Андрей Ливадный - Мятежный Процион

Вслед за ней по тоннелю спускались два андроида — бывшие ИскИны, с перепрограммированными заново базовыми блоками.

Таких «ребят» содержала на своём балансе колониальная администрация, а значит, ею занялись всерьёз.

Дистанция до преследователей резко сокращалась, и Мари, не колеблясь, вскинула оружие, произведя четыре одиночных выстрела.

ИскИнов она убивала без колебаний, если к этим человеческим подобиям вообще применим термин «смерть».

Темнота тоннеля не являлась помехой — боевой шлем, оснащённый системами тепловидения и детекторами движения, позволял ей ясно различать противника, и, как следствие, все четыре пули попали в цель: две пробили грудные кожухи дройдов, за которыми прятались основные компьютерные блоки сервомашин, а два последующих выстрела являлись уже контрольными, произведёнными скорее по привычке, чем в силу необходимости.

Просто она не любила, когда за её спиной внезапно вставал поверженный было враг.

В устье тоннеля вновь послышались шаги, и Мари побежала, теперь уже не оборачиваясь на звук, зная, что успеет, тем более что преследователи, судя по всему, не догадывались, куда она направляется.

Ян Ковальский поднялся на ноги, отряхивая с экипировки дорожную пыль.

Взрыв, которым его вышвырнуло назад, за двери, не причинил капитану особого вреда. Пара синяков не в счёт. А вот андроидам, ринувшимся на штурм, досталось, что называется, по «полной программе»: второй заряд, установленный в глубине гостиной, оказался намного мощнее — вкупе с ударной волной атакующие сервомеханизмы получили шквал калёных шариков от подшипников, использованных в качестве поражающего элемента.

Дым толчками выбивало в дверной проём, покосившаяся пластиковая рама сначала оплыла от температуры, а затем по её деформированной поверхности побежали язычки ядовито-зелёного пламени.

Где-то в глубинах строения, вероятно, на уровне подвала, глухо прозвучали четыре одиночных выстрела.

Кто-то из наших…

Теперь Ян не сомневался — целью акции был человек, имевший непосредственное отношение к событиям десятилетней давности. Кто ещё мог действовать так жёстко и расчётливо? Их, прошедших тропами недолгой, но ожесточённой схватки с ИскИнами, осталось не так и много — десятка два.

Ян наклонился, подобрал горячий шарик, покатал его на ладони.

Да, попав в ад внезапных боестолкновений, потеряв за двое суток сотни бойцов, они все дошли до определённой грани, за которой наступило внезапное моральное перерождение. В считаные часы оставшиеся в живых молодые ребята учились действовать с такой же бескомпромиссной жестокой расчётливостью, как и их противник, не считаясь с разрушениями, не оглядываясь на последствия, — в ход шли любые подручные средства, а в больном, измотанном рассудке теплилась лишь одна мысль: любой ценой остаться в живых…

Выбросив шарик, Ковальский вошёл в дымящийся дверной проём.

От помещения остались лишь посечённые осколками, нашпигованные металлом стены. Вся мебель превратилась в щепу, дымящимся ковром устилавшую пол. Человек, установивший двойной заряд, знал не только истинную цену жизни (иначе зачем устанавливать предупреждающую «хлопушку»?), но и умел бороться с сервомеханизмами.

Ковальский грубо оттолкнул почерневший эндоостов андроида и прошёл в следующее помещение.

Спальня.

Кровать со смятой, тлеющей постелью, туалетный столик, с которого взрывной волной смело на пол косметические средства, разбившееся зеркало…

Вне сомнений, до сегодняшнего утра здесь жила женщина.

Дурнота, как всегда, накатила внезапно. Следствие давней контузии проявляло себя особенно остро в критические моменты, когда разум вдруг начинал выпадать из реальности. В последнее время приступы почти прекратились, и вот тебе на…

Ковальский стоял, глядя на посечённый осколками туалетный столик, и имя, давно и безвозвратно потерянное, вдруг всплыло из глубин памяти ясным, беспощадным образом.

Мари… Нет… Этого не могло быть. Она погибла. Там, у ворот проклятой энергостанции.

Нет, Ян, шепнул предательский голосок. Она пропала без вести. Её тело не нашли среди павших. Имя каталось в мыслях, превращая заурядную акцию в болезненный, изматывающий душу абсурд.

Внезапно его чувства нашли выход.

Он уже давно не строил иллюзий по поводу своей «работы».

Ты убийца, капитан. Убийца в законе.

Проклятье. Его лёгким не хватало воздуха, хотя дым от тлеющей постели и мебели тут был ни при чём. В колониальной администрации знали, что целью сегодняшней акции будет кто-то из выживших, но не захотевших или не сумевших вернуться к нормальной жизни. Куда им было податься? Только сюда, в «запретку».

Здесь сгорели их души. А эти сволочи из колониальной администрации думали списать всё на Судьбу, которая, спустя много лет, по роковому совпадению сведёт их вместе? Как врагов?

Справедливо ли это?..

В глубине подземных коммуникаций вновь глухо прозвучали одиночные выстрелы, в ответ резко ударила автоматная очередь.

Ян вышел на улицу, поднял забрало боевого шлема и сплюнул на запорошенные пылью бетонные плиты старой дороги.

— Доложить обстановку, — обронил он в коммуникатор.

— Цель потеряна, сэр, — раздался в ответ ровный, не несущий эмоций голос.

Ковальский усмехнулся. Куда уж им, с усечённым программным обеспечением, угнаться за человеком, выстоявшим в боях против настоящих ИскИнов.

Он на секунду задумался. Образ Мари, так ярко вспыхнувший в памяти, поблек, будто выцветший снимок… Нет, это не она… Ян отчётливо помнил, как Мари падала, подкошенная автоматной очередью.

И всё же тоска уже не отпускала сердце. Любые доводы сейчас звучали неубедительно. Ян устал. Он не мог больше делать грязную работу, а потом, в промежутках между заданиями, угрюмо топить свою совесть в алкогольном дурмане.

Женщина… Может быть, кто-то из бывших жителей агроферм? Они ведь тоже пытались оказать сопротивление…

Наверняка где-то на окраине древнего посёлка у неё спрятана машина. Мысль, ища спасения от воспоминаний, вернулась к реальности дня сегодняшнего.

Пара зондов, выпущенных над поселением, несмотря на туман и дым от разгорающегося пожара, быстро вычислят место стоянки.

— Всем отходить! — в разрез собственным мыслям приказал он. — Место сбора у вездеходов.

Он не хотел доводить акцию до логического завершения и прекрасно осознавал это.

Пусть городское начальство катится со своими приказами куда подальше. Да, он долгое время без колебаний обезвреживал тех, кто своими вылазками в запретную зону нёс прямую угрозу родному городу. Но это длилось уже не первый месяц и даже не год, его уставшая, иззябшая в одиночестве душа, попадая в «запретку», каждый раз ощущала горячее дыхание прошлого, и рассудок, стимулированный воспоминаниями, начинал оценивать реальность совсем не так, как преподносила её официальная «доктрина безопасности».