Андрей Дай - Вторжение в Ад

– Да, мэм, – с готовностью отозвался тот. – Температура упала на один градус.

– Таким ты мне нравишься больше, – удовлетворенно кивнула женщина. – Продолжай в том же духе.

– Мрази, гадостные мрази, жабы паршивые, – не унимался астронавигатор. – Мразевые гадости... Атридис даже притаптывал от омерзения.

– Надо было прихватить парочку сканеров, – почесал затылок Борман. – Я ведь хотел прибрать несколько таких с крейсера... Чего им там пропадать...

– Можно подумать, у тебя нет своих, – не поверил Арт.

– Мои – устаревших моделей, клянусь мамой, – смутился гигант.

– У тебя ее никогда не было, – отмахнулся Арт. – Ты родился в репликаторе.

– Ну и что теперь? – встал в позу Борман.

– Да какая разница, – легко согласился путешественник. – Сканеры, и правда, нужно было захватить.

– Мразевый навоз, – нашел новую тему Гаргонас. – Навозная гадость и мразь!

Знаки, вырезанные в камне, действительно выглядели чуждо. Мохнатый паук на снежно-белой простыне смотрелся бы более естественно, чем эти агрессивно оплетающие неровные стены барельефы. Они были столь же гадкими, как... умышленно заразить новорожденного сифилисом... Учитывая то обстоятельство, что разбросанные по разным планетам комплексы неизвестных Строителей обычно были полны коварных ловушек, чувства переполняющие Атридиса Гаргонаса становились вполне понятными.

– Ну, все! – наконец выдохнул навигатор и стремительно шагнул к стене, на ходу расстегивая ширинку.

– Это происходило на всех планетах, – нашел оправдание спутнику Ронич, и отвел глаза от испражняющегося Атридиса.

– Инстинкт присущий большинству хищников Земли, – на пределе слышимости прокомментировал Элсус. – Ароматические метки захвата охотничьих территорий.

– С удовольствием поохотился бы на этих тварей, – заржал Борман. – Я видел пару добрых ружей на «Капитаньи»...

– Может, им на твои пули – начхать, – не дала теме развиться Фрау. – Кто-то постарался за нас. Даже скелетов не осталось...

– Жаль, – отважно оскалился богатырь.

– Гавно это все, – процедил навигатор сквозь сжатые от ужаса зубы. – Мразь и гавно. Я дальше не пойду!

– Успокойся, – Фрау положила ему руку на плечо. – Всем страшно... Они, правда, все уже сдохли! Эл, подтверди!

– Они – это кто? Мэм, – сделал вид, что не понял супермозг.

– Не выделывайся!

– Ни в одном из обнаруженных ранее ксенокомплексах не обнаружено биологических останков их создателей, – отбарабанил Элсус. – Вы это хотели услышать, мэм?

– Что-то в этом роде, – кивнула Фрау. – Слышал?

– Там, так же не было обнаружено и действующих устройств, – добавил компьютер. – «Звездный Якорь», как вы его называете...

– Заткнись! – прорычала женщина, тыкая пальцем в грудь Роничу. – Кто тебя спрашивал?!

– Это что, правда? – забеспокоился Борман.

– Ты лучше прикинь, сколько стоит всего один такой приборчик, – спасая экспедицию, без большой, впрочем, уверенности, воскликнул Ронич. – Триллион?! Два?!

– Сколько, ты сказал? – неожиданно перестал трястись Гаргонас. – Это, правда, может столько стоить?

– Конечно! – решительно продолжил Арт. – Как назначить цену на Джоконду?

– Чего еще за Законда? – подозрительно склонил голову капитан «Палладина». – Мы не договаривались ни о какой Законде!

– Картина такая, бестолочь! – пояснила Фрау. – Очень старая... и красивая.

– Баба загадочно ухмыляется, – забыв на время про свои страхи, взмахнул руками навигатор. – Висела в музее на Земле. Если ее продать, можно полпланеты купить!

– А может быть и всю, целиком, – кивнул Арт.

– Ржете все, – не поверил Борман. – Планету за бабу с губами... – гигант пальцами растянул себе рот в гротесковую улыбку, – нашли дурака!

– Она же одна! – Ронич бросился защищать творение Великого Леонардо. – Во всем мире!

– Фрау вон, тоже одна во всем мире, – обрадовался капитан. – За нее можно купить хоть одну ферму на Лироссе? А?

– Фрау же нельзя повешать на стену в музее, – последний аргумент Арта.

– Пожалуй... Но мне она нравится, – сиял Борман. Не часто ему получалось переспорить Ронича.

– Я тоже тебя люблю, ублюдок, – беззлобно отозвалась женщина.

– Фигня, – не оценил подвиг своего капитана навигатор. – Баба – фигня. Но вот пара зажигалок этих... говеных мразей... действительно дорого ценились бы! Но без сканеров тут нефиг делать! Давайте сходим...

– Если вы не против, мэм, – начал было Элсус, и примолк, поджидая разрешения Фрау.

– Ну, что там еще?

Ронич почувствовал себя... электродвигателем. Шасси для суперкомпьютера. Средством передвижения. Рикшей для набора проводов...

– У меня есть карта всех полостей в каменной основе плато, – заторопился мозг. – Я могу служить лоцманом.

– Вот это здорово, – оптимистично вскричал Ронич. – Давайте вернемся за Сыртовой и продолжим путь вниз.

Юлька Сыртова парила в саркофаге, который, в свою очередь, парил над неровным полом шахты. Холодный белый свет люминофор хорошо освещал резкие, контрастные барельефы на потолке и стенах, только вряд ли гиперпилот мертвого корабля их видела. Перед ее мысленным взором сияли нетленные звезды...

Две кристально-чистые слезинки скатились из уголков глаз, оставив влажные дорожки, но и этого Юлька не почувствовала. Впервые за десять лет, без малого треть ее жизни, она осталась вне незримого присутствия Элсуса. Впервые ни за что и ни за кого не была в ответе. Никем и ничем не нужно было управлять. Словно душа покинула девушку. Что-то, гораздо более важное, чем какой-то орган – часть жизни, корни, память... Ничья, никому не нужная, с неуклюжим, не приспособленным даже для земной гравитации телом, потомок хозяев Марса, лежала она на глубине нескольких сотен метров под поверхностью абсолютно чуждого, смертельно опасного для нее мира и мечтала о звездах. Существах, столь же одиноких, как и она сама.

– А вот и мы! – жизнерадостно провозгласил Ронич, только что, который уж раз, спасший жизни Эла и Юльки. – Можно продолжать путь...

Если бы гиперпилот осознавала, что плачет, она, пожалуй, попыталась бы скрыть слезы. Ронич, не умеющий читать мысли, по-своему истолковал их причину.

– Не нужно бояться, – уверенно заявил он. – Я вас не брошу.

Арт во все глаза смотрел на сверкающее нечеловеческой белизной, едва прикрытое одеждой тело в саркофаге. Смотрел так, словно только что впервые увидел. Смотрел на идеальные даже для земных красавиц небольшие груди, на резко контрастирующие с белизной кожи алые губы, на большие небесно-голубые глаза, опушенные длинными, с крохотными капельками влаги, ресницами. Смотрел и не замечал ни аномально коротких ног, ни чрезмерно большой головы, ни сотен трубок и проводков, торчащих из девушки в самых неожиданных местах.