Илья Новак - Высокая магия

Агнесса уперлась локтем в подушку, привстав, потянулась к столику возле кровати. Там стоял бокал.

Нижняя часть ее тела оставалась под одеялом, и мне вдруг показалось, что она уже не способна двигать ногами.

– Чем ты больна, Агнесса?

Отпив из бокала, она откинулась на подушки.

– Не видишь?

– Нет.

– Посмотри внимательно. Это заметно.

Три быстрые вспышки проникли в спальню, озарив красивое властное лицо. Рыжеволосая широко раскрыла глаза.

Они были рубиновыми. Последняя стадия болезни – не покрыты крапинками, но целиком налиты густым рубиновым цветом.

– У тебя? – Я уставился на нее. – Но как, Агнесса? Разве у людей бывает…

Она вновь прикрыла глаза.

– Лекари полагали, что нет. Но, как оказалось, этим можно заразиться. От больного эльфа.

– Ты… с эльфом?..

Она улыбнулась уголками губ:

– И не только с эльфом. Ты ведь меня знаешь…

Я новым взглядом окинул спальню, эту огромную кровать, ковер… и молчащего Самурая. Нет, его глаза не имели следов рубинового тритона.

– Оказывается, я плохо знал тебя, Агнесса Зара.

– Не Агнесса, Джанки. Я – Протектор Безымянный. Я – «он», не «она». Это старая традиция, Протектор не может быть женщиной. Теперь скажи, зачем ты пришел сюда? Все это… – она медленно подняла руку и показала на дверь, – затеяно лишь ради того, чтобы отомстить мне? Глупо. Где фиала?

Опять вспышка снаружи, потом донесся визг Красной Шапки, и пол дрогнул – что-то там обрушилось.

– Для чего тебе заклинание, Агне… Протектор?

– Моя последняя надежда спастись от смерти.

– И все?

– Все? Нет. Еще – власть. Но это второе. Первое – спастись.

– Говорят, ты вступила в перемирие даже с корсарскими Капитанами. Плавала к ним на каком-то таинственном корабле. Где этот корабль? И зачем тебе понадобились корсары?

Тыльной стороной ладони она провела по лбу.

– Он внизу. Этот корабль – единственный в мире, больше пока еще никто не сумел… Я хотела обменять его на лекарство – у полузверей есть лекарства, которых нет у нас. Бесполезно, выяснилось, что тритон они не лечат. Но макгаффин… Где он, Дэви?

За моей спиной раздался грохот, и Самурай метнул в дверь горшочек, который все это время держал в руках. Приседая, краем глаза я заметил фигуру в дверях. Ударив Красную Шапку в грудь, горшок разбился. Моя метка запульсировала, а шаман отшатнулся и исчез.

– Странно, что нет Герена, – повторила Агнесса. – Где макгаффин, Дэви?

– Я уничтожил его, – ответил я.

Опять ее глаза широко раскрылись. Я заметил, как голова Самурая дернулась, и он уставился на меня, как чуть повернулся в кресле покалеченный Большак.

Но ведь на колу ничего не могло быть! Когда он бежал по кладбищу, на колу уже ничего не было. Вот он, двор поместья баронов Дэви и торчащий из земли кол, ограда, склон холма, по которому я бегу – не просто бегу, убегаю от того, кто преследует меня… Кол остался там, далеко позади…

– Пойми, Дэви, врать бессмысленно. Он станет пытать тебя, и ты все равно расскажешь. Ведь ты врешь?

– Нет, Протектор, не вру. Аскетка тогда смогла пробраться сюда, а здесь упала без сил. Фиала лежала под кроватью, под этой самой. Откатилась туда, когда аскетка упала. Она показала мне в эту сторону и умерла. Сначала я не понял, но потом… Я ведь тоже лежал – и просто увидел фиалу на полу под твоей кроватью. Я успел схватить ее, убегая от Неклона, и забрал с собой в Старые горы.

Самурай недоверчиво покрутил головой, взял еще один горшочек и задумчиво покатал его на ладони, будто примериваясь, куда бросить – в меня или в дверной проем. Я сделал шаг назад и выглянул. Уже стемнело, стелющийся над городом дым был почти невидим. По руинам кто-то карабкался вверх.

– Назад! – приказала Агнесса, и я шагнул обратно. – Если бы макгаффин находился у тебя, за это время ты бы не выдержал, воспользовался им. Но ты… такой же, как и раньше. Ты врешь.

– Протектор, я не колдун. Даже пират из меня плохой. Ты должна понимать, какая сложная и мощная структура была заключена в фиале. Я приоткрыл ее, попытался разобраться… Макгаффин чуть не убил меня. Только то, что я находился в Старых горах, меня и спасло. Их энергия сдержала мощь заклинания. Но я не знал, что предприняли вы с Неклоном, насколько важен макгаффин для вас. Вы могли собрать большой отряд, целую армию и отправить ее на поиски в горы. На год, на два, пока меня не найдут… И если уж я не мог воспользоваться макгаффином, значит, им не должен воспользоваться никто другой. Я выбросил его.

– Выбросил?! – Самурай захохотал, резко, будто залаял. – Так просто – выбросил! Куда же?

– Там был колодец. Отверстие в полу пещеры.

Агнесса приподнялась над подушками.

– Ты помнишь это место? Покажешь нам его…

Я покачал головой.

– Нет, Протектор. Я не услышал звука падения. Вообще никакого, даже очень тихого. Понимаешь, что это значит? И еще одно. Этот колодец я использовал как печку. Не знаю, почему, но из него всегда шел жар. После того, как я бросил фиалу, жар вдруг полыхнул так, что мне пришлось отбежать, а потом он опять стал прежним. Нет, фиала уничтожена, макгаффин растворился в Патине.

По моим расчетам, взбирающаяся среди руин фигура должна была уже подобраться к спальне. Снаружи теперь стояла тишина, и казалось, что озаренная огнем свечей комната висит в небесах, отрезанная от всего мира.

– Ты понимаешь, что убил меня? – спросила Агнесса.

– Теперь понимаю.

– Но твоя месть именно мне нелепа! Твоего отца убили Неклон, Самурай, Даб и мой отец. Моего отца убили Неклон, Самурай, Даб и я. Но я не убивала твоего отца.

Конечно, я знал это. Барон Харг Зара считался другом барона Дэви. У Зара была дочь Агнесса, а у Дэви – сын Джанки. Намечалось даже, что позже они поженятся, хотя Агнесса и старше Джанки на пару лет… Смерть Протектора Безымянного-IIX сделала друзей врагами, потому что оба в равной степени претендовали на Большой Дом. И Харг Зара нанял двоих – эльфа, всегда ходившего в черном, и гоблина из редкой породы бородавочников. Поместье Дэви имело хорошую магическую защиту, у Дэви был свой колдун, поэтому Харг дал им в помощь третьего – Микоэля Неклона. Человек сломал защиту и уничтожил колдуна, а гоблин с эльфом убили врага своего хозяина так, как умели. Харг Зара праздновал победу и уже видел себя в Большом Доме – но недолго. Ведь у него росла дочь, не по годам умная и решительная.

В нарушение всех традиций она тоже видела себя в Большом Доме.

А потому договорилась с Дабом, Самураем и Неклоном.