Шервуд Смит - Империя тысячи солнц. Том 2

Что на него повлияло – лишение власти и привилегий, потеря имущества или просто тюрьма? Они никогда уже этого не узнают. Им известно одно: он утопился, сунув голову в унитаз.

– Меня всегда интриговали их дираж'у, – сказал Падраик. – Неужели должарианцы действительно верят, что судьбу человека можно связать узлом?

Калеб, отвлекшись от своих мыслей, взглянул на Карра. Теперь разговор примет чисто символический характер, и предметом его будет слегка выделенное слово «узел».

На этот решающий вопрос они до сих пор еще не ответили. Сказать врагам об Узле, охраняющем Геенну, или обречь корабль со всеми, кто находится на борту, на смерть? Калеб вздрогнул. Возможно, даже смерть предпочтительнее того, что ждет корабль, попавший в эту хаотическую гиперпространственную аномалию.

– Вера – понятие сложное, – отозвалась Матильда. – Разве мы верим в символы, которыми пользуемся для управления государством?

– В этом, возможно, и состоит разница между Должаром и Артелионом, – улыбнулся Геласаар. – Вряд ли Эсабиан мыслит в тех же понятиях, что и мы. Но его сын вырос среди нас.

– Так Анарис не верит, что Узлы способны определить его судьбу? – спросил Падраик. Мортан и Иозефина тоже заинтересовались разговором. Сейчас они без ведома своих тюремщиков обсуждали судьбу «Самеди» – жизнь и смерть всех, кто был на борту, находились в руках их необыкновенного трибунала.

– Если верит, – подал голос Мортан Кри, – то он недалеко ушел от своего отца.

– Возможно, при нашей следующей беседе, – сказал Геласаар, – я смогу выяснить, какую роль играют Узлы в жизни Анариса.

«Или в смерти», – подумал Калеб.

– Сделайте это, – пробасил Карр. – Интересно будет послушать, к какому выводу вы пришли.

Остальные закивали, соглашаясь. Панарх, в конечном счете, должен сам решить, жить или умереть Анарису – равно как и им всем.

Гален Периат усердно склонился над бумагами, когда лейтенант-коммандер Тесслер вошел в кают-компанию для младших офицеров. И улыбнулся. Тесслер все равно не увидит его, если не заглянет через переборку в закуток Периата, а это вряд ли случится: Тесслер из тех, кто всегда старается занять лучшее место, а закуток таковым не назовешь.

Гален любил уединяться здесь, когда составлял сводки – только в этом углу он мог разложить свои бумаги без помех. Он задержал стилус над планшеткой, глядя на блестящую стальную окантовку переборки. Если сесть так, как он сейчас, эта окантовка отражает всю кают-компанию.

Тесслер подошел к автомату с кафом, побарабанил пальцами по столу и вышел. Дверь, закрывшись за ним, издала звук, подозрительно похожий на вздох облегчения.

Группка старших офицеров, держащихся особняком, выразила сходные эмоции. Один тихо сказал что-то, другой засмеялся. Они все время поглядывали в сторону двери, и Пернат догадался, что они кого-то ждут.

Через полминуты вошла лейтенант Танг – ее круглое лицо горело от волнения.

– Ушел хрен занудный? – осведомилась она.

– Только что – вынюхивал следы, – ответил Уль-Дерак.

– Пока он снимает стружку с какого-нибудь старшины или инспектирует гальюны, давайте-ка ближе к делу.

Периат не видел говорившую, по узнал ее по голосу: мичман Выхирски из службы обнаружения.

Танг со стоном плюхнулась на мягкий стул.

– Кошмар какой-то. Тотокили рвет и мечет. Чуть не шмякнул мичмана Левкади башкой о переборку за то, что тот поменял местами два пункта в стандартном статус-рапорте – можно подумать, бедняга хотел разгерметизировать машинное отделение.

– Они все на взводе, – низким баритоном произнес высокий, рыжеволосый лейтенант-коммандер Нилотис. – Экспедицию снаряжали так спешно, что странно даже иметь на борту все необходимое. Я думал, нас будут кормить одними бобами.

– Но Тотокили хуже всех, – сказала Танг.

– Можно ли его упрекать? – пропело с дулускими интонациями высокое сопрано Варригаль. – Переоснащать рифтерский корабль со всеми прибамбасами, которые запрашивает гностор, – Наваз не поспевает выдавать их из своих закромов.

– Да, инженерная служба на ушах стоит, – сказала Танг. – Послушали бы вы Шифтера, когда он пытался засунуть какой-то хитрый прибор в сенсорную ячейку этой старой «колумбиады».

– Полагаю, старшина был весьма красноречив, – хмыкнул Уль-Дерак.

– Тотокили подходит и спрашивает, в чем дело, – поведала Танг, – а Шифтер говорит: «Эта гребаная хреновина не лезет, сэр!»

Кают-компания грохнула со смеху – было бы отчего, подумал Гален. Ну что ж, всем нам нужна разрядка.

– Рифтерам тоже понравилось, – добавила Танг. – Эта блондиночка прямо по полу каталась.

– Рифтеры, – внезапно помрачнел Уль-Дерак. – Думаете, больше всех кипятится главный инженер? Послушали бы вы Крайно. Он охотно выкинул бы их всех в космос и люк за ними задраил.

Все помолчали. Подруга Крайно погибла от рук рифтеров в системе Тремонтаня при атаке на «Прабха Шиву».

– Да, в капитанской кают-компании, видно, не очень-то уютно, – заметила Выхирски. – Наверно, сам Эренарх попросил капитана предоставить им полные гражданские права на борту?

– Наверное, – пожала плечами Танг. – Эти рифтеры отправляются в экспедицию не менее опасную, чем наша, а ведь им повышенную ставку платить не будут.

– Одного не понимаю, – жалобно сказала Выхирски. – Этот проект «Юпитер» был уж такой секретный, что тебя могли уволить со службы даже за то, что ты видел его во сне, – а на финальную стадию посылают рифтеров.

– Этого потребовал Омилов, – сказала Танг.

Снова наступили пауза, во время которой Гален представил себе грузного старикана с большими ушами. Профессор, гностор, кавалер, да еще и прерогат, как оказалось. На корабле не умолкали разговоры об этом.

– Они что, знают какие-то коды, чтобы обмануть рифтеров Эсабиана в случае обнаружения? – не унималась Выхирски. – Нам известно, что Эсабиан собирает свой флот по ту сторону Рифта.

Танг налила себе кафа и села, вращая головой, чтобы размять усталые мускулы.

– Они определили координаты не слишком точно – иначе им не понадобилось бы идти в этот рейс. Тут все дело в выжигателях мозгов: блондинка говорит, они совсем спятили, когда увидели гиперрацию. Но они как-то чувствуют эту урианскую станцию, которую нашел Эсабиан, – они, келли и двое рифтеров. Но эйя у них главные, и они захотели лететь на той «колумбиаде»: она как бы заменяет им родной улей. А должарианка, по слухам, классный пилот.

– Главное, что Омилов этого захотел – ну и сделал по-своему, – проворчал Уль-Дерак. – Что до остальных, Крайно умеет держать язык за зубами, а рифтеры с капитаном не едят. Зато ты, я слышал, была там вчера вечером, – сказал он Варригаль. – Какой он, Эренарх?