Василий Головачев - Человеческий фактор

Собрались все дисциплинированно и быстро, что указывало на общее нетерпение и готовность поскорее включиться в работу: двое мужчин разного возраста, витс и женщина – Марианна.

– Мы у цели, – сказал Руслан, чувствуя душевный подъём. – От нашей слаженности зависит многое. Основная работа начнётся, когда прибудет посылка, но я хочу услышать каждого из вас: мы справимся?

– У нас нет другого выхода, – флегматично заметил Веласкес.

Марианна рассмеялась. Она не сомневалась в своих силах и не верила в неудачу.

– Специалисты – контроль функционирования модуля. Остальные – внешний осмотр, моделирование нештатных ситуаций, проверка резерва.

Специалисты – Марианна Вележева и Майкл Шеридан – взялись за расконсервацию «суслика» и его активирование, развернули консоли с аппаратурой.

Веласкес, олицетворявший гаранта безопасности команды, двинулся вокруг сложной, десятиметровой длины «ракушки» слим-генератора, к которому прилипло жаргонное словечко «суслик». В принципе, он мог бы этого не делать, внешний осмотр генератора, создающего финиш-объём для получения «посылки» – брандера с Бомбой Хаоса, ничего выявить не мог, однако нештатный сотрудник контрразведки и не подумал отказаться или хотя бы спросить у командира группы, стоит ли заниматься осмотром.

Бывший помощник Ярославы был воссоздан заново после боя с агентами Вируса в её доме. Тело витса практически превратилось в груду псевдокостей и металлических сочленений, но мозг Веласкеса – квантовый компьютер, защищённый бронекапсулой и занимающий место позвоночника и желудка, уцелел, что позволило специалистам технических служб «Сокола» вырастить ему новое тело.

– Командир, – сказал он бесстрастно, разглядывая сложную механику трюма, в котором стояли два десятка разного класса летательных аппаратов, – вы уверены, что у нас есть шансы запустить брандер в Дыру?

Руслан озадаченно сложил руки за спиной; такой «чисто человеческий» вопрос от витса он не ждал.

– Почему ты спрашиваешь? Сам только что сказал: у нас нет другого выхода.

– Нас туда не пропустят. Как только мы вылупимся из-под защитного поля, на нас кинутся все местные сторожевые собаки. А их тут не одна сотня, мы не справимся.

– У нас лучший экипаж космофлота…

– Никакой экипаж не в состоянии обеспечить победу даже не над превосходящими в тысячу раз силами противника – над физикой!

– Мы прекрасно защищены…

– Но не от фазовых переходов вакуума и скачков мерности. Только что мы были свидетелями процесса, соединившего концы Антенны и породившего судорогу пространства, что повлияло и на корабль. А ведь это всего лишь слабенькое эхо настройки Антенны! Что будет, если её включат?

Руслан задумался, наблюдая за вознёй подчинённых.

– Не включат… они будут ждать сообщения о готовности Антенны в стенке Крестовского. К тому же судороги пространства влияют на все объекты внутри контактного объёма, не только на спейсер, но и на корабли охраны. Поэтому вряд ли хозяева Парусов осмелятся включить Антенны, рискуя потерять весь свой флот.

– Их логика нам недоступна. Но, допустим, глобально изменять параметры местного вакуума они не станут, всё равно против нас выйдет в поле биться целая рать, а «Ра» – один.

Руслан улыбнулся образному сравнению витса, не раз приводившего в удивление окружающих своими «неожиданно человеческими» оценками.

– И один бывает в поле воин. Хорошо, я тебя понял. Может быть, подскажешь, что нам делать?

Веласкес помолчал.

– Перехитрить…

– Как?

– Оставить «суслик» в пространстве в режиме «инкогнито»… вместе с командой… корабль отвести подальше, на десяток-другой миллионов километров, чтобы охрана Парусов отреагировала на маневры корабля… а команда направит брандер с Бомбой в Дыру.

Руслан с интересом присмотрелся к гладкому спокойному лицу витса, никогда не отражавшему никаких эмоций.

– Но ведь для тех, кто останется на брандере… это почти верная гибель!

– Могу остаться один я.

Руслан ещё раз оглядел лицо Веласкеса, замкнутое на замок невозмутимости.

– Спасибо за предложение, дружище. Надеюсь, что нам не придётся жертвовать жизнью.

– Моя жизнь весьма отличается от вашей, – усмехнулся искусственный человек. – Порог инстинкта самосохранения у витсов ниже порога срабатывания законов робототехники.

– Всё равно это – жизнь!

Веласкес помедлил, кивнул.

– Я в полном вашем распоряжении, босс.

Подошёл Шеридан.

– Всё в порядке, командир, мне велели не путаться под ногами.

Руслан засмеялся.

– Я поэтому к «суслику» и не подхожу, чтобы не получить такой же совет.

Контроль функционирования слиммодулятора длился около сорока минут. Управлял его работой бортовой компьютер, не снабжённый личностными характеристиками, в отличие от высокоинтеллектуальной «мыслящей» техники, и отзывался он на простые мыслекоманды: «включить», «заглушить», «развернуть» и так далее.

Внештатных ситуаций не придумал никто. Все идеи подчинённых сводились к отказу какой-либо системы модулятора, и его работоспособность зависела лишь от наличия данной системы в резерве. Починить сломанный агрегат вне заводских условий было невозможно, надежда была лишь на 3D-принтер или на репликатор, если только они в состоянии были создать нужную деталь по инфорационным копиям этих деталей.

– Рудольф, «суслик» готов к эксплуатации, – бодро доложил Руслан командиру космолёта.

– Займите полётные камеры, – сухо отозвался Маккена. – Приступаем к маневрированию.

Руслан насторожился.

– Что происходит?

– Нас заметили.

Руслан выдохнул сквозь стиснутые зубы, ловя на себе взгляды членов группы, и сделал понятный всем жест.

– По местам!

Грымов собирался поутру встать на лыжи и сделать пятикилометровую пробежку – жил он с семьёй на Шпицбергене, где даже летом лежал снег, – когда в ухе проклюнулся синапс постоянно включённого менара[10].

«Полковник, важное сообщение».

«Минуту», – отозвался Иван, с сожалением расставаясь с надеждой посвятить эту субботу отдыху. Снял лыжи, вышел из бокса со спортивным инвентарём на дорожку, протоптанную в снегу: жена Татьяна каталась на лыжах постоянно, – вошёл в дом, построенный в русском теремном стиле. Снаружи дом и в самом деле представлял собой терем (дом достался Ивану от прадеда из старинного рода русских поморов), но внутри выглядел вполне современным, высокотехнологичным, и обслуживался автоматикой так же, как и другие жилищные модули, получившие статус «живых комплексов», наполненных призрачной техножизнью.