Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Точка невозврата

— Хуан, — обернулась она ко мне. — Это Сестренки, Роза и Мия.

— Привет, я Роза! — также синхронно воскликнули близняшки, в унисон ткнув себя в грудь. — А она Мия! — Руки их, синхронно, показали друг на друга. Лица при этом были донельзя серьезными.

Пожалуй, Роза и Мия нервничали меньше всего. Или хорошо прятали нервозность за юмор. И мне их юмор нравился.

— Класс! — Я поднял вверх большой палец. — Они всегда такие… Веселые?

— Всегда, — кивнула Кассандра.

— А вы близнецы или двойняшки? — спросил я у них, но ответила вновь Кассандра:

— Они клоны.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она сказала, и еще несколько, чтоб поправить челюсть.

— То есть как, клоны?

Она пожала плечами, словно не ждала от меня такой тупости:

— А как бывают клоны? Одна их них — точная копия другой, стопроцентно идентичный генотип. Их нельзя различить ни по группе крови, ни по сетчатке глаза, ни при помощи дактилоскопии. Только стоматология даст ответ, прикус, или что-то такое. И если у одной из них родится ребенок, — закончила она самым важным женским аргументом, — генетически обе они будут его матерями.

С последнего аргумента я про себя усмехнулся — каждому свое!

— Так такие же эксперименты запрещены? Караются каторгой?

— И что, их на каторгу за то, что кто-то провел над ними эксперимент, и они родились?

Действительно, и чего это я?..

— А как вы их различаете?

В этот момент в комнату вошла Паула. Одетая и в форме — автоматически отметило сознание, после чего захотелось выматериться. Мальчишка, блин!

— Они разные, только привыкнуть надо. Но только мы их и различаем, больше они никому не даются. Одинаково одеваются, одинаково красятся, на разводе отвечают одна за другую… Стервочки, что с них возьмешь!

«Стервочки» «виновато» потупились, и я чуть в цвет не расхохотался их мимике. Веселые девочки! Не стань они ангелами, плакал по ним театральный!

— Угу, а знаешь, какой они цирк устроили, когда позывные выбирали? — воскликнула Кассандра. — Сколько офицеры с ними намучились?.. Слов нет!

Все это время сами объекты разговора мило мне улыбались, буравя глазами. Оценивали. Взаимно, девочки, взаимно! Я уже понял, что если мы сдружимся — то это до конца. И если не найдем общий язык… То это тоже до конца. В отличие от верткой Паулы, они не умеют менять маски. Нужно только разглядеть, что находится под их единственной, но очень плотно сидящей маской на лице.

— Одна сделала татуировку на левой руке, другая на правой, — продолжила Кассандра и усмехнулась. — И так предстали на линейке: Левая и Правая. Их послали подальше, татуировки заставили свести, имена придумать другие. Они и придумали…

— Красная и Зеленая! — фыркнула Паула. — Одна раскрасила татуировку красным, другая зеленым!

Девчонки заулыбались, продолжая со мной зрительную дуэль.

— И чем же дело кончилось? Так и оставили?

Паула отрицательно покачала головой.

— Да нет, там совсем круто получилось…

— У них один позывной на двоих, — ответила за нее Кассандра. — «Сестренки». На заданиях они всегда вместе, все понимают, о ком речь. А на тактическом уровне им разрешили оставить собственные имена. Это Мия. — Она ткнула в девушку справа. — А это Роза. — Рука переместилась на девушку слева.

— Привет, Хуан! — опять в унисон запели девушки. — Я Мия/- Я Роза.

— Тебе у нас понравится! — добавила Роза.

— Надеюсь! — усмехнулся я, чувствуя, что обстановка, наконец, начала разряжаться. — У вас это само получается, или тренировались долго? Такая синхронность?

Сестренки пожали плечами, в унисон, но промолчали. Вместо них вновь ответила Кассандра:

— Само. С первого дня. Они вообще хорошо чувствуют друг друга, и в бою работают, как одна. Я их сколько лет знаю, и сама до сих пор шизею!..

М-да, круто!

Я поймал себя на том, что с одного раза запомнить девушек не получится — слишком схожие у них черты. Нужно время. Но когда пожимал им руки, почувствовал в них еще кое-что. Да, они хохотушки. Да, их чувства к своим искренни и прямолинейны, но… Они убьют любого, порвут, порежут, запытают, не дрогнув рукой и не моргнув глазом. За их показной «хохотушечностью» пряталась первозданная жестокость без тормозов. Это читалось в их диком, хотя совершенно осмысленном взгляде. Играть с ними в шутовские войны все же не стоит.

Как же описать их человеческими словами? Кассандра — винтовка, стреляющая куда укажут. Сестренки же — мясницкие топоры. Тяжелые, что рвут плоть, а не режут, принося жертве дополнительные страдания. Топор не получает удовольствия от страдания, он лишь рубит, но вот не всякий сможет так рубить — тонка кишка. Та же винтовка не сможет. Все это в дополнение к гламурной секси Пауле и очень странной даже для местных (по словам Катарины, а она должна разбираться) Восточной красавице Маркизе, молчавшей все время представления Сестренок.

— А это Маркиза, — вздохнула и сместилась к последнему члену команды Кассандра. — Вы уже немножко знакомы.

— Совсем чуть-чуть, — согласился я. — И не против познакомиться поближе.

При этих словах девушка подняла глаза. По ним я прочел, что ей неловко, и она банально прячется. Я опешил, пытаясь ответить на вопрос, почему.

— Маркиза — снайпер, одна из лучших в корпусе, — продолжала Кассандра, видя, что пауза затягивается. Видно, она сама не ожидала от девушки такой реакции, все-таки мы были знакомы. — Попадет в пол-империала с расстояния сто метров, с отключенными оптикой и системой прицеливания. Причем, в летящие пол-империала!

Я уважительно хмыкнул. Пока себе такую точность представлял слабо, но оснований не верить у меня не было — я уже видел ее в деле.

— Можно? — указал я на кровать напротив. Маркиза кивнула и убрала ногу. Кассандра же сделала шаг назад, как бы оставив нас в покое, но давая понять, что они рядом и ждут результатов наших переговоров. Повисла неловкая пауза.

— Как ваше свидание? — Мне тоже было не по себе, и начал я с самого безобидного.

— Хорошо, — кивнула она и снова опустила глаза. — Он проводил меня до метро. У нас ничего не было.

Она отчитывалась, как будто я имел моральное право что-то от нее требовать.

— Я не обижу его, Хуан. Ты напрасно волнуешься.

— Я не волнуюсь. — Я выдавил подбадривающую улыбку. — Волнуюсь, но не поэтому.

Что-то с нее требовать? Боже упаси! Со времени нашей последней (и единственной) встречи изменилось столько всего! У меня больше нет права требовать с нее что-то, угрожать ей, или, ни дай ее Священный Круг, бодаться с нею. Теперь нам надо дружить, находить общий язык, быть союзниками…