Э(п)рон-4 (СИ) - Быченин Александр Павлович

И снова отступил, так сказать, в тень, то бишь в закуток перед дверью лифта, превратившись в человека-функцию, сиречь распорядителя церемонии.

— Вы слышали позиции обеих сторон, братие! — обратился к собранию дядька. — Доводы, на мой взгляд, достаточно убедительны. Что же решим? Есть желающие высказаться?

Желающие, конечно же, нашлись — распорядитель вывел список выстроившихся в очередь ораторов в «дополненную реальность», и я чуть в голос не застонал: три десятка фамилий! То есть фамилий, или родов, поменьше, конечно, но все представители как на подбор родовитые да заслуженные, хоть и разновозрастные. Впрочем, крючкотворов они не переплюнули — как и ожидалось, озвучивались те же две позиции: кто сам ещё помнил юность, защищали молодых да ранних, те, что постарше, поддерживали Евграфа Анатольевича. За последующий час мы выслушали по три спича за каждую из сторон и приготовились было к дальнейшему многочасовому бдению, но дядя Герман решил иначе:

— Братие! Будем ли остальных выслушивать? Сдаётся мне, и дальше равенство сохранится… Евграф Анатольевич, молви слово!

— Согласен, глава, — с достоинством кивнул тот. — Предлагаю вынести вопрос на голосование. И при сохранении паритета перенести Совет на завтрашний вечер, как велит Уложение!

— Да будет так! — заключил Герман Романович. — Но перед тем как вы проголосуете, братие, послушайте, что я вам скажу. Посмотрите на Марию! Что вы видите? Очаровательная девочка, не более. У вас почти у каждого подрастают такие. Так представьте на мгновение, что она вынуждена взвалить на себя обязанности главы рода! Представьте, и подумайте, пожелали бы вы такого собственной дочери, или постарались бы её оградить до поры? Лично для меня выбор очевиден, братие!

— Это нечестно, дядя Герман! — прошипела Машка, но наткнулась на жёсткий взгляд дядюшки (в этом я уверен, сам неоднократно в аналогичных ситуациях бывал) и моментально сникла.

Мне даже показалось, что у неё глаза на мокром месте. А тут ещё и оператор подкузьмил — взял её лицо крупным планом и вывел в «дополненную реальность» вместо голограммы с результатами предыдущего голосования.

— Как он её, э! — одобрительно прогудел кэп.

Да и мне в этот момент стало ясно, что Машка в пролёте. По крайней мере, в главном вопросе.

Что характерно, угадал — возрастные мужики, и впрямь обременённые подрастающими дочерьми, словам Германа Романовича вняли. И победили с перевесом более пятнадцати процентов. А если ещё учесть около десяти процентов воздержавшихся, то картина более чем ясная. Машка при виде цифр вознамерилась было что-то вякнуть, но Эмили снова её удержала от необдуманного поступка. Да и крючкотворы-иностранцы предпочли промолчать, даже скандальный бритт, что говорило о многом.

— Итого, решением Совета клана Завьяловых в признании совершеннолетия урождённой Марии Федоровны Завьяловой, наследницы главы рода Завьяловых Федора Романовича, отказано! — снова поднявшись со своего места, объявил дядя Герман. — Я же, действующий глава клана Герман Романович Завьялов, данной мне властью заключаю следующее: Завьялова Мария Фёдоровна наследует всё движимое и недвижимое имущество рода Завьяловых, а равно доли в коммерческих предприятиях, но не допускается к прямому управлению активами до наступления полного совершеннолетия, а именно двадцати одного года с даты рождения за вычетом срока, проведённого в анабиозной капсуле яхты «Аделаида» в обстоятельствах, признанных форс-мажорными! До тех же пор вести дела от её имени уполномочен опекун — ближайший совершеннолетний родственник по мужской линии либо законный супруг! Так есть и так будет, братие!

Ну вот и всё, сестрица. Села в лужу. Ну ничего, со всеми бывает. Я, вон, например, постоянно в ней оказываюсь. Не успею зад обсушить, глянь, а уже в следующей отмокаю. Не мы такие, жизнь такая, ага.

— Принимаешь ли ты решение Совета и главы клана, дитя? — перевёл внимательный взгляд на Машку дядька. — Ежели не согласна, говори здесь и сейчас!

