Сергей Кусков - Телохранитель ее величества: Противостояние

— …Я всегда буду твоей, Хуанито!.. — шептали ее губы, как бы успокаивая мои взыгравшие юношеские чувства. — …Куда я от тебя денусь!...Мой зверь! Мой лев! Мой хищник!..

Последней осознанной мыслью было: «Господи, как хорошо, что она не курит!»

Час спустя я шел по коридору по направлению к игровой. Девочки «сорок четверки» отчего-то любили это место, и я надеялся застать там хотя бы некоторых из них. Они сделали в игровой что-то вроде своего кружка, где два «кинутых» взвода хранителей (их и взвод Камиллы) вкупе с увольняшками действующего состава соревнуются в умении переиграть друг друга в «русский конкур». Увольняшки как правило распивают спиртные напитки, желания там загадываются серьезные, и никого из простых резервистов за тот стол не пускают. Обычно, повторюсь. Но главное в этом столике, разумеется, общение со своими, которого «слитые» подразделения лишены и за которое всячески цепляются, как за соломинку. Во внутреннем кармане моего кителя покоился табельный игольник Катарины — вещь немыслимая, и у меня оставалось максимум минут десять до момента, пока та не кинется его искать и не забьет тревогу. Да, оружия на территории базы полно, но в основном это винтовки, тяжелые иглометы, которые куда попало не возьмешь и незаметно не пронесешь. Легкие же ручные игольники — привилегия офицеров, и башку за такой мне оторвут однозначно.

Но было все равно. Я должен решить проблему — и я решу. А дальше как ляжет карта.

Есть, вызов. От нее. Что-то она рано!

— Да?

— Хуан, вернись и отдай.

ОЧЕНЬ выразительный голос.

— Вернуться и отдать что? — я сделал вид, что не понял.

— То, что ты взял. — Она тяжело дышала. И я ее понимал. Про…фукать табельное оружие? Да еще кому? Да еще как? Я по-тихому засунул его себе в карман, пока она валялась, расслабленная, между первым и вторым разом, и никакого подвоха не ждала. И ей за игольник попадет куда больше моего!

— А что я взял?

— Хуан! Ты понимаешь, во что играешь? — закричала Катарина, и я понял, что она в отчаянии. Разрывается между мыслью побежать за мной лично или сообщить на пульт, чтобы меня взял ближайший патруль наказующих. Скорее всего, запросит у диспетчера мое местонахождение и потом решит. А это несколько минут. Я же уже почти пришел.

— Прости, Катюш, — вздохнул я. — Мне жаль. — И сделал невозможное, запрещаемое всеми внутренними инструкциями. Отключил внутреннюю систему связи.

Да, Катарину мне было искренне жаль, я не врал. Но у меня не было выбора. Мишель не позволит вогнать себя в такой дикий транс, чтоб ничего не соображать. В сексе она, как и везде впрочем, любит «сверху», да и отношения наши отдают слишком большой практичностью, являясь лишь следствием, а не причиной. А больше игольник взять мне негде.

Вот и игровая. Успел. Створки послушно разъехались при моем приближении.

Народу внутри собралось много, человек сорок. В том числе трое искомых объектов за нужным мне столиком. Ни Сандры, ни Звезды, кого я бы хотел видеть больше всего, нет, но и так сойдет. Всего же за столиком сидело семь человек — двое увольняшек и двое камаррадас Камиллы — но они меня не интересовали.

При моем появлении некоторые разговоры в игровой притихли, все воззрились, что я буду делать. Я уже говорил, что дал зарок не играть, и свято блюл его, потому всем было интересно — слава об Ангелито, как о суперигроке, так и держалась. Нужные мне девочки, сидящие спиной ко входу, заметили меня последними. Я демонстративно обошел их столик, облокотился на него. Улыбнулся.

— Привет!

— Если думаешь, что мы не начистим тебе рыло на глазах у всех, то ошибаешься, — проворчала одна их «сорок четверок», глядя в карты, как бы не обращая на меня внимания.

— Я в этом не сомневался. — Я сделал улыбку еще шире.

— Тогда чего пришел? — подняла глаза другая, видно более эмоциональная и нетерпеливая.

— Поговорить хочу, — чистосердечно ответил я.

— О чем?

— О вас.

Все разговоры в игровой постепенно смолкли. Повеяло напряженностью, и даже за самыми дальними от нас столиками девочки сложили карты.

Усмешка.

— И о чем же ты хочешь поговорить с нами, мальчик? — усмехнулась первая. — Уж не извиниться ли хочешь за нашу подругу? Которую из-за тебя вышвырнули? И ли за другую, которую ты вчера подло избил?

Я отрицательно покачал головой.

— К сожалению, вашему сожалению, нет. Но у меня есть иная тема для разговора. Не хотите ли вы извиниться за действия против меня? В частности в столовой? В библиотеке? Или в коридоре, когда напали на нас с Паулой? Паула такой же ангел, как и вы, кстати! — При этих словах многие, очень многие в зале иронично хмыкнули. В том числе почти все хранители. Так-так!

— Юноша, — подняла глаза третья, — иди-ка ты отсюда. Пока мы тебя не проводили. И не мешай играть. Не доводи до греха, мы сегодня добрые.

— То есть, не хотите, — перевел я.

Все три «сорок четверки» прыснули.

— Ну что ж, сами напросились.

Я вытащил из кармана игольник, активировал его и тут же снял с предохранителя. Вообще-то это долго, мучительно долго, аж несколько секунд, что для их подготовки вечность, но все настолько опешили, что никто даже не дернулся.

Пим! Пим! Пи-и-им!

Отступив на пару шагов назад, чтобы меня не достали девочки по эту сторону стола, я сделал три выстрела — все в плечи «сорок четвертым». В отличие от пули, раны после игл заживают быстро, и даже если пробью кость, не страшно. Последние два соленоида поставил на минимум, игла на выходе мало того, что холодная, так еще и достаточно медленная, чтобы не искромсать стоящих и сидящих сзади в фарш. Главное не зацепить жизненно важных органов.

Пи-им!

Еще одна, не из их взвода, но бросившаяся было на меня. Жаль, но по-другому нельзя.

— Назад! — заорал я. — Назад, я сказал! Всех кончу! А ну пошла назад!

Следующий выстрел был направлен в стол перед одной из них, так же явно собравшейся погеройствовать.

— И ты тоже! И вы! Думаете не успею? Успею!

Ангельская реакция и оценка опасности — великая штука. Поняв, или даже почувствовав, что я серьезно, все, кто были вокруг, моментально образовали вакуум. Девчонки из соседних столов так же подались назад, бросились врассыпную. В панику не ударился никто. Лишь одна из «сорок четверок», которая самая эмоциональная, замешкалась и упала со стула — потеряла от неожиданности равновесие.

— Встать! — крикнул я ей. — Сядь!

Она послушалась. Я схватил со стола бутылку от какого-то не сильно крепкого «девчоночьего» пойла и шандарахнул о край столешницы, не забывая держать всех остальных под прицелом. Затем вновь наставил игольник на нее, подошел и ткнул получившейся «розочкой» в горло. Не сильно, разумеется, только чтоб пошла кровь, да чтоб почувствовала — прибью, если дернется.