Бакалавр (СИ) - Волошина Анна

По его меркам красавицей она не была, да и хорошенькой, пожалуй, тоже. На ум приходило слово «соразмерность». Да ещё «уместность», наверное.

В силу происхождения — если уж твой отец возглавляет «Джексон’с фабрикс продакшн», изволь соответствовать! — Александр Крамер неплохо разбирался в тканях. Обманчиво-простое, почти незатейливое платье до колен, в которое сочла нужным переодеться Мелисса Тевиан, было пошито большим мастером своего дела. И пошито из чесучи, дикого шелка. Более того, Крамер прекрасно знал, где и когда выткали конкретно эту материю.

Мальчишкой он немало миль исходил по дубовым рощам, где производили на свет свое прожорливое потомство невзрачные желтовато-коричневые бабочки. Человеку удалось одомашнить дубовую павлинглазку, но коконы, получаемые на фермах, давали не самое качественное сырьё. Семья Джексон такое не использовала. Только заботливо оберегаемые леса, только ручной сбор коконов. Неплохой, кстати, приработок для школьника, чей отец пуще всего боится, как бы сын богатых родителей не вырос вертопрахом и прожигателем жизни.

Только ручное ткачество.

Около двух лет назад ведавший изготовлением краски технолог сделал… эээ… что-то. Что именно — ни сам он не вспомнил, ни записывающая аппаратура не помогла. Полученная в результате краска заставляла ткань переливаться всеми оттенками зеленого и голубого. Увы, повторить экспериментальный образец в промышленном объеме не получилось. Но не пропадать же добру? Крохотная партия «морской» чесучи разлетелась в мгновение ока.

Пусть даже платье мисс Тевиан не было тонким намеком — а вполне могло и быть. Если она поняла, кто он такой, то и раздобыть информацию о семейных связях труда не составило. Но сама способность и желание купить наряд из «морской» чесучи говорили о безукоризненном вкусе и хороших деньгах. Очень хороших. И если Александр Крамер за свою долгую, наполненную самыми разными встречами, жизнь, хоть как-то научился разбираться в людях, деньги эти хозяйка дома заработала сама. И уж точно не в горизонтали.

Сделавшие по паре хороших глотков мужчины одновременно покосились на окно за спиной девушки и снова перевели взгляды на хозяйку. «Вода!» — ответила мрина на незаданный вопрос. — «Дополнительное экранирование. Нет, виброметром не возьмут. Тем более в такую ночь. И направленным не возьмут. За кого ты меня держишь, Томми-бой?»

Томас Хельгенбергер, не произнесший ни звука, поднял руки в характерном жесте — «сдаюсь»! — и принялся наполнять свою тарелку. Кажется, здесь он был лишним. Всё, что говорила и делала Мелисса Тевиан, предназначалось не ему, а отставному полковнику Крамеру. И Крамер принял приглашение к началу разговора.

— Итак… — он помолчал, формулируя следующую фразу. — Итак, мистрис, прежде всего я хочу знать, как вам стало известно, кто я такой.

— Я вас узнала. Мы знакомы, полковник. «Цезарио» первоклассный — мои поздравления, Том — но я кошка. У меня, без хвастовства, превосходное обоняние и такая же память.

Глаза любезно улыбающегося Крамера ощутимо похолодели.

— Вы лжёте.

— Зачем?

— Не знаю. Но вы лжёте. Я не так молод, как мне бы того хотелось, но я по определению не смог бы забыть встречу с такой женщиной, как вы.

Лана усмехнулась, слегка изменила позу — и Крамер вдруг подался вперед, вглядываясь.

— Вспомнили? Нет? Что ж, мой «цезарио» тоже был неплох. Я помогу. Вы спросили, отдала бы я некий приказ снова.

— А вы ответили — не колеблясь, — медленно, тяжело кивнул Крамер. — Да уж. Знаешь, Том, если бы я сам выбирал, к кому обратиться… но каким образом вы оказались на Атлантиде?

— Учусь, — коротко ответила Лана.

— Да уж, — повторил Крамер. — Хорошо, к делу. Моя дочь, как и вы, учится здесь. Она исчезла чуть больше суток назад. Может быть — двое суток, не раньше. Я хочу, чтобы вы нашли её.

