Игорь Ревва - НАЁМНИК

Тайнис с Кирком была нежна, мила и обходительна. Но всё это носило какой-то неприятный оттенок заученности.

Она встретила Кирка в длинном платье синего цвета, оставлявшим открытыми руки и плечи. Платье было из обычной ткани, никаких тебе сверкающих и переливающихся узоров или украшений. И, как и вчера вечером, на лице Тайнис не было ни грамма так обожаемой почти всеми женщинами косметики. Это Кирку понравилось. Как и то, что тело Тайнис не было, в соответствии с веяниями нынешней моды, разрисовано фантастическими узорами.

В первые же часы своего с ней знакомства, Кирк сразу понял, чем его привлекает Тайнис ― естественностью. Не красотой, не изысканностью, а именно естественностью. Которая совершенно не обязана быть изысканной или красивой. И которая, тем не менее, зачастую оказывается привлекательнее самой изысканной красоты.

Очевидно, что и Тайнис это превосходно понимала и очень умело этим пользовалась. Механизм, так сказать, естественного поведения был отработан у неё до мельчайших деталей. Каждое движение, каждый жест или взгляд ― буквально всё работало на создание имиджа откровенной женщины. Женщины, в чьих словах не возникает сомнения, чьему взгляду безоговорочно веришь и чьи жесты кажутся такими простыми и очаровательными... пока не начнёшь приглядываться к их хозяйке пристальнее.

Может быть, Кирк ван Детчер слишком уж пристально приглядывался? Вероятно, да. И вероятно именно поэтому так скоро спала с загадочной красавицы вуаль привлекательности.

Кирк как-то слишком уж быстро начал подмечать все повторяющиеся жесты и взгляды. И всё это мгновенно разрушило очарование от общения.

Не стало уже естественной и простой женщины, которая захотела пообщаться с таким же простым офицером. Вместо неё оказалась... механическая кукла?.. О, нет! До подобного определения Кирк ещё не дошёл, хотя после двух часов в постели с Тайнис и был к тому чрезвычайно близок. Но то самое неприятное ощущение собственной ненужности возникло и крепло с каждой минутой. Словно бы Кирк был чем-то не очень главным во всём этом процессе. Всё равно как мытьё рук перед едой ― обязательное и приятное действие, но совершенно не идущее ни в какое сравнение с удовольствием от предстоящего обеда.

Эта аналогия привела Кирка к мысли, что Тайнис просто голодна. Однако сейчас, в ресторане, он понял, что и обед является для неё прелюдией к чему-то большему, к чему-то для неё более важному.

Тайнис спокойно и слегка рассеянно обедала, но на каждое движение или слово Кирка реагировала мгновенно ― взлетали длинные ресницы, в зелёных глазах появлялся вопрос, мягкие губки приоткрывались в готовности дать ответ... «Да, милый?..» «Что-нибудь ещё, милый?..» «Это тебе не понравилось, милый?..» Милый... От этих «милых» Кирка уже начало слегка подташнивать.

Такой же рассеянный и какой-то даже вежливый (хотя и совершенно необязательный) интерес Тайнис к нему присутствовал и в постели. Даже шрамы ван Детчера, на которые он, надо признать, очень рассчитывал, не вызвали испуганно-восторженных охов и ахов. Их не последовало даже тогда, когда Кирк упомянул о том, что шрамы эти оставлены ему на соревнованиях по ксиболдингу, и не где-нибудь, а на самом Ксионе-II. Тайнис не стала восторгаться и сокрушаться, она лишь вежливо и недоумённо поинтересовалась, за каким чёртом ван Детчера занесло на турнир по ксиболдингу и почему он потом не обратился к косметологу. Если бы этот вопрос был задан другим тоном, то Кирк, без сомнения, наплёл бы ей что-нибудь героического. Но на подобное вежливое равнодушие (или равнодушную вежливость?) нельзя было ответить иначе, чем расплывчатым: «служба...» Отсутствие жгучего интереса к своей персоне Кирка несколько задело. Ему куда как приятнее были бы горящие восторгом глаза, прерывающееся дыхание и изумлённо приоткрытый ротик. Впрочем, восторги по поводу шрамов изъявляли, как правило, обыкновенные проститутки, а Кирк давно уже понял, что к таковым Тайнис не имеет никакого отношения.

Примерно через полчаса сидения за столом в ресторане Кирку пришло в голову, что все мысли Тайнис заняты азартными играми, что она просто рвётся в казино. И Кирк едва удержался от язвительной ухмылки. Что ж, подумал он. Отдыхать, так отдыхать. Но на многое, девочка, ты даже и не рассчитывай.

Кирк сам предложил немного развлечься игрой. В голове его мгновенно вспыхнули цифры: семь тысяч восемьсот сорок два кредита. Надо постараться, чтобы на счету осталось тысяч пять не меньше, озабоченно подумал Кирк, поднимаясь из-за стола.

Он постоянно ловил взгляд Тайнис, ожидая увидеть в нём заинтересованность и вспыхивающие огни, он опять хотел встретить расширяющиеся зрачки, закушенную нижнюю губку, огонь и страсть, какие видел в первый свой вечер пребывания на Картисе-IV. Но ответом Кирку было всё то же осточертевшее уже «Конечно, милый, как скажешь!..»

Игровой зал казино «Виктория», находящийся прямо в здании отеля, напоминал уголок живой природы. В первый момент Кирк даже подумал, что они с Тайнис оказались под открытым небом ― деревья, трава, выложенные искрящимся камнем дорожки, прозрачные журчащие ручейки, через которые были переброшены изящные мостики. Всё это купалось в приглушённом свете, журчало, издавало мягкий шелест и хрустальный звон и вообще дико расслабляло и совершенно не вязалось с азартными играми. Даже столики были оформлены либо в виде древесных пней, либо как громадные дикие камни, либо ещё как-то в этом же роде ― Кирк уже достаточно обалдел, чтобы воспринимать окружающее как сквозь туман.

Ван Детчер уселся за столик (плоская и гладкая костяная поверхность черепа какого-то громадного зверя; не поймёшь, натуральная кость или умелая имитация), опустил кредитку в прорезь и потыкал кнопки. Тысячи будет достаточно, подумал Кирк, наблюдая за выскакивающими на поверхность круглыми фишками. Для начала, добавил он тут же.

Основы игры он уже знал ― Тайнис очень охотно всё объяснила. Против Кирка сейчас играл лишь один кассилианин. В форме, что было очень странно и вызывало вполне объяснимую зависть. К тому же, форма была не простая. Такую носят гвардейцы, охраняющие главу какого-либо клана ― какого именно, Кирк не знал, на Кассилиа-III их полтора или даже два десятка. Чешуйчатая кожа кассилианина, оставленная им в наследство предками-рептилиями, казалась частью формы, состоящей из кожи какого-то явно морского существа, украшенной большими овальными матово-зелёными металлическими пластинами.

Кассилиане к людям (как, впрочем, и к представителям остальных рас) относились с пренебрежением. Ну, конечно! На их планете разум зародился уже в рептилиях, тогда как остальным расам пришлось пройти всю эволюционную лестницу, вплоть до вспыльчивых и неопрятных теплокровных. Впрочем, за игровым столом это всё было на время позабыто. Во всяком случае, до подходящего (или неподходящего?) момента.