Minor Ursa - Реализаты (СИ)

И погас.

Примерно в это же время за разделяющей его с Аей и Мэттом тонкой стеной из Аиного кармана выползло, шурша длинными тонкими ножками, ажурное нечто. Оно замерло, детектируя окружающее пространство, и услышало примерно на одинаковом расстоянии от себя не один, а целых два электрически активных человеческих мозга, причём электрическая активность одного на несколько порядков превосходила активность другого.

Не колеблясь ни секунды, оно выбрало тот, чей гамма-ритм, сохраняя нормальную частоту в сотню герц, по амплитуде зашкаливал за несколько вольт, вскарабкалось на человеческую голову с длинными волнистыми волосами и мягко вошло в кожу в районе большого затылочного отверстия.

Сон начался с того, что Ая снова увидела себя маленькой испуганной десятилетней девочкой, только что пережившей смерть и похороны отца.

— Прими решение быть счастливой и будь ею, — сказало пространство, после чего кто-то гулкий и необъятный всколыхнулся то ли внутри, то ли снаружи неё и больно кольнул в затылок.

Боль вспыхнула и погасла, разливаясь по телу тёплой приятной волной. Мучившие её страхи пыхнули вместе с этой болью и вместе с ней же исчезли.

— Папа! — недоверчиво улыбнулась девочка. — Я думала, что ты умер…

— Зачем ты растишь в себе боль? — в свою очередь удивилась прошедшая через неё в ответ горячая дрожь. — Перестань.

— Перестань, перестань, перестань, — её собственным сердцем простучало пространство.

— Хорошо, — согласилась девочка. — Я больше не буду.

Она закрыла глаза, снова открыла их и оказалась лицом к лицу с хитро улыбающимся отцом. Он сидел перед ней на корточках: живой, сильный и счастливый.

— Малодушничаешь? — не столько спросил, сколько констатировал он, обнимая и привлекая её к себе.

Нет, где-то там, у его плеча, замотала головой девочка, я просто болею — то приобретениями, то потерями, ну, где же ты был?..

— Это была первая смерть, — голосом Пилота сказал отец, отстраняясь от неё — так, чтобы увидеть лицо. — И, вероятнее всего, последняя жизнь.

Маленькая Ая глядела на него, и ей всё ещё было так хорошо, что слова отскакивали от неё звонкими пустыми бубенчиками: жизнь, смерть, первая, последняя… Жизнь просто была, и этого было достаточно.

— Помнишь, как всё начиналось? — усмехнулся отец.

Да, кивнула она, помню, и вспомнила, как когда-то давно-давно, вечность назад, он уже обнимал её точно так же, и спрашивал то же самое, и холодная жестокая реальность точно так же, отступив на полметра, ждала, пока закончится её радость.

Дежавю было таким целостным и таким глубоким, что Аино сердце на миг испуганно замерло и пошло стучать мелко-мелко — сердечком пойманной птички.

Лицо отца вытянулось, потеряло человеческие черты и превратилось в лицо Пилота.

— Ты как-то слишком нервно реагируешь на воспоминания, — низко сказал Пилот. — Разве в них есть что-нибудь страшное?

— Это не воспоминания, это совпадение, — ответила Ая, глядя в большие глаза Пилота и видя там вместо своего отражения отражение озадаченного лица андроида. — А, может, и просто падение.

— И в совпадениях нет ничего страшного. Совпадения — это гармония, — Пилот моргнул, и отражающийся в его глазах Бенжи, пошарив руками по усеянной обесточенными разъёмами стене, отключился и плавно съехал куда-то вниз, а на его месте из тьмы маленькими серебристыми точками всплыли звёзды.

— Я сплю? — спросила у этих звёзд Ая.

— Спишь, — согласились звёзды.

— Спишь, — согласился Пилот. Руки его сомкнулись за спиной у девочки, и он поднялся, поднимая её с собой, как младенца. — Не съезжай с осознания. То, что ты спишь, ровным счётом ничего не меняет.

Руки у него были большие, тёплые, и в новое дежавю она вошла уже трёхлетним карапузом, впервые приехавшим в детский сад на руках растерянного отца.

— Приехали, — смущённо сказал тот, кто держал её на руках. — Будь хорошей девочкой и не плачь.

И, словно специально вопреки всему, глаза у Аи сами собой наполнились слезами.

— Да что ты всё время ревёшь? — возмутился Пилот. — Самой не надоело?

— Надоело, — всхлипнула Ая. — Но ты всё время меня пугаешь. Я не хочу переживать это снова и снова.

— Никогда бы не подумал, что собственное детство действует на тебя так угнетающе, — обречённо вздохнул Пилот. — А что хочешь?

— Сказку, — онемевшими губами сказала Ая, и голос у неё вышел точь-в-точь как у Бенжи.

— Ну, что ж, — усмехнулся Пилот, растворяясь в густом воздухе. — Вот тебе сказка.

И за его тающей спиной проступил входной шлюз на Альфу.

В третье дежавю она вошла сразу парой: доставившим на Альфу очередного реализата андроидом класса DII и — по-прежнему — самой собой. Снова, как и в тот раз, они сидели на траве у шлюза, словно два ангела, охраняющих герметически запечатанный вход в рай, только теперь так выходило, что… она и она.

Бенжи только что оторвался от Аи и всё ещё держал её за плечи лицом к себе.

— Иногда мне кажется, что я — это ты, — озадаченно сказал он. — И, возможно, виной тому вот такой вот тесный физический контакт.

Да, согласилась Ая, контакт провоцирует общность хоть кого. Или хоть чего.

— Иногда я — это ты, — кивнула она. — Хоть это и кажется тебе невозможным.

— Да нет же, — грустно усмехнулся андроид. — Всё дело в том, что ты-то как раз можешь себе это позволить.

Он помолчал.

— А я — нет.

— Бог с тобой, Бенжи, — сказала Ая, наклоняя голову к нему на плечо. — Я только не очень поняла: а потребность быть мной у тебя тоже есть?

Нет, молча покачал головой андроид, такой потребности нет.

— Я вообще считаю, что путаница с самоидентификацией — это нарушение генерации цели, — сказал он вслух. — И вовсе не потому, что моя система вывода не может мне доказать эту цель как теорему или что трассировка известных мне правил не позволяет получить цепочку действий, которые были бы мне нужны для реализации такой цели.

Он снова помолчал.

— Дело даже не в нежелании или невозможности стать тобой. Дело в том, что слияние, превращающееся в…

Он запнулся.

— Да, слияние не должно превращаться в замещение, — согласилась Ая.

— Замещение? Да ты льстишь мне: замещение — это то, чем занимаешься ты, у меня это имитация. Но не должно. Понимание и принятие — это одно, а шизофреническое "я — это ты" — это совсем другое. Оно предполагает, что самого того, кто имитирует, больше нет.

Он усмехнулся:

— А ведь от того, что тебя не станет, в этом мире ничего не изменится в лучшую сторону.