Токацин - Синтез

— Странно, верно? — Лилит хихикнула. — Кенен потом даже ходил задумчивый… Арбогаст обещал, если всё будет тихо, с весны разрешить отселяться. Выделят участки к востоку от города и привезут типовые каркасы. Каждый сможет купить и поставить себе дом. Небольшие такие строения, на двух-трёх сарматов. Можно делать пристройки.

— А, — Гедимин вспомнил распечатки, с которыми ходил Кенен. — Маккензи будет рад.

Лилит откинула голову на его плечо и попыталась заглянуть ему в лицо.

— А ты, атомщик, отселился бы?

Сармат мигнул.

— У меня есть комната. Отопление отлажено. Пищу привозят. Душевая рядом. Куда отселяться? Я не сурок, чтобы жить в норе.

— Но и не муравей, чтобы жить в муравейнике, — Лилит недовольно сощурилась. — Там слишком много сарматов. Все ходят, каждый лезет в дверь.

— К тебе? — Гедимин недоверчиво хмыкнул и попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то рисковал прикоснуться к двери Лилит. — Кто? Зайду к нему после салюта.

Самка ухмыльнулась.

— Пустяки, атомщик. Будут проблемы — я скажу. А я бы отселилась. Построила бы мастерскую, испытательные стенды… бассейн для подлодок…

Гедимин мигнул — ему вспомнилось синеватое свечение в тёмной воде, тесный тёплый лабиринт под свалкой и время, когда за эксперименты ни перед кем не надо было отчитываться. Перед глазами мелькнули ярусы экранированных лабораторных отсеков, уходящие в глубину, и туннели, ведущие к лесным полигонам, сольвентные скважины и тяжеловодные каскады.

— Запастись ирренцием и ставить опыты с пульсаторами, — почти беззвучно прошептал он. — Воспроизвести усть-илимский сверхпроводник. Доработать реактор…

— Ловишь на лету, атомщик, — Лилит легонько ткнула его кулаком в бок. Он отвлёкся и не заметил, когда она успела сесть ему на бедро и пристроить голову на его груди, но ему стало гораздо теплее, несмотря на холодный ветер с озера.

— Когда у тебя на голове не сидят, можно делать что угодно, — продолжила самка. — Я бы ушла и одна, но одиночек будут отпускать в последнюю очередь. Если я напишу, что отселяюсь, ты пойдёшь со мной?

— Да, — перед глазами Гедимина уже вставал, как наяву, цилиндр, наполненный зелёным свечением, превращённый в гигантскую магнитную катушку. — Мне нужна отдельная лаборатория. Ведомство очень мешает.

Лилит фыркнула, подалась в сторону, но сказать ничего не успела — сверху послышался смешок.

— Что я могу сказать, Лил? — Кенен, ухмыляясь от уха до уха, широко раскинул руки. — Наш губернатор Энцелада, как всегда, верен себе. А твоё упорство заслуживает лучшего применения. Вот, например, я…

— Свали на Седну, — отозвалась сарматка, поправляя и застёгивая комбинезон. — Гедимину лень, но я-то встану…

Ремонтник недоумённо мигнул, переводя взгляд с Лилит на Кенена и обратно. «Я опять нарушил какую-то традицию? Ничего не понимаю…»

…Небо над северной дорогой на секунду погасло, и Гедимин услышал грохот над озером — там тоже взлетали петарды, и низко нависшие облака то и дело вспыхивали зелёным и синевато-белесым. На севере на миг зажглась тройная звезда — и тут же взорвалась тремя снопами жёлтого огня, вычертив над лесом пылающий знак радиационной опасности. Сарматы, собравшиеся на крышах, встретили вспышку удивлёнными возгласами, и сам Гедимин невольно замигал и расплылся в нелепой ухмылке.

— Линкен постарался, — сказала ему на ухо Лилит. Она стояла рядом, время от времени — когда взрывалась особенно удачная петарда — тыкая сармата кулаком в бок.

— Хорошо получилось, — согласился Гедимин, незаметно потирая рёбра. Удачных торпед сегодня было много…

— Скоро мой реактор доработает, и не нужно будет над ним сидеть, — тихо сказал он. — Мы с Хольгером будем ставить опыты на полигоне Линкена. Всё равно, во сколько проводить их, — я перенесу их на вечер. По дороге на полигон я могу забрать тебя. Мы нашли странную штуку — тебе интересно будет посмотреть.

Лилит, обернувшись к нему, изумлённо мигнула.

— Атомщик зовёт кого-то на опыты?! Не иначе, завтра Солнце остынет!

Теперь мигнул Гедимин.

— Я не понимаю.

— Не бери в голову, — сарматка пристально посмотрела ему в глаза и, помедлив, кивнула. — Я иду с вами. Скажешь, когда соберётесь на полигон.

Сарматы уже расходились с крыши, когда Гедимина догнал Линкен. От него пахло гарью и оплавленной изоляцией, а глаза блестели, как ртуть.

— Неплохой день, — сказал он Гедимину. — Есть польза и от мартышечьих обычаев. Когда мы снова выйдем на свободу, у нас каждый год будет День атомщика. Даже там, где атомщиков нет. Там его будут называть по-другому, но все смогут собраться и запустить фейерверк. Без макак, их стрельбы и воплей. Нигде не прячась. Хоть на Меркурии, хоть на Седне. Когда-нибудь так и будет, атомщик. Вот увидишь.

— Люди тебе чем мешают? — только и смог спросить Гедимин. От горящего взгляда Линкена ему стало не по себе.

— Ты не жил на свободе, атомщик, — взрывник склонил голову. — Не ты в этом виноват. Ты быстро понял бы разницу. Иди спать. Завтра ранний подъём…

«Всё равно ничего не понял,» — думал Гедимин, растягиваясь на матрасе поверх одеяла. В бараке было тепло, даже без одежды, и заснул сармат не сразу — недостроенные чертежи гипотетического реактора вставали перед глазами и отвлекали от сна. «Сивертсенит и купрат таллия,» — думал он, проваливаясь в дремоту. «И омикрон-источник с переменной интенсивностью. У северян получилось. Попробуем повторить…»

Гедимина разбудил не лязг экзоскелетов, не гулкие шаги в коридоре и не свет в глаза, — кто-то тихо перелистывал страницы, и этот шелест заставил сармата рывком подняться с матраса и, ещё не открыв глаз и не вполне понимая, где он, и что вокруг, протянуть руку к брошенному на ящик комбинезону. Кто-то крепко сжал его запястье; секунду спустя сармат стоял на ногах, растерянно мигая и щурясь на свет. Стальные «клешни» придерживали его за плечи.

— Гедимин Кет, физик-ядерщик, — сармат в лёгком экзоскелете с зеркальным щитком на месте лица держал в «руках» его ежедневник и разглядывал один из чертежей. — Это придётся оставить, как и всю одежду. Снимайте подштанники. На месте вам всё выдадут.

— Каком ещё месте? — Гедимин вскинулся, выворачиваясь из «клешней», и понял, что его окружили. Он стоял в кольце экзоскелетчиков, под прицелом шести пар бластеров, и стоило ему зашевелиться, как холодные сопла прижались к его груди и спине. Сармат-командир бросил ежедневник на ящик, прикрытый комбинезоном, и щёлкнул «клешнёй».

— Heta! Мы не причиним вам вреда, — спокойно сказал он. — Но сопротивляться не советую. Вы заинтересовали координатора, Гедимин. Вся ваша научная группа.