Андрей Негрий - Мост в Ниткуда

— Ну, конечно! Это же музей! — Он вспомнил, с каким аппетитом уплетал консервы, и ему на мгновение стало нехорошо. Подавив подступившую тошноту, он сглотнул набежавшую слюну и сам себя успокоил — Впрочем, в солдатской столовой кормят гораздо хуже: картошка гнилая, макароны сорокалетней давности, консервы из разряда крысиного яда… — Офицер перевел дыхание и направился к ближайшей витрине.

Первое удивление уже прошло, когда Воинов обнаружил, что все образцы — действующие! В этом он убедился, взяв в руки нечто, напоминающее пистолет с лазерным прицелом. Рукоять удобно легла в ладонь, и на корпусе зажегся зеленый огонек. Он не стал заглядывать в ствол, — наоборот, отвел его в сторону и слегка нажал на скобу пускателя. Оранжевый луч, брызнув каплями расплавленного по пути стекла, разрезал витрину и уперся в стену. На пол посыпалась штукатурка. Андрей отпустил курок.

— Вот это да! Это же «Гиперболоид»! Тепловой луч.

Огромная экспозиция была разбита на многочисленные сектора. Стрелковое оружие, штурмовое оборудование, доспехи и бронекостюмы, тяжелое вооружение, наземная и космическая техника. Андрей словно попал в мир своих снов. Все о чем он фантазировал и мечтал — воплотилось в реальность.

Сняв с манекена тонкую и легкую кольчугу просто невероятной прочности — её не повредил ни один из видов стрелкового и штурмового вооружений, Воинов быстро скинул рубашку, тельняшку и натянул это чудо на себя. Невесомая броня ласково и крепко обхватила его мускулистое сухое тело, словно вторая кожа, в то же время, совершенно не стесняя движений. Натянув такие же рейтузы, Воинов примерил костюм из плотного черного материала — ему понравился его строгий, полувоенный покрой. К тому же на нём было множество карманов. Все оказалось словно на него шито. «Одежда сама себя подгоняет под размер хозяина», — мелькнула догадка. Он поднял руки, покрутился из стороны в сторону, присел, попрыгал, — все подогнано, нигде не жмет, не давит. Подошел к зеркальной стене и осмотрел себя снизу доверху: плотная функциональная форма, высокие мягкие сапоги, широкий пояс — все, как нельзя лучше подходило к его крепкой, хотя и несколько жилистой, фигуре, стальному блеску глаз и упрямо сжатым губам.

— Легионер, мать твою…! — Криво усмехнулся лейтенант, поднял с пола, оттряхнул и аккуратно сложил свою форму цвета хаки. Пробежавшись пальцами по карманам, он повынимал оттуда документы, какие‑то бумаги, носовой платок и сигареты со спичками, рассовал все это по карманам своего нового костюма.

Затем Воинов принялся более тщательно обследовать экспозицию, и его многочисленные карманы, кармашки, зажимы, защелки, кобуры и патронташи заполнялись всякой всячиной, которая, на взгляд офицера, была ему, ну просто, необходима. Он чувствовал себя ребенком, попавшим в кондитерский отдел без родителей и продавцов: бластеры, всевозможные гранаты, аккумуляторы и ножи для метания, — все аккуратно разместилось во вместилищах его униформы. Наконец, вскинув на плечо большой трехствольный агрегат, удивительно легкий для своего размера, Андрей перешел в отдел боевой техники. Немного побродив в огромной зале, он остановил свой выбор на стремительных очертаниях десятиметровой аэрояхты, под завязку напичканной различной аппаратурой и вооружениями. Он влюбился в неё с первого взгляда!

Сбегав к мобилю, который вероятно так и останется на вечной парковке, Воинов забрал свои вещи и поспешил назад. Сложив все на одно из сидений своей «избранницы», он прошел в кабину и с трепетом уселся в кресло пилота. Андрей долго и внимательно осматривал приборы, окружающие его, пытаясь угадать их назначение, поудобнее устраивался в немного тесноватом для него кресле. А потом стал нажимать различные переключатели, пытаясь понять принцип управления аппаратом, что оказалось на удивление простым делом. Затем, прямо через огромный проем окна, вылетел из здания.

Андрей Воинов, старший лейтенант Вооруженных Сил СССР и потомственный военный, был типичным представителем молодого офицерства конца 80–х годов.

Его детство и юность прошли в военных городках дальних гарнизонов, по которым он кочевал с родителями. Собственно это и определило его дальнейшую судьбу. После школы он подал документы в военное училище.

А вот в училище, Андрей, столкнувшись с жестким догматизмом военной машины, отрицающим свободу и инициативу, его не принял. Учеба шла, в общем и целом неплохо, (в одном из семестров Андрей даже стал отличником), но удовлетворения не приносила. Не так он себе представлял моральные ценности военного человека, офицера Советской Армии, не так.

Любимые предметы — стрельба, рукопашный бой, диверсионная подготовка, были редким явлением, поэтому пробелы в знаниях Воинов восполнял сам. Он увлекался музыкой, литературой, учился танцевать и культурно вести себя в обществе. Умел завести компанию, поддержать разговор, знал правила этикета. Но и это было не все: специально для себя Андрей выдумал курс выживания, самостоятельно постигал премудрости диверсионного дела, а вечерами, после самостоятельной подготовки, пропадал с друзьями в спортзале на тренировках по рукопашному бою и восточным единоборствам. Он сам выдумал себе хобби. И это во многом помогало ему не расклеиться и держать себя в форме.

Но у него была и еще одна большая любовь, с детства — фантастика. Андрей, в любую свободную минуту, читал. Книг на эту тему в Училищной библиотеке было мало, но курсант добился разрешения и записался в городскую. И читал, читал…. Он буквально улетал в своих мечтах к другим мирам, сражался с монстрами, спасал космических странников, освобождал планеты от захватчиков, вел в бой космические эскадры…. В это время для него не существовало вокруг ничего! Земля казалась душным и пыльным подвалом, в котором ему было тесно и скучно.

С тех пор прошло много лет. И то, что произошло с ним сейчас, Воинов не смог бы вообразить даже в самой своей бредовой мечте.

Андрей прожил в пустом городе почти неделю. Он отыскал на окраине небольшой, по здешним меркам, особнячок и, как бы ни было трудно поначалу, довольно сносно научился управляться с автоматикой этого жилого комплекса. К его услугам оказались все блага цивилизации: продуктопровод кормил, воспроизводящая голографические картины аппаратура развлекала, мягкая кровать из силовых полей давала прекрасную возможность выспаться. Благо, что в доме было все как у людей, видимо одинаковые потребности как‑то влияют на строительные запросы. И действительно, в столовой неудобно спать, а в гостиной стирать белье. Да и для отправления естественной надобности тоже не выберешь прихожую — нужно какое‑то уединение.