Андрей Ливадный - Лайбен по прозвищу «Стикс»

Он посмотрел, как неторопливое течение ручья уносит упавший в воду обломок почерневшей ветви, и произнес:

– Я родился тут неподалеку… За этим мертвым лесом начинаются скальные отроги, там множество пещер. В одной из них жили мои родители, но они погибли от рук дронгов, когда я был еще совсем маленьким. – Лайбен говорил спокойно, без лишних эмоций. – Рядом с нашей пещерой есть другие, где живут еще двое людей, оба очень старые. Одного зовут Уром Бледный, а второго Говард Мудрый. Они заменили мне родителей, помогли выжить, рассказывали о столетней зиме, наступившей после войны людей и машин…

– Ты хорошо помнишь своих родителей? – Внезапно перебила его Катрин.

– Нет. – Признался Лайбен. – Очень смутно. Иногда мне кажется, что я не в состоянии представить их лица, только неясные образы…

– А почему ты стал убивать дронгов?

Стикс искоса посмотрел на девушку. Странный вопрос…

– А как иначе? – Спросил он. – Если не защититься от них заранее, то рано или поздно они бы явились в мою пещеру и убили бы меня, как случилось с моими родителями в последние годы столетней зимы. Уром часто говорил мне, что люди и машины не могут сосуществовать вместе. Раньше до войны могли, а теперь – нет. Ты ведь должна знать, как изменялись дронги на протяжении столетней зимы, особенно после первого энергетического кризиса?

На этот раз она кивнула, соглашаясь с мнением Стикса.

– Да, кибернетические механизмы сильно изменились… – Тихо произнесла она и тут же спросила: – Стикс, а ты помнишь себя ребенком?

– Ребенком? – Лайбен опять нахмурился, не совсем понимая о чем спрашивает девушка.

– Ну, маленьким мальчиком. – Подтолкнула его мысль Катрин. – Ты был ниже ростом, не такой сильный, тебя занимали совсем иные мысли, ведь так?

Лайбен надолго задумался, а затем отрицательно покачал головой.

– Нет. Я не помню ничего подобного. Мои мысли менялись, но тело нет. А что это имеет какое-то значение?

– Да. – Вздохнула она. – Неприятное значение.

– Какое?

Она не ответила. Лайбен лишь почувствовал, как напряглась ее рука.

– Пообещай мне не хвататься за автомат, и тогда я покажу тебе правду.

Стикс непроизвольно вздрогнул, услышав столь настораживающую просьбу, но в конечном итоге после недолгой внутренней борьбы в нем опять возобладало любопытство.

– Хорошо… Я не буду браться за оружие. – Он привстал и демонстративно положил автомат на траву в нескольких метрах от валуна.

Вернувшись, он сел рядом с Катрин.

– Ну?

Она глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть под воду, а затем начала говорить сначала медленно, неуверенно, а потом все более спокойно:

– Я появилась на свет далеко отсюда, среди руин одного из огромных городов… Сначала мир казался мне таким же простым и понятным, как обрисовал его ты. – Она нашла руку Лайбена и непроизвольно сжала ее. – Вокруг высились мрачные руины, среди которых частенько появлялись дронги, было холодно, а в моей памяти роились смутные, непонятные образы. Я точно знала, как меня зовут, помнила нескольких людей, к которым, наверное, была сильно привязана в прошлом, но эти воспоминания никак не согласовывались с реальностью. Я помнила один мир, а вокруг простирался совсем иная Земля, будто я очень долго спала, и внезапно очнулась…

Лайбен непроизвольно кивнул. Он то же ощущал нечто схожее.

– Сначала я не придала значения этим мыслям. – Продолжила Катрин. – Мне приходилось как-то существовать, спасаясь от холода и добывая себе еду среди руин огромного города, но потом, когда над Землей вновь стало появляться солнце, жить стало легче… – Она искоса посмотрела на Лайбена, который напряженно слушал ее скупой рассказ. – В городе намного больше дронгов, чем ты повидал за всю свою жизнь. С ними действительно приходилось бороться, иначе погибнешь сам, здесь я полностью согласна с тобой. – Катрин невесело усмехнулась. – Я быстро научилась защищать свою жизнь и мыслила примерно как ты, пока однажды на моем пути не повстречалась большая группа боевых кибермеханизмов.

– Ты не смогла справиться с ними? – Спросил Лайбен, чувствуя, что его недоумение постепенно трансформируется в чувство симпатии к сидящей рядом девушке.

– Да. – Скупо ответила она. – Меня сильно покалечили… Я истекала кровью и едва могла двигаться, но все же умудрилась укрыться в узкой щели под рухнувшим перекрытием одного из домов. Дронги не смогли забраться в тот лаз, чтобы добить меня… Они ушли, а я долго лежала в полной темноте, думая, что умираю.

– Но ты ведь выжила, верно?

Катрин кивнула.

– Я не могу сказать, сколько прошло времени, но мои раны затянулись, и я вновь с трудом смогла двигаться. Голод заставил меня очнуться, он же руководил мной, когда я выползла из своего укрытия на свет. Знаешь, мне иногда кажется, что лучше было бы умереть…

– Почему? – Лайбен резко повернул голову. В его понятии говорить такие слова было… кощунственно. Жизнь надо беречь, во что бы то ни стало во всех ее формах, – данный постулат скрывался в глубинах его собственного сознания, прочно прижившись рядом с необъяснимой ненавистью к механическим исчадиям, превратившим Землю в ледяную пустыню…

Пока Стикс задумался над собственными этическими ценностями, Катрин, воспользовавшись паузой, собралась с духом, и продолжила говорить:

– Сейчас ты поймешь… – Она поймала настороженный взгляд Стикса и пояснила: – Моя одежда превратилась в лохмотья, пули дронгов искалечили мне руку и правый бок, а когда я взглянула на уродливые шрамы, оставшиеся на теле, то сделала ужасное открытие, которое едва не лишило меня рассудка… – Катрин внезапно встала и одним зябким движением скинула с плеч ткань комбинезона, который послушно скользнул к ее ногам, собираясь мешковатыми складками.

У Стикса вдруг перехватило дыхание.

Перед ним стояла обнаженная девушка, ее грудь волнующе вздымалась от участившегося дыхания, каждый изгиб пропорционального сложенного тела вызывал в нем волну инстинктивной дрожи, и за этими оглушающими своей новизной чувствами Лайбен не сразу разглядел те шрамы, ради которых она скинула одежду…

– Посмотри сюда… – Катрин медленно повернулась, и Стикс увидел глубокие уродливые борозды искалеченной, а затем сросшейся плоти, которые рассекали ее кожу на правом боку, захватывая предплечье и руку выше локтя.

Секунду спустя Лайбен понял, что она хотела показать ему.

В глубине рубцов, там, где зажившая плоть извивалась бледными, бескровными линиями, виднелись обнажившиеся осколки микрочипов, между которыми угадывались разорванные серебристые проволочки, не толще волоса!…