Фредерик Пол - Врата

   |  крайней  мере  до  второго  курса  колледжа. 3. Вы

   |  должны   немедленно   прекратить  все  космические

   |  исследования. За нами наблюдают.

   |      Гарри Хеллисон

   |      Питсбург

   |  Не каждый из нас вернется домой -

   |  Нас плющит и жжет, и рвет на куски.

   |  Но тот кто вернулся с добычей - герой.

   |  А тот кто пустой - хоть вой от тоски.

   |  Но тот и другой уходят опять

   |  Хоть страх его сердце сжимает в кулак

   |  О хичи, скажите как нам узнать

   |  Где ваше богатство, где вы, а где мрак...

   |  О, хичи...

   Я  помню ее запах. Однажды запах мускусного масла стал так силен, что я поднял голову, но тут же забыл об этом. И все время то на одном экране, то на  другом висел снаружи этот огромный зловещий широкий синий шар: фазовые эффекты образовывали тени на его поверхности: страшные волны его тяготения все  время  сотрясали  наши  внутренности.  Дэнни  А,  находился  в первом корабле,  следя  за  временем  и  выталкивая в шлюпку мешки и свертки. Они проходили  в  люк  шлюпки,  оттуда  в другую шлюпку, потом снова в люк и в капсулу второго корабля, где я принимал их и заталкивал во все углы, чтобы вошло  побольше.  "Пять  минут!"  -  крикнул  он. Потом: "Четыре минуты!". Потом: "Три минуты, откройте эту проклятую крышку! И наконец: "Все! Эй, вы все!  Бросайте,  что  делаете,  и бегите сюда". И мы так и поступили. Все, кроме  меня.  Я  слышал  крики  остальных, они меня звали; но я упал, наша шлюпка  была загромождена, и я не мог подобраться к люку. Я пытался убрать с дороги какой-то проклятый тюк, а Клара по радио кричала: "Боб, Боб, ради Бога,  иди  сюда!" И я знал, что уже поздно, захлопнул люк и прыгнул вниз. Последнее, что я слышал, был голос Дэнни А.: "Нет! Нет! Погоди..."

   Погоди...

   Очень, очень долго.

   Немного погодя - не знаю, сколько времени прошло, - я поднимаю голову и говорю: "Прости, Зигфрид".

   - За что, Боб?

   -  За плач. - Я физически истощен. Как будто меня десять миль прогоняли сквозь  строй,  а  сумасшедшие  чокто  (одно  из племен североамериканских индейцев. - Прим, перев.) колотили меня своими дубинками.

   - Вы себя лучше чувствуете, Боб?

   -  Лучше? - Я удивляюсь этому глупому вопросу, потом начинаю думать, и, странно,  мне  действительно  лучше.  - Да. Кажется. Не то, что называется хорошо. Но лучше.

   - Отдохните немного, Боб.

   Мне  это  замечание  кажется  глупым,  и  я  ему говорю об этом. У меня осталось  столько энергии, как у сдохшей неделю назад медузы, и мне ничего не остается, как отдыхать.

   Но  я  чувствую  себя  лучше.  "Я чувствую, - говорю я, - будто наконец позволил себе ощутить свою вину".

   - И пережили это.

   Я обдумываю его слова. "Кажется, да", - говорю я.

   - Обсудим вопрос о вине, Боб. Почему вина?

   - Потому что я отбросил девять человек, чтобы спастись самому, идиот.

   - Вас кто-нибудь обвинял в этом? Кроме вас самого?

   -  Обвинял?  -  Я снова прочищаю нос, думая. - Нет. А зачем? Вернувшись назад,  я  стал  чем-то вроде героя. - Я думаю о Шики, таком по-матерински добром,  о  Френси  Эрейра,  который  обнимал  меня, позволяя выплакаться, несмотря  на то что я убил его двоюродную сестру. - Но их там не было. Они не видели, как я прочистил баки, чтобы выбраться.

   - Вы прочистили баки?

   -  О,  дьявол,  Зигфрид, - говорю я, - не знаю. Я собирался. Я протянул руку к кнопке.

   -  Как  вы  думаете,  мог  ли корабль, который вы планировали покинуть, очистить соединенные баки шлюпок?

   -  А  почему  бы  и нет? Не знаю. Во всяком случае, - говорю я, - ты не сможешь  придумать оправдания, о котором я бы уже не подумал. Я знаю, что, может  быть,  Клара и Дэйн нажали свою кнопку раньше меня. Но я протянул к своей руку!

   - И как вы думаете, какой корабль при этом должен был освободиться?

   - Их. Мой, - поправляюсь я. - Не знаю.

   Зигфрид  серьезно  говорит: "В сущности, вы поступили очень разумно. Вы знали,  что  все  выжить не могут. Для этого не было времени. Единственный выбор  заключался в том, умрут ли все или только некоторые. Вы решили, что лучше пусть выживут некоторые.

   - Вздор! Я убийца!

   Пауза,  цепи Зигфрида обрабатывают мои слова. "Боб, - осторожно говорит он, - мне кажется, вы себе противоречите. Разве вы не сказали, что они все еще живы в этой разрывности?"

   - Да, они живы! Время для них остановилось!

   - Тогда как же вы можете быть убийцей?

   - Что?

   Он повторяет: "Как вы можете быть убийцей, если никто не умер?"

   ...  -  не знаю, - говорю я, - но, честно, Зигфрид, я больше не хочу об этом говорить сегодня.

   -  Вы  и не должны, Боб. Не знаю, представляете ли вы, чего достигли за последние два с половиной часа? Я горжусь вами!

   |      СПРАВКА О СЧЕТЕ

   |      Робинетту Броудхеду.

   |

   |      1.  Признано,  что  установление  вами  нового

   |  курса  на  Врата-Два  привело к экономии около ста

   |  дней на каждый полет к этой цели.

   |      2.  Решением  комиссии  вам  присуждается один

   |  процент   доходов   от  всех  открытий,  сделанных

   |  экипажами,    воспользовавшимися   вашим   курсом.

   |  Авансом вам начисляется 10000 долларов.

   |      3.  Решением  комиссии половина этих доходов у

   |  вас  вычитается  в качестве штрафа за поврежденный

   |  корабль.

   |      4.   На   вашем  счету  имеется:  проценты  от

   |  открытий   (решение  комиссии  А-135-7)  с  учетом

   |  вычетов (решение комиссии А-135-8) 5000 долларов

   |      На вашем счету всего 6192 доллара

   И странно, нелепо, но я верю, что все его чипы, голограммы, цепи хичи - все это мною гордится, и мне приятно в это верить.

   -  Вы  можете  уйти  в  любое  время,  -  говорит  он,  вставая и очень жизнеподобно  отходя  к  креслу.  Он  даже  улыбается мне. - Но я хотел бы показать вам кое-что.

   Мои  защитные  механизмы сносились до предела. Я только спрашиваю: "Что именно, Зигфрид?"

   -  Другую  нашу возможность, о которой я упоминал, Боб, - говорит он, - но  которую  мы  никогда  не использовали. Я хотел бы показать вам другого пациента, из прошлого.