Сергей Баунт - Зорн

Принесли два комплекта формы – новенькую черную парадку МРОБ и родную выцветшую гимнастерку.

– Может, вы наденете новую форму?

– Нет, простите меня, я пока похожу в своей.

Глемас заметил, что Сергей перестал теряться в присутствии высоких чинов. Постоянное общение с такими особами сделало свое дело. Кротов оделся и замер в ожидании дальнейших вопросов.

По знаку генерала все подтянулись. Лица приняли официальное торжественное выражение. Глемас, догадывавшийся, что весь поход делегации закончится чем-то подобным, принял соответствующую стойку. Заметив это, Кротов тоже поправил ремень, вытянулся и вытянул руки по швам.

– Сергей! – торжественно начал круглоголовый. – От имени Империи я благодарю вас за решительные смелые действия! Вы помогли справиться с бедой, масштабы которой даже мы с трудом представляем. Обещанная Императором награда по выбору ждет вас.

Он убрал с лица официоз и доверительно добавил:

– Подумайте хорошенько, Империя умеет быть щедрой. И еще – вас ждет встреча с особой из императорского дома – принцессой Алгалой Блиц Голиеконе, там и озвучите свою просьбу. А сейчас агент Гронберг расскажет вам то, что вы хотите услышать, но и врачи еще последят за вами. Мы пока покидаем вас. До встречи на приеме.

– Одну минуту, – певуче заговорил «марсианин». – Разрешите мне на несколько минут задержаться, – он повернулся к Сергею. – Вы не против?

– Конечно, задержитесь, – разрешил генерал, не дожидаясь согласия Кротова. Делегация удалилась. Нифлянец молча уселся в кресло в углу и знаком показал Глемасу, что он может говорить.

Сергей кинулся к гронцу.

– Ну, не тяни! Где Рези? Почему не пришла? Ранена? – в голосе землянина появилась тревога.

Глемас тяжело опустился в кресло.

– Садись, – он показал на кресло рядом с собой. – Разговор будет долгий.

Кротов плюхнулся в предложенное кресло и с нетерпением повернулся к гронцу.

– Джерези умерла.

Несколько секунд Сергей непонимающе смотрел на Гронберга. Наконец смысл сказанного стал доходить до него.

– Ты врешь… я не верю… – Он вскочил и забегал по каюте. – Я же видел её! Там, в зале, когда вышел из корабля!

– Садись! – приказал Глемас. – Садись и слушай! Ты воин или сопля?

Окрик подействовал.

Землянин сел, лицо его закаменело.

– Рассказывай.

– Вот так погибла Джерези, – закончил свой рассказ Гронберг.

Кротов помолчал. Не поднимая головы – глядя в пол, – спросил:

– А медмашина?

– Бесполезно. Она только лечит, а не оживляет.

– Понятно…

Тусклый голос Сергея скребанул Глемаса по сердцу.

– Я думаю, Сергею надо остаться одному, – так и просидевший молча во время всего рассказа, нифлянец поднялся. – Пойдемте, агент.

Он взял оглядывавшегося гронца за руку и потянул за собой:

– Пойдемте, пойдемте… за ним присмотрят.

Когда они выходили, Кротов так и не поднял головы.

Сергей подпер голову руками и тупо смотрел в пол. Жить не хотелось. Что-то сломалось внутри него, не выдержал тот стержень, который никогда не давал ему согнуться. Джерези, любимая Джерези. Он вспоминал дни, проведенные вместе. Оказывается, их было так мало. Он помнил каждую минуту, но никак не мог вспомнить миг, когда она умерла. А ведь в тот момент он был всемогущ.

Кротов попробовал вызвать ощущение силы, которое чувствовал тогда. Он не сомневался, что если бы это удалось, то удалось бы и смерть обмануть. Но все было бесполезно – он оставался обычным земным парнем. Единственное, что он может – это убивать. Этому его неплохо научили. И теперь все, кто соприкасаются с ним, умирают. Он убил даже существо, прожившее больше, чем существует человечество. Горькая усмешка скривила его рот: «Герой, твою медь!»

Ослепленный горем, он не думал о том, что спасал всегда больше, чем убивал. Мысль о родном русском лекарстве пришла сама собой: «Нажраться бы, чтобы ничего не помнить. А ведь тут, типа, больница. Должен же в больнице быть спирт?». Он поднялся и, оглянувшись, крикнул:

– Эй, есть кто живой?

Дверь мгновенно разошлась – видимо, там ждали. Парень и девушка в светлых комбинезонах сочувственно глядели на него:

– Чем вам помочь?

– Спирт есть? – напрямую спросил Кротов.

– Алкоголь такой сильный, у нас им раны промывают, – начал он объяснять, видя их недоуменные взгляды. В каюту быстро вошел Глемас, похоже, тоже следил или его предупредили.

– Он просит сильный алкоголь, говорит, у них им лечат.

Видимо, опытный Глемас не раз встречался с таким лечением.

– Садись, Сергей, сейчас все организуем.

– Только не вашу дрянь, дай что-нибудь такое – чтобы сразу по мозгам.

Через несколько минут в каюту вкатили столик. Посредине, между различных закусок, стояла банка с уже знакомой Сергею этикеткой.

– Я же просил покрепче, – вздохнул Кротов.

– Сергей, это самое крепкое.

Стоявший в стороне юноша-медик вдруг сказал:

– Я понял, что он хочет. Сейчас принесу.

Вернувшись, парень поставил на столик небольшую – граммов на сто – баночку с прозрачной жидкостью. Кротов понюхал и, не говоря не слова, вылил половину банки в свой стаканчик. Потом посмотрел на Глемаса:

– Будешь?

Тот отрицательно замотал головой.

– Ну, как знаешь. За Джерези! Пусть земля будет ей пухом.

Кротов одним глотком выпил и, не дыша, потянулся за банкой с живой этикеткой. Схватив, он, прямо из бокового носика сделал несколько глотков. Потом крякнул и сел. На его глазах выступили слезы. Молча посидел. Вылил из баночки остатки жидкости в свой стакан. Под изумленными взглядами присутствующих повторил свой трюк.

Проснулся Сергей опять в капсуле медмашины. Ощущение здорового, требующего движения тела совсем не соответствовало его настроению. Вместе с пробуждением всплыла мысль – Джерези! Весь вчерашний день вспоминался как одно мрачное пятно. Еще и напился. Он вспомнил, как уже пьяный, гонял за спиртом парня-медика, а потом лез в драку с уклонявшимся Гронбергом. Спасительной пелены забвения, обычно скрывавшей пьяные действия, в этот раз не было. Как не было и похмелья. Наверное, медмашина так прочищает мозги, что все помнишь. Это не добавило ему настроения.

Надо как-то жить дальше. Тяжко, плохо, но он не сдастся. И не забудет свою Рези. И, первым делом, надо её похоронить так, как он это понимал. У него есть какая-то награда по выбору, значит, надо выбрать.

Он соскочил с кушетки. Натянул уже привычно чистейшие обработанные трусы и стал делать зарядку. Закончив, глядя в стену, позвал:

– Эй, я знаю, что вы смотрите. Где бы мне помыться?

После душа он оделся, осмотрел себя в зеркальной стене и попросил вызвать Глемаса. Когда тот появился, Сергей твердо сказал: