Николай Романов - Гвардеец

Потом из кабинета вышел вчерашний капитан.

— Ага, лейтенант Приданников! Вот и вы!

Обменялись рукопожатием.

— Проходите, полковник ждет вас.

Осетр проследовал в апартаменты Деда.

Тот привычно сидел за столом и рассматривал какую-то картинку на видеопласте. Увидев Осетра, он дематериализовал видеопласт и удовлетворенно потер руки. Этакий торговец, которому только что удалось осуществить чрезвычайно удачную сделку…

— Заходи, лейтенант! Садись!

Осетр сел на знакомый диван.

— Зачем вокруг тебя импресарио гладиаторов крутится?

— Так в гладиаторы и зовет.

— А ты?

Осетр усмехнулся:

— А я артачусь. Цену набиваю.

— Правильно. Когда в нас кто-то заинтересован, надо добиваться максимальной оплаты своего труда. Если собираешься продаваться, лучше делать это за максимальную цену. — Он усмехнулся и вновь стал серьезен. — Ну и как? Ты принял решение?

— Я ведь правильно понимаю, — ответил вопросом Осетр, — что если решение окажется не устраивающим вас, за мою жизнь не дадут и ломаного гроша?

— Разумеется правильно. — Дед встал и прошелся про номеру. — Это несложно. Лейтенант Приданников свернул на кривую дорожку, решил использовать то, чему его учили, в целях личной наживы и, проводя на Дивноморье отпуск, предоставленный ему за отличное исполнение первого в своей жизни боевого задания, опустился до лавров гладиатора. Первый бой он провел прекрасно, получил официальный гладиаторский псевдоним. Был Остромир Приданников — стал гладиатор Ирбис. Секретный позывной в качестве псевдонима использовал, оболтус! Не захотел быть каким-нибудь Бешеным Медведем или Кинг-Конгом! А в следующий раз согласился на так называемую финишную схватку, денег срубить побольше захотелось… Ну и нарвался на того, кто хоть и не был «росомахой», зато оказался профессионалом-поединщиком. А тут еще реаниматор дал сбой. Был Приданников — и нет его, несчастный случай на производстве. — Дед усмехнулся. — Вот так будет доложено по инстанциям, вот так будет сообщено средствам массовой информации. Из тех же, кто знал, что Остромир Приданников является незаконнорожденным сыном Его императорского Величества Владислава, остался один я. Так что все концы окажутся обрублены. И никто никогда не вспомнит бедного Осетра с планеты Медвежий Брод.

Несмотря на усмешку, он говорил совершенно серьезно — так с кандидатом в государи-императоры попросту не шутят. Но насчет собственной исключительности наверняка врал: не может таким знанием обладать один-единственный человек…

— Можно я еще чуть-чуть подумаю?

— Разумеется. — Дед снял с руки браслет и положил на стол. — Пять минут.

Осетр откинулся в кресле и прикрыл глаза.

«Магеллановы облака — достойные спутники нашей Галактики», — мысленно сказал он самому себе.

Он не стал открывать глаз — он и так видел эту туманную фигуру, которая в реальности носила имя Всеволода Андреевича Засекина-Сонцева. Что ж, Дед не был уверен даже в собственной стойкости — в голове его присутствовала та же угольно-черная полоска, что и у Небежинского с няней Аней, только гораздо более обширная.

Однако обширность ей не помогла.

«Рука» Осетра протянулась к ней, ухватила двумя пальцами — будто клещами — и сжала в кулаке. Пойманный жук ментального блока потыкался в разные стороны, но Осетр был теперь сильнее, чем при допросе Анны Морозенковой. И на порядок сильнее, чем при допросе Ивана Небежинского.

«Как быстро растут мои новые способности! — подумал он. — Не может быть, чтобы это происходило беспричинно. Это Судьба!»

Дед следил, как на браслете отсчитываются секунды отведенных пяти минут. Нет, Осетр не читал его мысли, он просто чувствовал Дедовы эмоции. Прежде всего тщательно скрываемое нетерпение… И это тоже было новым в его душе и возможностях.

«А что если?.. — подумал он. — Чем черт не шутит!»

В его правой руке копошился «жук», и он протянул к туманной голове Деда левую. Вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И вот уже исполинская лапа обтекла туманную фигурку и, в свою очередь, зажала ее в гигантский кулак.

— С какой целью меня послали на Угловку?

Дед по-прежнему любовался сменяющими друг друга цифрами секундомера.

— Это длинная история, — предупредил он, не поднимая глаз. — Однако могу рассказать, если пожелаете.

У него сейчас не было своей воли.

— Рассказывайте, Всеволод Андреевич!

И Дед начал рассказывать.

История и в самом деле оказалась чрезвычайно длинной. Она растянулась почти на двадцать лет.

Когда Его императорское Величество, у которого нижняя голова всегда работала лучше и активнее верхней, пригулял очередной своей фаворитке ребенка, было, естественно, решено, что она сделает аборт. Ведь у государя уже был законный сын Константин от государыни, и ублюдок ему совершенно не требовался. Однако фаворитка передумала и не пожелала избавляться от ребенка. Нет, она вовсе не рассчитывала когда-нибудь ввязаться с помощью дитяти в политическую борьбу, она просто любила Владислава (а как можно не любить собственного императора?) и, естественно, любила и плод своей запретной любви, что с некоторых пор зрел в ее чреве. Причем, как выяснилось, плод она любила больше, чем того, кто заронил в ее чресла семя. Такое бывает у женщин… Однако выхода у нее не было. Либо добровольный аборт и продолжение отношений, либо принудительный со всеми неприятностями, положенными за непослушание, либо и того хуже, за императорами не заржавеет… Поскольку барышня этого не понимала и упорствовала в своем непонимании, любовник, которому она к тому времени уже успела основательно наскучить, вынес ей смертный приговор и поручил своим особо доверенным лицам организовать бывшей фаворитке несчастный случай.

Его императорское Величество и не догадывался, что сии доверенные лица давно уже недовольны его внешней политикой (да и внутренней — тоже, пусть и меньше). В результате был организован такой несчастный случай, в котором потерпевшей оказалась совсем другая барышня, не имевшая никакого отношения к происходящему. Те же самые особо доверенные лица организовали подложную генную экспертизу, и Его Величеству было доказательно доложено, что его бывшая фаворитка, а нынешняя ослушница погибла. Его Величество остался весьма доволен, покойную «фаворитку» с достаточно шумными почестями упокоили в сырой земле. А ослушницу срочно и тайно выдали замуж за старшего лейтенанта императорских войск планетной обороны Воимира Приданникова и отправили в Приграничье, в медвежий угол под названием Медвежий Брод.