Дарья Ива - Академия Космических Хранителей. Елисей и ожившая планета

За этой стеной заканчивается Академия, и начинается неизвестная планета.

Елисей перестал разглядывать правдоподобные проекции, и открыл дверь. В представшем взору помещении тут же разлился свет. Оказалось — это длинный зал. Мальчик бесстрашно вошел, и осмотрелся.

Все, что обнаружилось внутри, это панель на углу, у длиннющей стены, собранной из белых щитов. «Вкл.» — «Выкл.» предлагала надпись над рубильником.

— Все просто, — прошептал Елисей, переводя рукоятку в позицию «Вкл.», — если бы мне было сюда нельзя, меня бы здесь и не было.

После щелчка прошло несколько томительнейших секунд — ничего не происходило. И подросток даже вздрогнул, когда мягкий голос наполнил комнату:

— Погода на Пекбене безоблачна, корректор цвета экрана выключен.

И щиты стали бесшумно открываться, сектор за сектором являя толстенное стекло. Теперь это единственное, что отделяет мальчика и собаку от чужой планеты.

Только размытые блеклые цвета составили палитру Пекбене. Все, насколько смог охватить взгляд, увиделось мутным и унылым. Грязно-сиреневый песок лениво вихрится, взбиваясь в барханы… А над насыпями вырастают странные изваяния — гигантские окаменелые стволы.

Этих уродливых громадин вокруг стояло несчетное количество, и были они какого-то мутного серого цвета. Исполины наклонно тянулись вверх, и тонули в густо-желтых небесах. А с самого края неба воззрились на Елисея два светила. Голубая и оранжевая звезды освещали тоскливое однообразие ландшафта странным призрачным светом.

— Понятно теперь, почему эту планету считают мертвой, — пробормотал мальчик. Исковерканная равнина лежала пред ним; пышущее жаром небо отрицало всякую возможность дождя.

Но вдруг, прямо на глазах Елисея, безжизненная равнина тяжело содрогнулась, и прошла высокой волной. Однако внутри, в смотровом зале купола, толчки не почувствовались совершенно.

Когда б мальчик знал, что явление это ни капельки не обычное, то наверняка испугался бы. Однако ничего подобного у Елисея и в мыслях не было. Более того, подросток посчитал, что смотровой зал специально для того и устроен, чтобы наблюдать подобное.

А за стеклом, в пугающей близости, чудовищные окаменелости заходили ходуном, будто стараясь вырваться из вязкого песка. Вдалеке, как разозленный рой, возник смерч. Даже с такого расстояния он выглядел исполинским. Казалось, дух самой планеты, закутанный в мантию из песка, надвигается на замершего подростка.

Клавдий заскулил, и нетерпеливо зацарапал когтями там, где пол плавно переходил в стекло. Но сейчас хозяину было не до того, чтобы разбирать очередные странности в поведении своего питомца. Мальчик заворожено следил за происходящим.

И вот уже колоссы шатаются все слабее, тише… И когда движение планеты остановилось окончательно, смерч стремительно кинулся к крохотным фигуркам. От убийственной мощи отделяло всего лишь стекло. Казалось — сейчас песочный вихрь сметет все на своем пути…

Но внезапно смерч остановился. Застыл, чуть-чуть не долетев до панорамного окна. Громадная песчаная воронка продолжила бешено вертеться на одном месте, а из нее к стеклу потянулась тонкая песчаная струйка.

Вот странный песок достиг стекла, и рассыпался по нему четким ромбом. Почти сразу, раскалившись докрасна, он растворился в стекле, окутав его сизым дымом. Спустя целую минуту все имело свой прежний вид.

Но вот едкая завеса постепенно возникла и в помещении, вновь очертив ромб. И вскоре стекло внутри намеченной границы осыпалось грязным песком, явив толстенный срез: выход на Пекбене был свободен.

— Диагностировано механическое повреждение экрана, — спокойно проговорил безликий голос. А из противоположной стены поползли, закрывая обзорное окно, сектора щитов.

А тем временем озорник Клавдий, будто только этого и ждал, юрко шмыгнул в образовавшееся отверстие. И едва только щенок ступил на планету, как песочный вихрь осыпался. Нисколько не испугавшись, пес весело фыркнул, и стремглав кинулся прочь.

— Клавдий! — воскликнул мальчик, и, не задумываясь, прыгнул следом.

Елисей знал — за то, что он повредил купол, его не только не примут в Академию, но и обязательно заменят память. И, конечно, неминуемо вернут обратно на Землю, в ненавистный Детдом. Однако подросток не колебался ни секунды.

За наличие в атмосфере вредных примесей мальчик не боялся. Коэпра упоминал, что в этом куполе не пришлось устанавливать генераторы воздуха, и все в Академии дышат местным. Поведение собаки также подтверждало это.

Правда, здесь совсем не пахнет свежей зеленью, как в куполе. Напротив, воздух сухой и безвкусный, хотя вполне подходящий для дыхания.

Мальчик бесстрашно углублялся все дальше и дальше в унылую вязкую пустыню. Только один раз обернулся Елисей. Когда щелкнула, вставая на место, очередная пластина, а потом сразу настало полное беззвучие.

Да, это был последний сектор, и теперь длиннющий обзорный зал скалился белоснежными зубами плотно сомкнутых щитов. Залезть на гигантский купол, высящийся над оскалом, было решительно невозможно. Путь назад отныне заказан.

Крошечный источник. Недолгий сон Елисея. Совершенно обычный мальчишка. Мёртвая планета. Под землю. Последняя капля. Жители мёртвой планеты. Да, это не люди.

Елисей не знал, как долго идет; а следы Клавдия все длились, как полет стрелы. Собака бежала вперед так, будто четко знала, куда надо попасть. Да и все странности в поведении щенка тоже указывали на это.

За размышлениями Елисей уже давно захотел пить, но не отдавал себе в этом отчета. Мысли о том, что пес странным образом знает, что делает, отвлекли мальчика от беспокойства. И он тут же осознал, как сильно мучает жажда.

Подросток даже не успел задуматься, что будет делать здесь без воды, как услышал журчание. Вожделенный звук раздавался из-за большого бархана впереди, на котором так же рассыпались собачьи следы. Там наверняка был родник, а возможно и Клавдий.

Обнадеженный этим предположением, мальчик заторопился изо всех сил. Впрочем, это не сильно прибавило скорости — Елисей с трудом вытаскивал по щиколотку увязающие ноги; брел, словно в густом киселе. Добравшись до вершины, мальчик почувствовал себя окончательно измотанным.

Впрочем, его усилия тут же вознаградились сполна. Стоило Елисею спуститься с бархана, как перед ним возник родничок. Тот пробивался откуда-то из-под песка, и журчал по широкой серой ветке. Здесь освежал даже сам воздух.

Елисей заметил многочисленные следы собачьих лап у самой воды. Пес утолял тут жажду, и мальчик не замедлил последовать примеру Клавдия.