— Принимаю, глава, — смиренно поклонилась сестрица, отчего я снова чуть не поперхнулся пивом. — И подчиняюсь обстоятельствам. Одно лишь желаю узнать: кто будет моим опекуном?

— Сию заботу я взвалю на собственные плечи, дитя. На правах ближайшего совершеннолетнего родственника мужского пола. Или ты предпочтёшь своего родного брата?

— Вот уж нет! — вскинулась Машка. — Обойдётся! Да и не может он, он же теперь Заварзин, а не Завьялов!

— Значит, возражений с твоей стороны нет?

— Нет, дядюшка, — снова склонила голову девушка. — Опекайте. Пока.

— Извини?

Ха! Зуб даю, что он сейчас этак недоумённо бровь вздёрнул!

— Опекайте, говорю, — прямо-таки пропела Машка. — Но недолго, поскольку я в ближайшее время намерена выйти замуж. Надеюсь, возражений с вашей стороны не последует? Или и для этого возрастом не вышла?

— Вышла, — подтвердил дядька. — И вольна в своём решении. Осталось только партию подходящую сыскать…

— Так уже! — удивлённо хлопнула глазами Мария. — А вы что-то имеете против, дядюшка?

— Ну… э-э-э…

— В этом вопросе никто мне не указчик! — Голос Машки обрёл твердость и уверенность, да и вся она как-то собралась и стала жёстче. А взгляд так вообще в лёд превратился. — Вы мне не отец, а тётка Вероника не мать! Родительские права на вас не распространяются, а значит, не имеете вы голоса при выборе моего будущего супруга! Выбирать стану я сама, и никто больше! Нет у меня иных родственников, сиротинушка я!

— А брат что скажет? — немного растерянно, как мне показалось, хмыкнул дядя Герман.

— Какой брат? — сделала большие глаза клятая девчонка. — Нет у меня брата! Александр Фёдорович Завьялов более не существует, он теперь Алекс Заварзин, и тем более мне не указ! Так что ждите скорого знакомства с моим женихом, Герман Романович!

Подловила, как есть подловила. Правда, не учла одного обстоятельства — зал зароптал. Впрочем, и здесь Машка быстро сообразила, что делать:

— Евграф Анатольевич! Не поведаете ли уважаемому собранию, есть ли в моих словах противоречие Уложению?

Тот смерил наглую девчонку тяжёлым взглядом, но после довольно длительной паузы признал:

— Не волен опекун силком выдавать замуж опекаемую! Нет у него родительских полномочий!

— Все слышали?! — окинула торжествующим взглядом зал Совета Машка. — Уложение на моей стороне! В остальном же я подчиняюсь решению главы и остаюсь на «Савве Морозове», дабы дяде Герману сподручнее было меня опекать! Какие покои мне отведут?

Распорядитель вопросительно уставился на дядьку, но тот лишь раздражённо отмахнулся:

— Отведи её, Евграф Анатольевич, с глаз моих долой, сделай милость! Служанку подсели к Марии, а вот этих господ попроси со станции, и как можно скорее. Или они сомневаются в благих намерениях официального опекуна?

Что характерно, никто не усомнился, даже бритт. Ну а Совет на том и завершился, хоть расходиться никто и не стал — когда ещё представится такой случай пересечься да посудачить о том, о сём? Зато дядя Герман от трансляции отключился, как только Машка со свитой в сопровождении распорядителя церемонии скрылась в лифте. И вид камеры переключил, чтобы нормально отображаться в «дополненной реальности» да собеседника видеть.

— Ну, что скажешь, племяш? — устало глянул он на меня.

— А что тут скажешь? Пипец! — развёл я руками…

—//-

— Так меня, дурака старого! — понурился дядюшка. — Нечего жалеть! Как вы там, молодёжь, говорите? Надежда? Не, не слышал…

— Да не убивайся ты так, дядя Герман. Знаешь же, что нет такого положения, из которого не было бы как минимум двух выходов.

— Здесь я реальный вижу только один. Потому что подход «нет человека, нет проблемы» в данном конкретном случае неприменим в принципе.

— Потому что она твоя племянница?

— Потому что время упущено, э! — влез кэп.

И, что характерно, дядька, вместо того, чтобы возмутиться, поддержал Рина коротким кивком.