Рустам Панченко - Инвалид. Том первый

Было в этом всем только одно «но», на которое очень неадекватно реагировала паранойя. Согласно всем раскладам, он не должен был так просто соглашаться на выдвинутые мной условия. Ведь стоит только просто подумать, кто он, и кто я, как все становится на свои места. Директор же согласился не просто, а очень просто. Правда, если вспомнить наш разговор, то именно он подбросил эту идею. И снова мои подспудные страхи намекают, что это все неспроста. Хотелось бы понять, что тут происходит, но увы — понимания нет ни на грош. А просчитать ситуацию, как какой-то великий детектив, я не могу.

Следующие несколько месяцев пролетели довольно занимательно. Самое главное, что ненапряжно и без ненужных мне инцидентов. Я учился, пытался работать, иногда показывался в школе, но сразу же после контрольной делал ноги. Нарываться на неприятности очень не хотелось. И то, что задевать меня перестали, еще ничего не значило. Иногда, люди намного громче молчат, чем кричат.

А потом произошло событие, которого совсем не ожидал — умерла моя бабушка. Она вышла на лестничную площадку, видимо хотела пообщаться с соседками, споткнулась и упала. Думаю, понятно, что с летальным исходом. Анализ произошедшего был неутешительным. Мои мозги, невзирая на ошалелое состояние их владельца, логично заявляли, что так на лестничных площадках не умирают. Вот вы много таких случаев знаете? О многих ли слышали? Вот и я о том же.

Странно, но это совсем не смутило следователя, ведшего это дело. Согласно протоколу, который он оформил сразу же, даже без вызова криминалистов, выходило, что бабуля умерла от естественной причины — старости. А то, что столь необычным способом — так это бывает. Но, стоило мне заикнуться, что такого не может быть, меня самого чуть не сделали убийцей родственницы. А когда подала голос соседка, довольно подружившаяся с моей пожилой родственницей, как ее тут же записали в подельники. Пришлось заткнуться и не нарываться на неожиданные неприятности. В то, что данный представитель органов может их устроить — никто даже и не сомневался. Вот только выводов, напрашивающихся при разглядывании физиономии этого стража порядка, было намного больше, чем хотелось бы.

Прокручивал, правда, перед вызовом милиции в голове еще один вариант. Не сообщать что бабушка умерла, а сказать, что поехала в село. Но, по здравому размышлению, понял, что курсов по скрыванию трупов я не проходил. Да и где вероятность, что смогу так надежно спрятать труп, чтобы его не нашли позже? И не обвинят ли меня самого в преднамеренном убийстве? Это был очень серьезный вопрос.

То, что бабушка Лена была последним родным человеком, совсем не сказалось на моем восприятии ее смерти. Я не плакал, не нервничал, не впадал в ступор. Такое впечатление, что смотрю какой-то фантастический фильм с элементами личного присутствия. Внутри же нарастала злость. Не знаю, кто мной «заинтересовался» и чем это все выльется в дальнейшем, но неприятностей от него я получил уже выше крыши.

Как сложиться моя дальнейшая жизнь — не представляю. Все-таки курсы по юриспруденции одного из университетов, которые просмотрел в он-лайне, помогли очень многое узнать о нашей системе правосудия. Если не вдаваться в подробности, то выходило, что по закону я не имел никаких прав. Нет, в реальности права-то были, вот только реализовать их для сироты, побывавшего в психушке… вряд ли получится. И даже большие деньги сомневаюсь, что помогут. Вот как-то так. И что делать дальше — абсолютно не понятно.

Если же еще и учитывать чью-то непонятную заинтересованность, которая, чувствую, вылезает мне боком, то даже боюсь представить, что будет дальше. Была мысль, все бросить и бежать, куда глаза глядят. Куда-то далеко, где меня никто не знает. Ага, туда, где первый же милиционер попросит документы, которые еще напрочь отсутствуют. Дальше можно дорисовывать все, что только хочешь, ибо действительность бывает очень страшной и непредсказуемой. Вот только для этого нужны нормальные деньги. Где их взять? Квартиру быстро продать не получится. Хотя, о чем это я? Ее вообще не получиться продать. Это к слову о тех правах, которыми обладают несовершеннолетние. Налички, не так много, как хотелось бы. Да и заработки, которыми немного раньше похвастался, на фоне имеющихся потребностей, были периодическими и очень далекими от желаемого. Вечером того же дня пришел профессор с довольно солидным мужчиной, которому, навскидку, было порядка сорока лет. Сидя на кухне, мы общались только с доктором, который очень красиво имитировал заинтересованность в судьбе теперь уже круглого сироты. Вот только взгляды, которые он периодически бросал в сторону нашего третьего собеседника меня просто поразили. Было видно, что он его сильно боялся. Это было непонятно, и, следовательно, очень подозрительно. Несмотря на то, что за весь наш разговор тот не сказал ни слова, я четко понимал, что предо мной находится человек, у кого кровь не красного цвета, а, как любят выражаться некоторые — «голубого». И простым смертным он явно не чета. Лишь в самом конце беседы он соблаговолил заговорить. Сказано было не много. Мне всего лишь была обещана помощь. Он пообещал прислать своего порученца, который решит все, возникшие у меня проблемы.

Странным было поведение этого человека. Пока мы разговаривали, этот неожиданный гость рассматривал меня и внимательно выслушивал ответы на вопросы профессора.

Я постарался проанализировать поведение данного индивида. Анализ показал, что он здесь неспроста. Хотя, это и так понятно. Какой смысл представителям его класса ходить в гости к мальчику из психушки? Однозначно, никакого. Следовательно, у него есть свой, непонятный мне, а возможно и профессору, интерес. То, что он непонятен мне — это только мои проблемы. В то, что эти проблемы помогут решить — просто не верю. Вывод напрашивается только один — думать, и думать крепко. И самое главное, оглядываться по сторонам. Сами понимаете, мало ли что может произойти на лестничной клетке.

В чем мне может помочь человек Инокентия Петровича я сообразил не сразу. А он, вернее она, помогла, причем довольно сильно. Эта женщина появилась буквально через полчаса после того, как было озвучено обещание. Все вопросы по поводу похорон бабушки были решены буквально за час. По ходу она смогла разобраться и с родительским наследством — квартирой, в которой мы проживали. У меня, как ни прискорбно это признавать, не получалось переоформить ее. Мелкого урода кругом просто тупо игнорировали. Она же провернула все буквально одним звонком. Ничего даже делать не пришлось. Бюрократический механизм завертелся с одного ее слова. Тогда еще позавидовал таким ее связям. Даже подумывал, что и сам от таковых не отказался бы.