Владимир Васильев - Наследие исполинов

Но разве позволит вражеский крейсер-громада ускользнуть боту, пусть он и элитный? Даже после того, как будет захвачен поисковый рейдер?

Скотч сомневался. А Семенов, похоже, нет. В сущности, Семенов и спецы обрекали себя на пытки и, смерть. Во имя того, чтобы тайна искателей досталась все-таки людям, а не скелетикам. И еще Скотч понял: Семенову не впервой умирать. Просто раньше Семенов знал: какая-то часть его души возродится в старом теле с новыми воспоминаниями, наверняка ложными. А на этот раз он умрет окончательно. Разница лишь в малом. И Скотчу стало нестерпимо жутко.

Было видно, как Семенов приближается к рейдеру, как взбирается по трапу, как спускается в люк.

Скотч ожидал, что рейдер тут же взмоет в небо. Но… Все оказалось куда прозаичнее. Внезапно густая цепь шат-тсуров, окружающих летное поле, стала видимой. У них отключился боевой камуфляж. И еще Скотч заметил, что индикатор готовности на трофейном лучемете погас.

Крейсер в который раз поставил техноблокаду.

— Так! — скомандовал Скотч шепотом. — Все назад! Выбираемся в окно, и к лесу!

Дважды повторять не пришлось — близкие спины вражеских солдат убеждали лучше слов.

У «черного хода» дежурил мистер Литтл. В данный момент он нервно осматривал ружье.

— Не трудись, не стрельнёт, — обратился к нему Скотч. — Техноблокада.

Антигравы тоже не запустились. Поэтому пришлось попросту сигать с подоконника. На пути к рощице, у метеобудки, нос к носу столкнулись с шат-тсуром, выходящим из нее.

Ближе всех оказался Солянка. Он выпростал руку из кармана, рванул зубами какой-то пакетик и вытряхнул содержимое прямо шат-тсуру в физиономию. Шат-тсура срубило, а остальные принялись безудержно чихать. Но к роще все равно при этом отступали.

— Черт побери! Что это было? — спросил Цубербюллер, когда убрались с голого места и утерли выступившие слезы. Солянка печально вздохнул и безнадежно махнул рукой:

— Перец… каледонский… До последнего хранил…

— Ё-моё… — только и ответил Скотч. — Ну и маньяк ты, дружище! Ладно, пошли.

Турбазу они обошли по широкой дуге, поминутно ожидая если не огня, так окрика из кустов. А к памятной полянке вышли около полудня.

Всю дорогу Скотч думал о Семенове и незавидной его судьбе. И о том, что война — очень страшная вещь. И еще о том, что даже к ирреальности происходящего рано или поздно привыкаешь.

— Нас ищете? — спросили измотанную команду из укрытия в колючем шаре полисаула совсем рядом с тропой. Еще хватило сил рефлекторно порскнуть в разные стороны, подобно напуганным подросткам-кошкунам.

Зря драпали. Это оказались десантники-близнецы. Их звали Джерард и Клемент, и еще оказалось, что у них есть братья Арнольд и Конрад. Различались братья только нашивками над грудными карманами.

А чуть позже Скотч наконец осознал, что бегать и стрелять ему больше вряд ли придется в ближайшее время. Вверенная гиду группа и персонал турбазы собрались в месте, где шансы на спасение были максимальными. А именно — на борту парламентерского бота азанни. Тут хозяйничали в данный момент офицер, унтер и близнецы-десантники. Места достало на всю ораву, потому что птички-азанни отдавали предпочтение просторным помещениям. А вот припасов почти не нашлось. Но офицер заверил, что долго им тут и не сидеть.

Крейсер снял техноблокаду еще засветло. Никто не сомневался, что поисковый рейдер уже там — во чреве исполинского блина, зависшего над недавним заповедником Табаски. И Семенов там, и спецы-пехотинцы.

Мысли путались, пытаясь обогнать друг друга. Скотчу сказали, что у него повышенная температура, и чего-то вкололи. Но мысли продолжали путаться и прыгать, а мир становился все более ирреальным, не таким, как обычно.

На плече всхлипывала Мартина. Чувствовался близкий старт.

— Ну, молитесь! — вскоре посоветовал аборигенам офицер по фамилии Маримуца. — Если пройдем через орбитальные заграждения — будем жить.

Молиться Скотч не умел. Голова раскалывалась. Тело болело. Ныл каждый мускул. И даже осознание того, что почти все уже позади, не приносило облегчения.

Ибо впереди была только неясность. Вырвемся — не вырвемся.

Но люди умеют надеяться.

Огромный крейсер шат-тсуров и небольшой, по меркам боевого флота, парламентерский бот одновременно начали разгон в атмосфере обреченной Табаски. Незадолго до момента, когда командующий армадой сил союза адмирал Тим Хемерсбрандт отдал приказ к массированной атаке.

Шат Урву не заставил себя ждать с рапортом.

— Склоняюсь, шатта!

— Короче, командующий!

— Мы взяли их. Крейсер уходит со стационарной орбиты… И бот тоже уходит. Но крейсер последует за ними, и не в одиночку. Ваш персональный лидер с группой «Блеск» на борту также последует за ботом, куда бы хомо ни направились.

— Я так понимаю, на рейдере вовсе не искатели?

— Пока неясно, шатта. Мы работаем над этим.

— Постарайтесь выяснить побыстрее.

— Не волнуйтесь, «генераторы тоски» у нас всегда наготове. Что делать с отработанным материалом потом?

— Мне нужна только информация о находке искателей. И вовсе не нужны свидетели.

— Я понял вас, шатта. Все будет выполнено с максимальным тщанием.

Именно в этот момент вблизи Замххад наконец-то сшиблись в настоящем бою две могучие армады. Звезде, которую хомо называли Пронг-30, и планете Табаска, она же Пронг-32, осталось существовать немногим более четырех локальных часов.

А о местных десятичных часах Табаски можно было смело забывать. Всем, кто еще недавно пользовался ими.