Лана сделала почти неуловимый, но безошибочно понятый жест, и на развернутом Крамером дисплее возникла хорошенькая брюнетка немного за двадцать. Теперь, при наличии материала для сравнения, сходство было очевидным.

— А я-то, было дело, подумала, где могла видеть её раньше. Понятно. Её я не видела. Видела вас. Дезире Фокс, не так ли?

— Верно. Фокс — фамилия её бабушки, матери моей покойной жены. Вы знакомы?

— Не близко, — качнула головой Лана. — Разные факультеты, разные программы обучения. Но она подрабатывает официанткой в «Пышке и плюшке», а там по четвергам подают совершенно изумительные крендели. Исчезла? Да ещё и чуть больше суток назад? Вы связываетесь каждый день?

— Не с ней, — слегка поморщился Крамер. — За Дезире приглядывают по моему поручению. Негласно, конечно. Она весьма самостоятельна и свободолюбива, и не потерпела бы надзора, если бы знала о нем. Мне докладывают раз в неделю, последний доклад был три дня тому. В случае чрезвычайных ситуаций… их не было. До сего дня.

— И всё же — менее двух суток?

— Позавчера был день рождения моей тёщи. В этот день они обмениваются лимериками. Так повелось с тех пор, как Дезире узнала, что такое лимерик, и смогла его впервые сложить. Это её подарок бабушке.

— Бабушка не получила его?

— Нет. Я не могу связаться ни с самой Дезире, ни с теми, кто за ней присматривает. Я был на Руби, и Том предложил свою помощь. Мисс…

— Тевиан.

— Мисс Тевиан, я не хотел бы действовать официальным путем.

— Не в текущей обстановке, — кивнула Лана. — Уязвимость политика вашего уровня плоха всегда, сейчас же попросту недопустима. Кстати, я даже не знала, что у вас есть дочь.

— Почти никто не знает. Я рано занялся политикой — и рано овдовел. Стреляли в меня, но только ранили. А жена… жена умерла у меня на руках, — глухо проговорил Крамер. — Я вступил в Легион, сменил имя. Сейчас, возможно, я назвал бы тот поступок трусостью. Тогда же мне казалось, что только мое исчезновение может защитить дочь. Дезире воспитывалась в доме бабушки. После службы в Легионе я снова стал политиком и, пусть даже чисто теоретически, моя девочка опять оказалась под ударом. Афишировать её существование не стоило. Так было безопаснее в первую очередь для неё. Или я так думал.

Лана поднялась, прошлась по комнате, снова вернулась в кресло.

— Хорошо. То есть, что это я говорю… плохо, конечно. Итак, Дезире исчезла. На вызов не отвечает ни она сама, ни приставленная к ней охрана. Что, с вашей точки зрения, произошло?

— Её похитили.

— С вами связывались? Требовали выкуп, выдвигали условия?

— Нет.

— Но есть ведь и менее радикальные варианты. Любовник? Вроде бы на вечеринках рядом с ней крутился какой-то парень… хотя да, молчание охраны этим не объясняется. Несчастный случай вы исключаете?

Том Хельгенбергер подался вперед:

— Даже если это несчастный случай, Дезире нет ни в клиниках, ни в моргах кампуса и вообще планеты. Это было первое, что проверили мои люди.

— Там нет Дезире, — Лана постучала по зубам черенком вилки. — А её охраны?

— Ч-чёрт… — Том почти беспомощно покосился на своего друга, — об этом я…

— Ладно, это я проверю ещё до утра. Полковник, все данные об охране — мне, сейчас же. Где вы их взяли, по чьей рекомендации, кем они здесь притворялись, идентификаторы — всё. Тем не менее… даже если вы правы…

Лана помолчала.

— Почему именно похитили? Почему, к примеру, не убили?

Тишина, густая и вязкая как смола, повисла в комнате. Хельгенбергер постарался прикинуться невидимкой. Жаль, стол маловат, с его плечами под ним, пожалуй, не спрячешься. Александра Крамера он знал давно, и опасался, что взрыв неизбежен. А вот кому этим взрывом оторвёт голову… взрыва не последовало.

— Потому, — выдавил Крамер, — что я не люблю крайних мер. Но если Дезире убили, я устрою этой чертовой планете… Атлантиду.