Встретимся на Кассандре! - Ольга Громыко

Ну вот ей, наконец, киборг. Одновременно и роскошный подарок, и исполнение давней мечты, и ее испытание реальностью.

* * *

Честно говоря, я была уверена, что мама недельку поиграется и вернет киборга в салон, а на возвращенные деньги сделает реконструкцию террасы, как давно мечтала. Брать от меня деньги просто так она категорически отказывается, а дарить их на день рождения уже не в моих правилах – безликие виртуальные единицы ничем не лучше бестелесных слов. Поэтому мы предпочли такой вот компромисс.

Но когда я заезжаю в ресторан в следующий раз, через месяц, мой подарочек все еще прилежно таскается за мамой. Вместо стильной формы телохранителя, в которой его доставили (и я даже доплатила за вышитое серебром имя хозяйки!) на нем свободный поварский костюм, белый фартук и прозрачная одноразовая шапочка на резинке. Выглядит забавно, клиенты улыбаются, я чувствую себя неловко.

– Мам, что это?!

Мама немного смущенно улыбается.

– Я же постоянно на кухне торчу, а Джеку там скучно, вот я и начала потихоньку обучать его тому, сему…

Я вздыхаю. Скучно. Джеку. Вот уж точно – старый как малый!

– Ну и как?

– Он старается, – деликатно отвечает мама.

Интересно, насколько хватит ее терпения. Со мной она даже уроки больше пяти минут кряду делать не могла, взвывала от отчаяния и начинала кругами бегать по комнате.

Я улыбаюсь и киваю, раздумав сообщать ей, что раздел памяти боевых киборгов, отведенный под самообучение, сильно ограничен. Пусть это будет моя маленькая месть.

Господи, никогда не назвала бы своего киборга Джеком. Все равно что огромного породистого алабая – Тузиком.

* * *

Позавчера в «Яблочке с корицей» проводили банкет для конгресса космолетчиков, и это был просто кошмар, потому что в ресторан заявилось на треть больше народу, чем было заявлено, а половина персонала, как назло, именно в этот день слегла с гриппом. Но Джек такой молодец, такая умница, так здорово помогал маме и на кухне, и в зале, что гости ничего не заметили и остались очень довольны! Поэтому вчера мама с Джеком пошли по магазинам, и она купила себе на скидках новые туфли, а Джеку – крутые ботинки, немного дороговато, но они так ему идут, и целых пять лет гарантии! Весь персонал обзавидовался, Томас даже спросил, нельзя ли ему перевестись на должность киборга, хотя бы на полставки. Сегодня они с Джеком только что поужинали и собираются пойти прогуляться перед сном…

– Мама, давай поговорим о чем-нибудь другом? – не выдерживаю я. – Я звоню узнать о тебе, а не о твоей кукле!

– Так ведь это одно и то же, – удивляется мама. – Теперь Джек часть моей жизни, как и Макс. Неужели разговоры о Максе тебя тоже раздражали?

– Макс был частью и моей жизни, мам. – Я до сих пор скучаю по нашему шкодливому черному лабрадору – он всегда безумно радовался моему приходу, а потом лежал рядом на диване, положив морду мне на колено и блаженно вздыхая. – А про киборга мне слушать совершенно не интересно, ты же знаешь, как я к ним отношусь!

– Тогда расскажи что-нибудь сама, а я послушаю, – сухо предлагает мама. – Если, конечно, мне будет интересно.

Практически невыполнимая задача. Моя работа для нее темный скучный лес, а личная жизнь – поле для стычек. Нет, я не ханжа, это мама слишком… неконсервативна. Может, будь она построже в этом вопросе, папа от нее и не гулял бы.

Я огрызаюсь, мама обижается еще больше, и прощаемся мы очень холодно.

Я завариваю себе зеленый чай с ягодами годжи и вуайской вишней, выпиваю, успокаиваюсь и начинаю чувствовать себя немного виноватой. Ну что мне стоило просто слушать ее старческую болтовню и вовремя поддакивать? Какая разница, чему! Главное, что мама довольна, и киборга ей подарила я, поэтому все комплименты в его адрес, считай, мои. Гордиться надо, что прошло уже больше года, а мама по-прежнему на него не нарадуется.

Но я все равно чувствую себя родителем, сдуру купившему трехлетнему ребенку вувузелу. Он-то в восторге, а вот окружающие… И персонал, наверное, втихомолку смеется над малость тронувшейся на киборге шефиней, вот позорище!

* * *

Свой день рождения я отмечаю с бизнес-партнерами, в самом фешенебельном ресторане столицы. Нейтральная, ни к чему не обязывающая компания, легкие изысканные закуски. От горячего я отказываюсь, от десерта – тоже.

Партнеры не настаивают, делают комплименты моей фигуре.

Я берегу не фигуру, а аппетит. Вечером я лечу к маме на традиционный ужин в нашу честь – ведь, по ее словам, она тоже немало потрудилась ради этого праздника. Меня это немного коробит – ее день рождения принадлежит ей одной, а мой, получается, «общий». Слава богу, у меня достаточно денег на in vitro репликацию, и если я решусь завести ребенка, то это будет его, и только его день.

Когда я сдуру проговорилась об этом маме, она усмехнулась и коварно заметила: «Но ведь тогда ты никогда недополучишь свою половинку праздника, Лидия». – «Ну и что? Она мне не нужна!» – «Если бы это было так, то тебя бы не беспокоило, нужна ли она твоему ребенку. И что, если ему окажется нужнее нечто другое?»

С ней совершенно невозможно спорить, у нее просто иная логика.

Когда я приезжаю в ресторан, он уже закрыт, и персонал распущен по домам. В мой день рождения мама всегда готовит сама, и хотя меня раздражает ее постоянная беготня на кухню, «вкус детства» все искупает. Я никогда не заказываю индостарское крлоо в других ресторанах, оно кажется издевкой над маминым фирменным рецептом.

Сегодня на кухню бегает киборг, а мама сидит напротив и наблюдает за мной со странным выражением лица, словно чего-то ожидая.

– Добавки? – вкрадчиво спрашивает она.

– Да, спасибо! – Я скребу вилкой по почти пустой тарелке, отправляю в рот последние крохи и от всей души говорю: – Так готовить крлоо, как ты, мамочка, никто не умеет!

– Это не я готовила, – теперь мама улыбается, открыто и триумфально, – а Джек.

– Что?!

– Да, у мальчика талант.

Мама замолкает и переводит сияющий взгляд на киборга, а мне отчетливо слышится недосказанное: «Не то, что у тебя». В детстве я часто помогала маме на кухне, особенно когда ресторан только становился на ноги и мы не могли позволить себе нанять помощника, но я запомнила это как невыносимо скучный монотонный труд. Въевшиеся в одежду и волосы запахи еды, короткие ненакрашенные ногти, иначе все равно