Леонид Каганов - Майор Богдамир спасает деньги

"Ура, победа! Не прошло и восемнадцати лет, и дело выиграно: указом Медузинского районного суда прекращена дачная застройка на планетах Малой Медузы!" 

"Преступному засорению – НЕТ! Собрано 200 тысяч подписей жителей Земли против засорения радиоэфира передачами, переговорами и сигналами!" 

"Врага знать в юридическое лицо! Издан полный справочник комбинатов, продолжающих выращивать в неволе, а затем убивать живые растения для производства продуктов питания!" 

"Они тоже имеют право жить! Проведена акция протеста против использования антибиотиков и обеззараживающих средств!" 

А Богдамир прислушивался к шуму из-за двери. Оттуда все время доносился лишь один голос, высокий и истеричный:

– Сами вы токсичная мерзость! – орал истеричный высокий голос. – Сами вы черная гадость! Это люди – гадость! В сотый раз повторяю: если до пятницы администрация Тюменского заповедника не даст разрешение на захоронение, то мы оформляем документы в Международный экологический суд!

Обладателю истеричного голоса, похоже, пытались возражать, но он не реагировал и продолжал свое:

– Гадость?! – с отвращением произносил он. – Природа сама знает, что ей гадость, а что ей не гадость! Взял? Положь на место! Взял? Положь! Для чего-то же она там лежала миллионы лет?! Ась? Думаете, просто так? Вернуть все как было, да! – Он на секунду умолк, прислушиваясь к своему невидимому собеседнику. – Ничего не знаю! Мы синтезировали три миллиона барелей! Цистерны уже летят с Урана, и мы просто ее выльем сверху на заповедник, если вы не дадите захоронить как положено: и под землей на разной глубине, и на поверхности в лужицах. Все, как было при Ломоносове! Я сказал! Точка! Если что – встретимся в суде!

В кабинете что-то брякнулось со всей силы, и голос смолк. Зато начал раздаваться гулкий топот, словно по полу с размаху колотили утюгами.

– Что хотят, то и творят! – доносилось визгливое бормотание. – Что хотят, то и творят!

Хома решительно шагнул вперед, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. За дверью колыхалась зеленая занавеска гиперполя. Богдамир с Кешей шагнули сквозь нее и от неожиданности чуть не грохнулись на пол – гравитация в кабинете оказалась совсем не лунная, а даже намного больше земной.

Никакого видеотелефона тут не стояло. Только три двери, завешенные гиперполем – друзья вошли через зеленую, но была еще оранжевая и голубая.

Добрую половину кабинета занимал гигантских размеров черный стол, а за ним – совсем уж невероятных масштабов черное кресло с высокой спинкой. Оно было бы велико даже Богдамиру с его ростом в два с половиной метра. Такое кресло, если верить известному психологу Ебожинскому, могло символизировать лишь необыкновенное самомнение владельца, тягу к власти, пустые хлопоты и казенный дом.

Но все объяснялось куда проще: директор оказался сам гораздо крупнее Богдамира.

Он был роботом.

И нервно шагал по кабинету взад-вперед на стальных копытах, возмущенно мотая огромной головой, напоминавшей бычью. Сзади пониже спины из него торчал длиннющий толстый кабель-хвост, он вился кольцами по всему кабинету и скрывался где-то за столом. Увидев вошедших, директор остановился и сверкнул глазными объективами.

– Нет, ну вы видали такое?! – театрально взвизгнул он черным решетчатым динамиком в ротовой части головы. – Как воровать у природы нефть, так это мы умели! Не морщились! А как настало время покласть обратно – фигушки?!

Хома и Кеша переглянулись.

– Причем! – продолжал директор. – Причем, от них же ничего не требуется!!! Мы сами все делаем! – Он снова возмущенно взмахнул клешнями и мотнул рогатой головой. – Мы сами ее синтезировали в полном объеме! За счет госбюджета! Осталось – всего ничего! Вынь да положь! Но – нет! Не положь! Мы, видите ли, боимся запачкаться! Боимся, видите ли, грязи на территории нашего уникального Тюменского заповедника! Тьфу!

Он вдруг спохватился, смерил окулярами Богдамира сверху донизу, и вдруг увидел Кешу. И тут же указал на него клешней:

– Нет, нет! По этому вопросу не ко мне, и вообще не к нам! Для этого есть Бобруйский Зоопарк, крупнейший в Галактике! Сдавайте туда! А мы не принимаем животных! Что за манера таскать бездомных зверей в наш офис? Даже слушать ничего не хочу!

Кеша от возмущения потерял дар речи. Ответил Хома.

– Старший следователь Вселенского уголовного розыска майор Хома Богдамир, – отрекомендовался он. – А это мой напарник, младший лейтенант Ксенофонт Луи де Пиджеон. Он окончил Сорбонну, обладает вспыльчивым характером и званием чемпиона мира по рукопашному бою среди птиц, поэтому я искренне вам советую воздержаться от неполиткорректных высказываний.

Это было не совсем правдой: Сорбонну Кеша так и не закончил – не дотянул одного семестра до диплома. Но очень комплексовал по этому поводу, и Хома старался лишний раз его не травмировать.

– Извиняюсь, – смущенно пробурчал директор, но тут же снова вскинулся: – Только покажите-ка удостоверение, гражданин начальник, э-э-э… как вас там, Бог да – кто? Что за хамская традиция – не показывать удостоверений роботам? Я против этой традиции! Робот – не человек, по-вашему? А если бы у меня не был встроен в глаз лазерный сканер?

– Но у вас же он встроен, – возразил Хома. Впрочем, лазерное удостоверение вынул и показал. Кеша хмуро поднял крыло и предъявил свой жетон.

– Садитесь, граждане начальники, – директор взмахнул клешней, указав на мягкую пластиковую банкетку у стола, а сам взгромоздился в свое мега-кресло.

Кресло все-таки оказалось слегка больше, чем требовалось для его корпуса.

– Астерий Килобод, – с вызовом представился он, протягивая через стол огромную раздвоенную клешню, напоминавшую промышленные пассатижи. – Идеологический директор "Вселенского общества движения Зеленых". Также являюсь вице-спикером "Партии борьбы за права роботов" и почетным соучредителем движения «ЗЛО» – За легализацию оптоволокна. Кроме того, работаю правозащитником в нескольких организациях и политических партиях.

– Как же вы всюду успеваете? – удивился Хома, пожимая могучую клешню. – Ваш секретарь сказал, что вы сидите здесь круглые сутки…

– Сижу? Здесь? – саркастически переспросил робот и картинно обвел клешней кабинет. – Здесь, гражданин начальник, как вам известно, муниципальный тюремный изолятор на Плутоне!

Только теперь Богдамир понял, что ему показалось странным в этой комнате – стены, отделанные мягким пластиком. Такие стены строили в тюрьмах роботов чтобы предотвратить ритуальные самоубийства заключенных и подследственных: мягкие стены не давали роботам традиционной возможности убить себя об стену с разбегу.