Аллан Коул - Возвращение императора

И, отчаянно рванувшись, Стэн оказался внутри шахты, извиваясь, пополз вперед, ни о чем больше не думая, а двигаясь, двигаясь, толкая перед собой одежду… Вскоре он оказался в более широкой шахте, так что даже смог приподнять голову и подтянуть колени, потом проход стал еще свободнее и еще; Стэн поднялся на ноги — теперь он мог идти, именно так они перемещались на Вулкане в бытность Стэна дэлинком. Там было не так уж плохо, правда? Удавалось пролезать и сквозь более узкие шахты, разве нет? Ты ведь и правда хочешь добраться до командного центра?

Стэн сосредоточился, представил карту корабля. Вскоре ему удалось найти пустую комнату. Вырезав решетку, он спустился вниз.

Кухня. Столы. Повсюду кухонная утварь.

Потом раздалось нечто похожее на голос.

Стэн быстро оделся и бесшумно двинулся в ту сторону, откуда доносился голос.

Это был вечный император.

Он стоял в центре большого пустого помещения. Перед ним находился неглубокий бассейн, в котором сейчас не было воды. Рядом стояла пустая стойка. Всю дальнюю стену занимал огромный экран, на котором пульсировало изображение N-мерного пространства.

Император стоял спиной к Стэну, в руках у него ничего не было.

Кто разговаривал с ним? Корабль? Или он обращался к самому себе?

Стэн поднял пистолет, но не выстрелил. И дело тут было не в честной игре — он не раз стрелял своим врагам в спину без всякого предупреждения. Однако…

— В моем конце, — сказал император, — заключено мое начало.

Стэн вздрогнул. Император рассмеялся, но не обернулся.

— Конечно, вопрос заключается в том, будет ли новое начало? — продолжал император почти монотонно. — Или следующее воплощение окажется порождением дьявола и мне придется вернуться обратно в то размягченное состояние, из которого я снова появлюсь? Даже если корабль сумеет заново вырастить меня, какой будет новая избранная мной тропа? Будет ли он… мой… может быть, его следует назвать моим сыном… удастся ли ему пройти весь путь одному? Сможет ли он вынуть заложенную в него бомбу, как это сделал я? Но, — император очень медленно выговаривал слова, — это вопрос, на который нет ответа, ведь так?

— В любом случае… — И в тот самый момент, когда Стэн заговорил, он понял, что попал в ловушку.

Рука императора метнулась к поясу…

Стэн рефлекторно выстрелил, проекция мелькнула, и голограмма исчезла, а настоящий император появился из-за угла — близко, слишком близко, с настоящим пистолетом наготове. Нога Стэна молниеносно поставила блок, плечо императора ударилось о переборку. Стэн ощутил короткую боль, пистолет выпал из его руки, но в ладонь легла рукоять ножа.

Все происходило словно в замедленной съемке.

Правая нога Стэна скользнула вперед, практически не касаясь земли. Машинально нашла удобное место, в полуметре перед левой, которая развернулась так, что стопа была направлена наружу, затем Стэн перенес вес на внутреннюю поверхность левой стопы. Рука с ножом метнулась вперед и вверх, ноги распрямились, словно стальные пружины. Он прыгнул вперед, и острие кинжала, не встретив никакого сопротивления, глубоко вошло в тело. Стэн не промахнулся.

Его кинжал пронзил горло вечного императора.

Хрип. Фонтан крови.

Стэн остался стоять на ногах, а император отшатнулся, сделал неверный шаг и упал, упал сквозь пространство и время, его тело ударилось о палубу с глухим звуком — так падают только трупы.

Стэн сделал два шага вперед.

На лице императора было написано невероятное удивление. Потом лицо смягчилось.

Рот, который отдавал приказы о бесчисленном множестве смертей, исказила гримаса. Судорога смерти — но Стэну казалось, что это улыбка. Глаза, видевшие столько зла за долгие тысячелетия, теперь бессмысленно уставились в потолок.

Кто знает, может быть, они продолжают все видеть.

Время возобновило свой бег, и Стэн метнулся к пистолету, схватил его и встал в боевую стойку. А потом начал стрелять, стрелять, как безумец. В пустой бассейн, в огромный экран на стене… Затем, когда немного пришел в себя, принялся тщательно расстреливать комнату.

Конец… и для императора больше никогда не будет нового начала.

По стенам побежал огонь, повалил разноцветный дым.

Корабль закричал.

Взвыли сирены, кибернетические устройства начали самоуничтожение…

Может быть. Но корабль кричал.

И Стэн бросился в командный центр.

Стэн навел перекрестье прицела на массивный корпус корабля. Один снаряд сюда… два туда… четыре здесь… четыре там… пять… шесть… семь…

Один в резерве на случай, если…

«Первый заряд взорвался», — прочитал он сообщение на экране, тот самый заряд, который он оставил в командном центре, после чего помчался к дыре, пробитой метеоритом, чтобы вернуться на свой корабль.

Взрыв — и автоматические корабли, роботы которых где-то собирали АМ-2, остановились. Их можно перепрограммировать и снова запустить, если кто-нибудь захочет. Позднее.

Стэн нажал на клавиши пуска — еще несколько мгновений, и дьявольский огонь поглотит корабль. Семь ракет «Гоблин» с ядерными боеголовками стартовали с пусковых установок такшипа и, не обращая внимания на путаницу N-пространства, ударили, как им и было приказано, в огромный белый корабль, где родился и умер император.

Такшип Стэна находился слишком близко, когда произошел взрыв. Все экраны ослепли, включились запасные, снова погасли, а затем — вероятно, потому, что были приспособлены для интерпретации N-мерного пространства, — оставались темными долгие, долгие секунды.

Наконец один из радаров заработал, и на экране снова появилось изображение.

Цвет-нецвет. И ничего больше.

Словно огромный декаэдр никогда не существовал.

Вечный император исчез.

Долго, очень долго смотрел Стэн на эту пустоту. Возможно, он думал о том, что так никогда и не произойдет, а может быть, хотел убедиться, что в ней не возникнет вновь белый корабль.

В конце концов он повернулся к панели управления.

Задал кораблю обратный курс и, включив полную тягу, направился к разрыву в континууме.

Домой. Все кончено.

На четырех экранах одновременно появился сигнал высшего приоритета:

ВНИМАНИЕ! СРОЧНО!

На трех других сверкали слова:

КРИТИЧЕСКИ ВАЖНО — ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ.

При этом был использован личный код Стэна, который предположительно знали лишь Синд, Алекс и сэр Эку.

Эти запросы — так же как и другие послания, принятые на всех средствах коммуникации, находящихся вне покоев Стэна в замке Ото, — требовали одного и того же: Стэна. Его появления, совета, прогнозов, приказов, предложений или хотя бы эмиссаров.