всему миру! Он ведь может быть в опасности.

Мне было глубоко плевать, как на Саймона из СГБ, так и на захолустную планету, которая может быть уничтожена прототипом Пси-оружия, если оно существует. По мне так, это брехня, чтобы припереть меня к стенке и завербовать к себе в бравый отряд болванчиков, бегающих по галактике и убирающих «неугодных» режиму. Ничьей пешкой становиться я не собирался, до момента, пока мне это не стало выгодно, конечно. Но выйти из Службы Галактической Безопасности так же непросто, как управлять тем же дредноутом в одиночку. Я слышал об аугметиках, нашпигованных так, как не оборудован ни один корабль империи. Они способны в одиночку поднимать фрегаты и линкоры. Но дредноуты — вряд ли.

Знакомый мял костяшки пальцев и то и дело хватался за ворот своей кожаной куртки. Сколько я ни пытался, прощупать его Пси я не мог. Он и правда был словно в скорлупе, которая не поддавалась мне. Опасная штучка у него в черепе. Если снабдить такой всех поголовно, моя череда успехов в азартных играх может очень быстро закончится. А мне этого ой как не хочется.

— Ты хорошо подумал, Джеки? — Саймон, наконец, решил продолжить разговор.

— На все сто процентов. В жизни никогда не был так уверен, как сейчас. Ты действительно думал, что перспектива стать собачкой у вас на поводке, а после закончить где-то глубоко в исследовательских лабораториях, меня прельщает?

— С чего ты так решил?

— Скажи мне: после ранения в голову они выдали тебе пособие и отправили в бессрочный отпуск по инвалидности, или же вживили чип, послав на передовую, как расходный товар?

— Это было моим решением.

— Правда? — я хищно усмехнулся, — А, может, парочка Псиоников поработала над твоей мотивацией вернуться к работе?

— Хочешь утянуть меня в своё болото анархичных мыслей, Джеки? Не повезло тебе, твои воздействия на меня не работают, а к твоим словам я отношусь прохладно. СГБ спасла мне жизнь, буквально восстановила половину мозга из каши, я обязан им.

— Но вживили экспериментальный чип в голову. А если он испускает опасные волны? Что если он поджарит твой мозг, чуть я надавлю? Чем мощнее воздействие, тем больше он нагревается, не так ли? Чувствуешь височной костью, как я напрягаюсь?

— У тебя очень примитивные понятия о мозговых чипах. Кто станет располагать чип, который нагревается, рядом со столь уязвимым мозгом? Он сделан на другой архитектуре.

— Никто не идеален, Саймон.

Разговор был окончен звуковым сигналом лифта, обозначающим прибытие. Электронные ритмы звука и яркое световое представление ударили по органам чувств. Бар-ресторан был выполнен в ретро стиле. Громкая электронная музыка, повсюду куча голопроэкторов и дыма. Множество обычных туристов и игроков отдыхали за барной стойкой, которая располагалась особняком в середине всего этажа. Абсолютно симметричный круг, и два бармена по обе его стороны наливали и выслушивали пьяных клиентов. Многоярусный танцпол с мерцающим покрытием позволял полностью отдаться танцу, если ты накачен «Пыльцой». Голопроэкторы надрывались в светошоу, показывая причудливые геометрические фигуры. Множество чудно одетых женщин и мужчин отдавались развлечениям в полной мере. Ярко разукрашенная синтетика на телах женщин соприкасалась с велюровыми костюмами мужчин в жарких движениях, больше похожих на признаки кататонии. Кто-то специально побрил часть головы и выставил напоказ косметические шунты аугметики. Другие же ходили с заведомо устаревшими имплантами, только чтобы на них обратили внимание на этой ретро вечеринке. У кого-то не было на руке кибер-кожи, у кого-то часть лица была из морфпластика или металла.

«Вечеринки на седьмом уровне станции на орбите Курзатиц просто отвал башки!» — говорил один из крупье на какой-то из станций в Восточном секторе. И он был, отчасти, прав. Некоторые, и правда, теряли здесь голову. Буквально. Никогда не знаешь, кем окажется та милая девушка, угостившая тебя выпивкой. Она вполне может быть вором имплантов, и тогда в номер ты уже не вернёшься.

Может, кому-то и не нравилось такое место, но только не мне. Я любил странные тусовки и пышные торжества. Обычно я бывал на таких после крупных выигрышей. В честь такого события закатывали вечеринки в самых разных стилях, то ли для привлечения клиентов обратно в казино, для отбития проигрыша, а, может, и правда, хотели показать всем того, кто их обвёл вокруг пальца.

Эмоции людей витали в воздухе повсюду. Псионики обычного класса находятся на таких вечеринках, чтобы, так сказать, заправиться психической энергией. Люди здесь разбрасывают её, как ребёнок конфеты, не задумываясь о завтрашнем утре. А голова будет болеть, и настроение упадёт. Как только я появился на этаже, тройка Псиоников за разными столиками дёрнулись. Они были из разных слоёв и группировок, но все они почувствовали хищника на охоте. Эти мне не ровня, как и все, кого я встречал. Одно, максимум два воздействия, и парни могли собирать осколки памяти о сегодняшнем дне до старости. А, может, и забыть, кто они такие вовсе, если разозлить меня. Девушка в прозрачном пластиковом платье заёрзала на стуле, озираясь по сторонам. Головка с розовым каре сканировала местность на предмет опасности.

Мы с моим сопровождающим присели за стойкой. Молодой парень взглянул на нас и сразу улыбнулся. Я не провёл и четырёх дней на станции, а меня уже знала половина персонала баров казино и отельных корпусов. Двадцать тысяч кредитов — не маленькая сумма за четыре дня. Но для меня это было только начало. Выкачать как можно больше, а, если будут проблемы с хозяевами казино, стереть память и исчезнуть.

Играл я честно, отчасти. Хорошему игроку не всегда нужно жульничать, если только ты не хочешь выиграть большие суммы со слабой рукой и уйти в целости после, с кредитами. Запудрить мозги игрокам, внушив, что у них рука слабее, чем у тебя, легко, даже если пару секунд назад они смотрели на два туза. А вот обдурить весь зал, который следит за игрой, труднее. Нужно захватить Пси-воздействием всех, от обывателей до тех, кто сидит за камерами. Да, записи останутся, только обычно копии в реальном времени не делаются — это же казино. Тут обманывают в двух случаях из трёх даже сами крупье.

Запись идёт, и после хранится в одном месте, или же, максимум, в двух. Это сама комната охраны и офис владельца игрального заведения. Будь даже десять казино на одном уровне, их системы безопасности будут замкнутого цикла. Маленькие государства, находящиеся внутри супер комплекса для развлечений и потребления. Тем проще было мне: приказать охраннику впустить меня и стереть при мне записи за прошедшие двенадцать часов — легче лёгкого. Никто из них даже не помнит, что пустил меня и потерял в эту минуту месячный оклад за нарушение банальных правил безопасности. Если ещё вообще кто-то узнаёт об этом инциденте. В половине случаев камеры даже ничего не пишут. Охранник просто «забывает» отжать кнопку паузы записи.