Алёна Медведева - Обжигающий север

Поперхнувшись от ужаса, перестала дышать и медленно-медленно постаралась отодвинуться. Почему-то хотелось сделать это незаметно, но… как это осуществить? Поэтому, поймав на себе взгляд сразу отреагировавшего на мои настороженные потуги старха, смутилась и суетливо начала собираться.

Если вдуматься, выходит, что я подсознательно ему доверять начала? Или бояться перестала? Но сразу честно себе призналась, что это только во сне и, возможно, от усталости. Хотя после этой ночи появилась надежда, что теперь таковые для меня перестанут быть жутким испытанием. На данный момент получалось: что бы ни ждало в будущем – оно будет лучше прошлого.

Как я и предполагала, развешанная вчера влажная одежда за ночь высохла совершенно. Мало того, старх ее еще и починить успел! Так что одевалась с удовольствием, снова испытывая огромную благодарность к этому пугающему меня мужчине. Пока натягивала на себя одежду, старх, полностью одетый, выбрался из кабинки и ждал меня в проходе рядом. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, дернулся и полез в карман своей куртки.

– Витара, – негромко, но четко произнес он, не привлекая внимания других проснувшихся пассажиров, – вот, забыл, это было в кармане твоих штанов.

И протянул мне что-то крошечное, завязанное в кусочек ткани. Недоумевая относительно того, что там могло быть (ведь при задержании абсолютно все изъяли!), осторожно взяла и развернула узелок. Поразительно, но его находкой оказались пять семечек твыи. Наверное, когда-то ела ее и засунула огрызок в карман. Потом огрызок выбросила, а семечки забились в шов… Но как можно было их обнаружить – я сама сколько раз одежду стирала и не подозревала об их существовании! Да и зачем они? Но в данных обстоятельствах выкинуть семечки было как-то некрасиво, поэтому узелок с ними снова запихнула в карман. При этом, не удержавшись, бросила на старха вопросительный взгляд.

– У них запах очень необычный, незнакомый, – пояснил он, верно истолковав выражение моих глаз.

И точно, про обоняние стархов я что-то слышала. Отец как-то упоминал при мне… Вот только что, точно не помню. И вообще… Внезапно подумала, что я не только о стархах мало чего знаю, я элементарного не представляю – имени мужчины, с которым делю постель!

Когда уже шли в сторону санитарной зоны, пользуясь моментом, пока он внимательно следил по сторонам и не смотрел на меня, уточнила:

– А к-как тебя зовут? – И только сказав, сообразила, что прошептала вопрос почти беззвучно, а вокруг стоял шум проснувшегося звездолета.

– Гайвридаил, – четко прозвучало в ответ.

Первым делом удивилась – услышал! А потом… Как?!! Да как это имя хотя бы выговорить, не то что запомнить! О фамилии решила не спрашивать: с утра столько потрясений не осилить.

С туалетом управились быстро, старх проводил меня обратно и наказал ждать внутри кабинки, пока он завтрак принесет. Причем опять еще и закрыл меня. Сидя в кабинке, вновь скатала матрас и убрала подушки. А потом решила попытаться хотя бы руками волосы разобрать. Что там творилось! Вчерашние колтуны стали чистыми, но за ночь нисколько не распались. Пришлось едва ли не раздирать их руками, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок. Под это занятие и думалось неплохо.

В первую очередь озадачилась вопросом: куда он исчезает днем? Я тут отсыпаюсь, а вот чем занят старх – не знаю. Опять же надо узнать, кто он: чем занимается, что ждет нас на Иволоне?

Заскрипел ключ, и, отодвинув крышку кабинки, появился присевший на корточки Гайвр… в общем, старх! Пристроив с краю на днище кабинки вчерашнюю дощечку, снял прикрывавшую сверху тряпицу. На завтрак обнаружился хлеб и четыре крупных яйца.

– Ешь, – кивнул он мне, и я сразу поспешила подчиниться.

– А еду тут раздают специально? – Раньше я на пассажирских кораблях не летала, поэтому таких подробностей не знала.

– Если кто желает, можно ее купить, да. Тут есть раздаточный пункт, там готовят. Но большинство предпочитает свои взятые в дорогу запасы, – пережевывая, пояснил мужчина. – У меня они тоже есть, но тебе вряд ли подойдут.

Я подавилась. Решила стать ему полезной, по возможности не быть обузой, а тут сплошные траты: душ, теперь еще и еда, как выяснилось. И как я сразу не поняла?! Откуда бы еще вареное мясо взялось – ведь не солонина и не сушеное! Быстро положив обратно второе яйцо и недоеденный ломоть, прошептала, уткнувшись взглядом в коленки:

– Я наелась, а это пусть на обед останется… И я… не думайте, мне привычно есть и вяленое, и сухари, и синтетическое… – Да, в моей жизни были периоды, когда месяцами приходилось на одних синтезаторах перебиваться (правда, живот тогда от этих таблеток болел адски…).

– Ешь! – И таким тоном сказал, сопроводив таким яростным взглядом желтых глаз, что я в ужасе стремительно ухватилась за недоеденный кусок и вгрызлась в него зубами.

И все – никаких тебе пояснений или комментариев. Старх продолжил невозмутимо жевать с таким видом, словно минуту назад не выглядел жутко злым и опасным, готовым едва не убить!

– Ты себя как чувствуешь? – услышала я пусть и тихий, но совершенно неожиданный вопрос, поэтому отважилась на непонимающий ответный взгляд.

– Не больно нигде? – немного неуверенно пояснил свой предыдущий вопрос старх.

И тут до меня дошло, о чем он беспокоится.

– Нет, нет! – Для убедительности я еще и головой завертела.

– Ты, пока летим, спи больше, отдыхай. На Иволоне так не получится, – спустя паузу добавил мужчина, купивший меня.

Я решила воспользоваться моментом и, не поднимая глаз, пробормотала:

– А вы? Чем вы заняты днем? Может быть, я смогу помочь? Спать круглые сутки невозможно.

Старх как-то недоуменно качнулся на носках согнутых в коленях ног и предложил:

– Если хочешь, пошли со мной – сама посмотришь.

Конечно, я согласно кивнула – очень интересно узнать о его времяпрепровождении! Пока мы доедали завтрак и допивали воду из фляжки, заметила, что вокруг как-то нехарактерно пусто: мимо никто не проходил, а пассажиры соседних кабинок отошли подальше. Видимо, вчерашний инцидент впечатлил не только меня – нас определенно сторонились. Вернее, сторонились старха. Но он, казалось, не обращал ни на кого внимания вообще, находясь в таком характерном для него, по моим наблюдениям, состоянии безмятежного спокойствия. Неожиданно заметила, что он, немного склонив голову к плечу, рассматривает меня. Сразу вспомнила про волосы и представила, как смотрюсь со стороны. Покраснев, я пролепетала:

– Расчески нет.

– Хочешь мою? – спокойно предложил старх.

Я благодарно кивнула:

– Спасибо! И за одежду тоже! И за… остальное. – Я все же отважилась выразить то, что переполняло душу, и робко добавила: – Вы… очень хороший.