Андрей Ливадный - Бездна

Она видела лишь изумрудное сияние, нежно обнимающее людей и дельфов, да невыразимо красивые, грациозные, стремительные силуэты эмирангов, приветствующие их – первых, кто, услышав шепот вечности, внял ему, не устрашившись бездонных глубин.

Пять лет спустя

Величественный и прекрасный город возвышался над цепью из трех островов.

Над океаном царила полная луна. Ее оранжевый свет ложился причудливыми бликами на перламутровые стены домов. Здания изящной архитектуры утопали в зелени.

Казалось, что отдельные городские кварталы парят над океаном.

Здесь, объединяя красоту и прочность, слились воедино технологии двух космических рас – людей и дельфов. Здания, не превышающие трех этажей, уходили корнями в прибрежные воды. От каждого строения, не выстроенного, а выращенного, обвивая колоннады опор, поддерживающих городские уровни, ко дну устремлялись длинные побеги, украшающие железобетонные конструкции и одновременно поставляющие в город всё необходимое для жизни людей, начиная от опресненной воды и заканчивая разнообразными видами пищи.

Зелень деревьев, окружающих каждое здание, напоминала о далекой, но давно потерянной во мраке космоса планете Земля, где зародилась и окрепла человеческая цивилизация.

…

Фридрих сегодня работал до позднего вечера.

Дел накопилось невпроворот. После завершения строительства первой очереди городских кварталов, и переселения жителей Лазурного Чертога в Акваполис, пришла пора выполнить договоренности, достигнутые между людьми, и представителями дельфов, – тех, кого удалось безопасно переместить из статис-камер затонувшего колониального транспорта на борт «Титана».

Пока что древних дельфов – так между собой называли люди спасенных из пучин Бездны существ, насчитывалось немного, всего три десятка.

Вернуть их к жизни оказалось проще, чем наладить эффективное общение, но сейчас эти трудности уже остались позади.

Фридрих включил коммуникатор.

Энтрифаги, – так называли дельфы удивительных, издревле обитающих в космосе существ, исправно выполняли функции ретрансляторов связи. Им было комфортно на околопланетных орбитах, жизнь удивительных созданий исчислялась миллиардами лет, а подержание систем спутникового позиционирования и связи воспринималось ими как забавное, увлекательное занятие.

От мыслей, что постоянно мелькали в рассудке, иногда становилось немного не по себе. Сколько тайн открылось за последние годы, а сколько еще предстояло узнать и сделать!

– Джордж? Привет. Это Фридрих. Как у вас? Добрались до места?

– Все отлично, – пришел ответ. Голос ветерана звучал бодро, жизнерадостно. – Основной модуль «Атланта» на месте, точно в координатах, что указали Артем и Инга. Френз с Карлом уже отправились на разведку, собираются вскрыть один из шлюзов, оценить степень повреждений. Мы с Фрэнком пока на борту «Титана», страхуем их.

– Отлично. Свяжись со мной, как только станет понятен объем восстановительных работ.

– Да не волнуйся. Пегий… извини, старая привычка, я хотел сказать: Карл с Френзом отлично сработались вместе, они не сомневаются, что корабль можно восстановить, и я им верю.

– Да в их способностях и я не сомневаюсь, меня интересуют сроки. Сам понимаешь, начинать подъем колониального транспорта дельфов, без участия «Атланта» просто нереально. А дельфы переживают за оставшихся в Бездне сородичей, каждый день с ними общаюсь по этому поводу. Они уже и город начали выращивать неподалеку от Акваполиса, слышал, наверное?

– Ну, да слышал.

– Ладно, – Фридрих услышал знакомые шаги и поспешил завершить разговор. – Давай, до связи. Жду от тебя новостей.

Он отключил коммуникатор.

– Папа, папа, – через анфиладу комнат бежал пятилетний Антон. – Папа, – он с хода запрыгнул на колени к Фридриху, – ты мне расскажешь сказку?

– А ты когда маму слушаться будешь? – строго спросил Фридрих, взглянув на Вальму, которая, не угнавшись за малышом, с трудом сдерживала улыбку.

– Я маму слушаюсь! – серьезно возразил Антон. – Но ты же обещал, а сам?

– Ну, хорошо, – Фридрих отключил компьютерный терминал. – Давай, берем маму за руку и все вместе идем укладывать тебя спать. А какую ты сказку хочешь услышать?

– О волшебном городе – Лазурном Чертоге! – серьезно заявил малыш. – И людях, которые жили под водой!

– Ладно, – согласился Фридрих. – Только давай сразу договоримся: все, что я расскажу тебе, – это не сказка, понятно?

– И не жили, а живут, – добавила Вальма, взяв сына за руку.

…

Город за окном притих в лунном свете.

Мягко перекатывались пологие волны, глухо накатывались на скалы, разлетаясь пенистыми брызгами.

Голос Фридриха звучал в унисон шуму прибоя:

– Далеко за границей кипящих широт есть волшебный подводный город, где однажды родилась маленькая девочка. Родители назвали ее Ингой. Она еще не знала, что ей суждено вырасти и изменить историю целого мира…

Лазурный Чертог.

Артем только начинал привыкать к эмирангу.

Солнце клонилось к закату, и подводный город пронзали теплые лучи света.

Внизу простирался Волнующийся Лес. Просеки в нем давно заросли, дыхательные купола исчезли, их убрали за ненадобностью, как и сетку канатов, которая только мешала плавать.

Вдох. Задержка дыхания.

Эмр покалывал кожу, требуя, чтобы Артем расслабился, не мешая процессу замещения рефлексов.

Трудная это наука – подводное дыхание. Малышам, Артем взглянул в сторону многочисленных стаек резвящихся под водой ребятишек, куда легче, они воспринимают эмиранга как частицу себя, не напрягаясь по таким пустякам, как смена ритма дыхания.

Он отыскал взглядом Ингу.

Она о чем-то беседовала с одним из древних дельфов, накануне приплывших в город. Благодаря специальным устройствам коммуникаторов, что создал Фридрих, и разработанной программе адаптивного автоматического перевода полноценное общение между людьми и дельфами наконец начало налаживаться спустя годы после установления первого контакта.

Ладно. Не буду им мешать. Немного поупражняюсь, подумал Артем.

…

Инга и Оргон неторопливо плыли вдоль уступчатых кварталов батт отсеков.

Благодаря вживленной горошине коммуникатора она могла свободно разговаривать с дельфом.

– Удивительно, как быстро дети вашей расы находят общий язык с эмирангами! За всю историю межзвездной кооперации я не встречал такой адаптивности, – дельф издал звук, означающий печаль. – Мне трудно осознавать, что те времена стали древнейшей историей, – добавил он.