Андрей Ливадный - Туманность Ориона

Через минуту или две взгляд несчастного немного прояснился.

Генри вдруг поймал себя на мысли, что ему страшно и одновременно любопытно смотреть в эти огромные глаза.

– Как тебя зовут? – негромко поинтересовался он, краем глаза наблюдая за четырьмя конвоирами. Заунывные ноты вечерней молитвы, исторгнутые из электронной глотки переносного коммуникатора, продолжали звучать над ледяными песками реголитной пустыни, отвлекая их внимание.

Человек-скелет действительно понемногу приходил в себя. Он перестал дрожать, его мышцы или, вернее, прилипшие к костям сухожилия слабо напряглись, взгляд вдруг утратил безумный блеск, стал осмысленным и настороженным.

– Как зовут-то? – негромко повторил Генри свой вопрос.

Незнакомец некоторое время молчал, потом его губы дрогнули, словно он не был уверен в их способности воспроизвести нужные звуки, и Генри услышал негромкий, похожий на шелестящее дуновение ветерка ответ:

– Алексей… Багиров… Смотри, какая звезда падает…

Звезда не падала. Она приближалась.

Падали едва заметные для глаза темные точки.

Вот одна из них соприкоснулась с куполом силовой защиты, на миг вспыхнула, преодолевая барьер, и…

Оглушительный взрыв пошатнул немногочисленные строения, встряхнул космические корабли, взметнув в бездонные небеса несколько центнеров лунного грунта… и пошло…

Бомбы сыпались с небес одна за другой, заставляя бешено пульсировать накрывающий базу силовой пузырь, превращая пространство под ним в сплошной сумеречный от поднятого вверх песка ад, но генераторы удерживающего воздух поля были заглублены в скальное основание, и им не могли повредить пляшущие по ледяной пустыне разрывы.

Зато они волной оранжевых вспышек прокатились по куполообразным строениям, щедро засевая ледяной песок порванными в клочья телами ганианцев.

Генри Вудмен, оглушенный и дезориентированный первой волной взрывов, вскочил на ноги, запрокидывая голову к небесам.

Он понятия не имел, что случилось, кто так дерзко напал на базу, но…

Может быть, год рабства превратил его рассудок в ничто, но ему хотелось хохотать, подставив лицо под этот смертоносный ливень низвергающегося с небес металла…

Чья-то рука вцепилась в его голень, настойчиво дернула вниз, к проклятому ледяному песку.

Он упал.

Багиров что-то говорил ему, едва шевеля губами.

Генри вдруг понял, что оглох от взрывов, но смысл адресованных ему слов оказалось не так уж и сложно понять – рука Багирова вскинулась в выразительном жесте, указывая в сторону стоявшего неподалеку полностью заправленного, готового к старту древнего орбитального штурмовика.

Генри сам недавно обслуживал его и точно знал, что к чему.

Вот он, пришел ваш судный час, суки… Он готов был взвыть от внезапно подкатившего к горлу чувства. Генри знал, что после года, проведенного тут, он уже не жилец, но теперь… Теперь он имел шанс не подохнуть, а умереть…

Подхватив под мышки невесомое тело негаданного товарища, он поволок Багирова по песку в сторону покосившегося на один бок орбитального штурмовика.

Там как раз было два кресла в кабине – для пилота и бортстрелка.

Уцелевшие после бомбежки машины взлетали с искалеченной, перепаханной воронками поверхности планетоида, словно потревоженные черные мухи.

«Альфа», закончив бомбометание, медленно выходила на орбитальный виток.

Это был один из критических моментов атаки.

Огромный колониальный транспорт не обладал подвижностью истребителя – все его маневры растягивались во времени и пространстве, напоминая неторопливые движения некоего космического левиафана…

– Борт, говорит Первый. Вижу результат бомбометания. Два корабля из пяти повреждены. Наблюдаю старт малых машин поддержки. Иду на перехват.

Голос Полуэктова казался спокойным, но на самом деле капитана в эти секунды охватила короткая дрожь предчувствия.

Это ощущалось как внезапное откровение – остро и необъяснимо: Вадим вдруг подумал, что врагов слишком много, и этот бой, вероятно, станет его последней схваткой.

Космический истребитель с борта «Альфы» не обладал энергетической защитой, но его мощь, рожденная установкой управляемого термоядерного синтеза, казалась неисчерпаемой.

Глухо взвыли расположенные за переборками рубки боевые эскалаторы, подавая лотки с боекомплектом к трем вакуумным орудиям, одно из которых располагалось в днище, под самым носом, а два других – в специальных боковых выступах на стыке корпуса и коротких атмосферных крыльев машины.

Вадим уже видел врага без посредства приборов: рой черных мушек карабкался вверх, преодолевая гравитацию планеты. На фоне ее желто-коричневой поверхности перехватчики противника выглядели контрастными точками.

– Рорих, приготовься… – произнес Вадим, посмотрев вниз, где продолжало клубиться облако поднятой взрывами реголитной пыли.

В этот момент мерцание силового пузыря, накрывавшего базу ганианцев, истончилось, вспыхнуло и исчезло.

Атмосфера под куполом моментально взвихрилась, оседая вниз хлопьями замерзшего кислородного снега.

Всё… Кто не успел спрятаться в герметичных отсеках, были уже мертвы.

Исчезновение силового пузыря над базой могло означать лишь одно – какой-то из крейсеров готов к старту.

Позже… Мне с ним пока не тягаться…

Рой черных точек продолжал приближаться, расти, уже распадаясь на отдельные, вполне узнаваемые контуры машин класса «Гепард».

«Вот почему корабль Фагов атаковал меня на входе в систему! – внезапно осенило Вадима. – Фаги наверняка сталкивались с машинами ганианцев, и в памяти терраформеров те прочно заполучили категорию „враг“!..»

Через секунду Вадиму стало не до выкладок и озарений.

«Гепарды» шли плотной группой, образуя щит силовых полей.

Построение было грамотным: в такой группировке они могли с большим шансом на успех атаковать средних размеров крейсер.

Ганианцы наверняка видели два приближавшихся к ним истребителя, но пятнадцать силовых щитов, сомкнутых вместе, по всем канонам космического боя позволяли презреть на время две маленькие точки – совокупная мощность полутора десятков генераторов защиты могла погасить разряд любого импульсного лазера, а новый тип энергопоглощающей брони лишь усиливал преимущество подобного строя, делая силовой щит малых кораблей практически непреодолимым для лучевого оружия.

– Рорих, атакую.

Вадим бросил истребитель вниз, к планете, прошел над оседающими облаками пыли и замерзшего воздуха, а затем резким импульсом ускорения начал выходить из пике, задирая нос корабля к черному ромбовидному щиту из пятнадцати «Гепардов», которые уже опасно приблизились к маневрирующей «Альфе», очевидно, предвкушая, как сейчас вонзят разряды когерентной фотонной энергии в обшивку колониального транспорта.