Алан Фостер - Филогенез

В особенности одному представителю этой семьи.

День был длинный, и члены Великого Совета, по обыкновению, удалились на отдых в жаркую, влажную тишину созерцательной норы, расположенной глубоко под залой Совета, чтобы расслабиться и стряхнуть с себя тяжкую ношу правления. Однако остаться в одиночестве никто не стремился. Просто теперь все беседовали о более приятных и менее значимых предметах.

Все, кроме двоих. Эти уже достигли солидного возраста, однако в Совете являлись одними из самых младших. Они обсуждали два серьезных происшествия, имевших место в недавнее время,— происшествия, которые, по всей видимости, никак не были связаны между собой. Собеседники как раз и старались найти эту связь.

— А-анны в последнее время совсем обнаглели,— сказала самка.

— Да,— откликнулся самец.— События в Пасцексе — просто позор!

Разговаривая, он вдыхал аромат травяной повязки, прикрывающей половину его дыхалец.

— Но тут уж ничего не поделаешь. Мертвых не вернешь, а ни один благоразумный транкс не станет развязывать полномасштабную войну, исключительно чтобы отдать дань памяти погибших.

— Вот-вот. А-анны всегда рассчитывают, что мы будем вести себя благоразумно и логично. Чтоб у них чешуя осыпалась и яйца сгнили!

— Сирри!!х, естественно! Мы всегда себя так ведем. Но вы правы. Вторжение на Ивовицу беспрецедентно по своим масштабам. Однако тут мы ничего уже не можем поделать.

— Знаю,— согласилась пожилая самка. Ее яйцеклады были плотно прижаты к верхней части брюшка, показывая, что она больше не способна откладывать яйца.— Меня больше волнует, как бы сделать так, чтобы в будущем подобные инциденты не повторялись. Нам следует укреплять свою оборону.

Самец-эйнт сделал жест, обозначающий сомнение второй степени.

— Что еще можно сделать кроме того, что уже сделано? Ведь а-анны не решаются напасть на нас открыто. Они знают, что за этим последует сокрушительный отпор.

— Сегодня — да. А вот завтра…— Его собеседница многозначительно помахала усиками.— А-анны ежедневно и ежечасно работают над укреплением своих сил. Нам нужно придумать что-нибудь, что застало бы их врасплох, отвлекло их…

Ее фасетчатые глаза тускло поблескивали в облаке пара.

— И, думаю, здесь нужен кто-нибудь не столь предсказуемый, как транксы.

Самец заинтересованно приподнялся на своей скамеечке.

— Вижу, это не пустые размышления. У вас на уме есть что-то конкретное?

— Вам известно поселение пришельцев на высоком плато?

— Двуногих? Этих, лю'дей?

— Людей,— отчетливо произнесла она, поправив его ошибку. Человеческая речь лишена щелчков и прерываний, а потому человеческие слова трудны для произношения транксов. Речь людей мягкая, как их мясистое внешнее тело.— Я только что прочла доклад. Дипломатами достигнуты значительные успехи. Настолько значительные, что ведется подготовка к следующему шагу по развитию и углублению связей.

— С людьми? — переспросил самец. Тон его высказывания не оставлял сомнений в отношении эйнта к этому известию и подкреплялся соответствующими жестами, выражающими отвращение.— С какой стати нам развивать связи со столь отвратительными созданиями?

— Но ведь они разумны. С этим вы, надеюсь, не станете спорить? — вызывающе осведомилась самка.

— Возможно, они наделены моралью, но разумом — вряд ли, если верить секретным докладам, которые мне приходилось читать.

Он сполз со скамейки и потянулся назад, чтобы снять травяную повязку.

— Зато они обладают внушительной военной мощью.

— Да неужели вы думаете, что двуногие готовы предоставить ее в распоряжение таких, как мы? — самец дернул усиками.— Повторяю, я тоже читал доклады. Большая часть популяции людей считает, что наш внешний вид отвратителен. Смею сказать, такое отвращение взаимно. А на подобном фундаменте прочного союза не построишь.

— Ну, взгляды меняются,— наставительно заметила самка. Беседуя, она одновременно полировала свой экзоскелет душистым составом. Нагретый горячим паром, которого в помещении было более чем достаточно, состав придавал фиолетово-синему хитину металлический блеск.— Нужно только время — и соответствующее воспитание.

Советник хрипло кашлянул с выражением брезгливости.

— Воспитывать без контакта нельзя. Я признаю, что, судя по немногим поступающим к нам сведениям, разработанная ими образовательная программа успешно выполняется. Но эта программа является весьма скромной по масштабам, к тому же не ставит задачу преодолеть отвращение, которое испытывает к нам большинство людей.

— Да, это правда.

Советница взмахнула мигательными перепонками, протирая запотевшие глаза.

— Однако существует и другой проект, более широкомасштабный и целенаправленный.

Ее собеседник неуверенно повел усиками.

— Что за проект? Никогда о нем не слышал.

— О нем предпочитают молчать, пока он не созреет достаточно, чтобы стать известным обеим сторонам. Так что знают о проекте немногие. Весьма немногие. Считается, что он имеет решающее значение для развития отношений между нашими расами. Главное, чтобы обо всем не проведали а-анны. Они уже и так рассматривают людей как угрозу своим экспансионистским планам. А известие о создании человеческо-транксской коалиции может толкнуть их на… какой-либо необдуманный шаг.

— Коалиции? Но мы почти не имеем дел с двуногими.

— Сейчас ведется работа, направленная на изменение подобной ситуации,— заверила его советница.

Самец скептически стрекотнул.

— Установление формальных, официальных отношений — еще куда ни шло. Но устойчивый союз? — Он жестом выразил крайнюю степень отрицания.— Невозможно. Ни та, ни другая сторона этого не захочет.

— С обеих сторон имеются достаточно дальновидные политики, чтобы думать по-другому. Правда, пока их немного. Но тем не менее именно они разработали этот секретнейший план.

Ее жест выражал глубокую серьезность, лишь с легким оттенком усмешки.

— И вы ни за что не поверите, где разворачивается проект!

Она придвинулась к собеседнику поближе, чтобы прочие советники, находящиеся в зале отдыха, случайно ее не подслушали, и соприкоснулась с усиками самца, прошептав что-то в слуховые органы, расположенные на грудном отделе.

Она не ошиблась. Ее собеседник ей не поверил.

Транксы не погребают своих мертвецов. Покойники торжественно утилизируются. Как и многие другие особенности транксской культуры, этот обычай пришел из древнейших времен, когда каждым ульем правила царица, откладывавшая яйца. В ту эпоху все мало-мальски съедобное считалось пригодным для использования, в том числе и останки погибшего собрата. Протеин есть протеин, а забота о выживании очень долго оставалась доминирующим принципом в нарождающейся культуре и цивилизации. Теперь, конечно, традиционная утилизация обставлялась куда более торжественно, но сама суть процесса тем не менее осталась прежней.