Евгений Курышин - Капер

Пришли к моей клетке, удалось более подробно рассмотреть из комбинезоны, которые оказались на взгляд не тканевый, как мой, а металлический типа сделанный из фольги, только тёмно-серая, с чёрными броне пластинами. Подойдя к планшеникам рассмотрел, что пластины на груди больше похоже на отполированный пластик или даже керамику. Как позже узнал, я был не далеко от истины. Это была «керама-броня», хорошо держит лазерный импульс или же плазменный удар. Военные любят пользоваться ей, из-за модульности, оплавилась — треснула в бою, снял пластину или сегмент испорченный, прикрепил новый.

А вот и ошейник для меня, какое же это гадкое чувство, когда на тебя одевают ошейник. Никогда не думал, что буду выступать в роли собаки. Ошейник только кажется массивным и тяжелым. При диаметром где-то в три сантиметра и сделанным из какого металла, он почти ничего не весил, не давит и зачем то имеет внутри выемку по всему внутреннему периметру.

Закончив со всеми, начали кормить какой-то кашей. На подобие перловой, вроде и сытно, но безвкусно и много не съешь за раз. Поев, меня начало клонить ко сну, сказывалась общая угнетающая обстановка и стоящий гул от такого количества народа. Проснулся от того меня разбудили сокамерники, указывая на охрану, точнее то что они притащили. Это было четыре больших кресло-лежанка, у изголовье, которого была шлем на проводах. Народ начали выводить, укладывать в кресло, одевать шлем, включать аппаратуру минут на 15–20, потом отпускать.

Когда на второй день, очередь дошла до меня… какой же это, большой пушной полярный лис! Как начала болеть голова после шлема. Так гадко мне не было даже при похмелье, после той знаменитой студенческой новогодней ночи.

На следующий день произошло большое Ч.П., мы все начали понимать, что говорят охранники. Хотя они и ранее не были говорливыми, но теперь стало понятно на словах, а не жестами, чего они хотят: — отойти от входа, не толпиться, подходить по одному, куда прёшь. ука, щас выхватишь по башке. Вот и весь словарный запас охранников. Это было странно, почему я их понял, ведь он же не говорили по-русски или английском, хоть я и не был переводчиком, но слова общие знал и мог объяснятся на уровни туриста: — как пройти, сколько стоит, а что так дорого, я там дешевле видел, а вы еврей, сам такой. Язык охранников не был вообще похож на язык, который я мог слышать раньше. Разве, что какие бушмены из Сахары или дикие племена папуасов с Новой Гвинеи мог так говорить. Но такая идея была отвергнута, т. к. у них действовал принцип «в лесу живи, листком подтирайся», а здесь технологией так и давило.

Прошло ещё дня четыре, может пять, если судить по тому, что нас кормили два раза в день. Народ время от времени уводили, кто-то возвращался, а кто-то и нет. Женщин увели почти всех и сразу, страшненькие сперва возвращались, но вскоре и их увели всех. Настал и мой черед, пришло четверо охранников, забрали пятерых из клетки и меня в том числе.

Нас вывели из клетки, построили в шеренгу и повели вдоль стенки куда-то вперед. Было большое желание кинуться на охрану и обрести свободу. Но я его быстро задушил, т. к. помнил, как дня два назад нечто подобное сделали американские пленники, причём лидером был тот самый негр, что первый получил по голове дубинкой. В тот раз пришло не четыре, а три охранника, видно это их подкупило бунтовщиков. Они все кинулись на охрану и как не странно одолели её, но при этом потеряли четверых, они не избежали встречи с вырубающими дубинками. Но тут пришёл четвёртый с планшетником, увидев бунт и начал нажимать что-то в нем. И сразу всех бунтовщиков скрутило, они начали падать на пол и кататься, хватаясь за ошейники. Видно было, что разряд электрический очень сильный, т. к. начали, подергивались даже те четверо, что ранее были вырублены тройкой охраны. Это показало всем остальным, что пока на тебе ошейник бунт бесполезен или нужно захватить планшет. Но где гарантия, что нет какого-либо дублирующего устройства управления ошейниками.

Так рассуждая, я не заметил, как нас довели до дверей, точнее это был шлюз. Пройдя его, мы попали в коридор, по которому нас вели минут десять, до следующего шлюза. Что то цепляло глаза, но всё никак не мог понять, что же не так. Коридор как коридор, но тут до меня дошло. Это отсутствие дерева, бетона или кирпича в окружающие обстановке. Как-то я попал с отцом в командный бункер, там декор стен был только в столовой и типа комнате отдыха, а везде в остальном был бетон. Уж больно всё было похоже, может поэтому и пришло такое сравнение на ум. После шлюза попали в комнату, полностью заставленную медицинскими приборами, были даже саркофаги-гробы из которых нас доставали, но только значительно больше, если первый был размером где-то 120х70х220 см. то этот был монстром, у него только внутренний объем был порядка 200х150х300 см. и крышка была почти вся прозрачная, а не какой-то жалкий лючок у лица.

Вокруг них крутилась пара медики или обслуживающий персонал, они были в светлых комбинезонах. Один их них, самый старший, лет так под 50, не много лысоват, но без седины, с уставшим взглядом в глазах. Отвлекся от своего медицинского прибора и обратился к нам:

— Моё имя вам ничего не скажет, поэтому называйте меня просто Профессор — сказал он.

— Сейчас вы пройдете тесты в медицинских капсулах, в ходе которых определится ваш «психо-интеллектуальный, физический» уровень, сокращенно «ПИФ». В зависимости от вашего уровня развития будет произведена установка в мозг соответствующей «НейроСети» и предложена соответствующая работа.

— Ко мне обращаться только по медицинским вопросам, на счёт трудоустройства отвечать ничего не буду, пусть этим занимается вам работодатель. При этом слово «работодатель» сказал профессор, как-то с сарказмом и в тоже время с грустью.

Как видно не только одного меня «загрузила» такая информация. Уж больно много слов не понятных было сразу сказано, а мужик ещё хочет, чтобы его что-то спросили. Но я всё же смог выдавить из себя вопросы. Ведь информация это сила, информации много не бывает, особенно в данном случае. Когда известно, что ничего не известно.

— Скажите профессор, а это точно безопасно, никаких накладок не произойдет, вы мозг или что-нибудь другое не поджарите? — сказал практически на одном дыхании.

— Что вы, молодой человек. Процедура полностью безопасна. Вероятность, что произойдет осложнение, приближается где-то 1/50000. Притом у нас стоят аграфские медицинские капсулы 5-го поколения, такие не на каждой столичной планете есть. А это повышает безопасность почти до 1/70000 — с гордостью ответил профессор.

— А чем он лучше русского будет? — спросил на втором дыхании.