Юлия Жукова - Замуж с осложнениями

Выйдя из кухни, нахожу Азамата перед печной дверцей, совсем рядом с ванной. Не знаю уж, чем они тут топят, но горит хорошо и теплом так и веет.

— А почему бы не сделать батареи? — спрашиваю. — Так ведь быстрее и проще, да и по затратам должно меньше выходить…

Азамат пожимает плечами, не отводя взгляда от пламени в топке.

— Люблю, когда в доме живой огонь. Тем более есть блюда, которые без печки не приготовишь. А тебя что-то в этом не устраивает?

— Не, — мотаю головой, — ничуть, только я зажигать ее не умею.

— И это мешает тебе чувствовать себя самостоятельной, — усмехается Азамат.

Мешает, конечно, но я только машу рукой. Кстати, о блюдах. Я наконец-то провяла.

— Давай, — говорю, — разбирай свои вещи и не поджаривайся тут особенно, тебе вредно. А я пока погрею что-нибудь на ужин.

Среди принесенной еды обнаруживается коробочка с чьей-то увесистой голенью и уже знакомыми мне белыми хлопьями, которые я, впрочем, так и не попробовала в «Щедром хозяине». Горячий камень я уже нашла в одном из шкафчиков, осталось приладить его на стержень, торчащий из плиты, и повернуть так, чтобы светился не очень сильно. И пусть кто угодно другой исследует, почему и как оно все работает.

Запах того, что оказалось бараниной, притягивает Азамата, и мы вместе ужинаем за капитальным кухонным столом, как на корабле. Белые хлопья на вкус похожи на очень-очень рассыпчатую картошку. Азамат объясняет, что это чома, прекрасный и всеми любимый муданжский корнеплод, который в теплых широтах выращивают круглый год, но, увы, он совсем не хранится, поэтому его совершенно невозможно брать с собой в космос. Собственно, больше мы ни о чем за ужином не говорим, потому что чома и правда очень вкусная, да и баранина ничего…

Вот за чаем можно и поболтать. Я замечаю, что мы оба все еще не сняли хомы, и меня начинает разбирать любопытство.

— А у тебя хом тоже легким стал? — спрашиваю. И как раньше не поинтересовалась?

— Конечно, — кивает Азамат. — Иначе мы бы недолго прожили вместе, в тяжелом-то браке. А теперь нам легче должно стать, на то и обряд.

Пока я все это осмысливаю и скребу в затылке, он спрашивает:

— Я так понял, ты нам вместе постелила наверху?

— Ну да, — говорю, — если ты не против.

— Я не уверен, что засну сегодня, — задумчиво говорит муж.

— Ну уж я постараюсь, чтоб ты заснул, — усмехаюсь. — А то я одна в незнакомом доме только и буду от каждого шороха подскакивать.

— И чего ты такая нервная? Я просто думал прогуляться по городу…

— Завтра вместе прогуляемся, — отвечаю. — По городу, за городом, где хочешь. Покажешь мне все.

— А ты хочешь посмотреть? — удивляется он. — Ну хорошо, тогда можно и завтра. — Под моим недоуменным взглядом он кивает: — Да, точно, ты ведь и на Гарнете гулять хотела… У нас-то, понимаешь, люди предпочитают по домам сидеть и делом заниматься, это меня все куда-то тянет…

— Ничего удивительного, — говорю. — Мне бы через пятнадцать лет тоже захотелось пройтись и осмотреться. У нас люди гуляют для удовольствия, если время есть, это да.

— Жаль, Алтонгирел этого не знал, — усмехается Азамат. — Он так долго мне расписывал, как я все неправильно делаю…

— Я слышала, — говорю со смаком.

— Точно! — Азамат взмахивает рукой и хохочет. — Ты же все понимала!

Он еще долго смеется и трясет головой, а потом облокачивается о стол и долго на меня смотрит.

— Сегодня такой безумный день, — говорит. — Я чуть с ума не сошел, когда Старейшины нам сперва отказали. И потом эти ребята в трактире… я им еще завтра устрою взбучку за такое хамское поведение. Ты извини, что сразу их не прогнал… просто не соображал ничего. Знаешь, чувство такое было, как будто это все не со мной. И вообще, весь день как сон. А теперь вот, на собственной кухне — вроде бы отпустило немного, возвращаюсь к реальности.

Я беру его за руку через стол, и мы еще долго так сидим, и нам все теплее и теплее.

— Печка прогрелась, — сообщает Азамат. — Давай-ка мыться и спать, если уж гулять ты меня не пускаешь.

В ванной жара, как в парилке, я довольно долго просто лежу пластом, пытаясь привыкнуть к температуре, но прихожу к выводу, что ничего не выйдет, мне просто слишком жарко, чтобы двигаться.

— У тебя есть два варианта, — говорю Азамату, который сидит рядом и деловито намыливается. — Либо открыть окно, либо помыть меня без моего участия.

— Второй мне больше нравится, — без раздумий заявляет он с задорной искоркой во взгляде.

Эге, да кто-то осмелел, я смотрю. Ну что ж, давно пора. Впрочем, на деле он по-прежнему невероятно осторожен, как будто боится, что я растворюсь, если посильнее потереть.

— А где будет жить мой комод? — спрашиваю лениво, пока муж возится с моими волосами.

— Я его пока поставил в мастерской, а ты уж потом сама решишь, куда его. В спальне-то особенно некуда, только если один из шкафов перегородить.

— Мастерская — это на втором этаже, где какие-то мешки и опилки?

— Ну да, у меня на сборы времени еле хватило тогда, а уж убираться — и вовсе некогда было. А брат ничего там не трогал. Он, кстати, не очень тебя напряг? Ты на него как-то странно смотрела поначалу.

Смеюсь.

— Он душка, — говорю. — Просто забавный такой… и я думала, он больше на тебя похож.

— Он на мать похож. — Азамат пожимает плечами.

— А-а, — говорю я глубокомысленно. — В любом случае, даже если бы мне что-то не понравилось, все равно он твой брат, и я рада, что он у тебя есть. Кстати, как по-муданжски будет «деверь»?

— Никак. У нас есть только дети, родители, братья и сестры.

— А… бабушки-дедушки?

— Тоже нету.

— С ума сойти, — удивляюсь вяло. — Это же так неудобно!

— А зачем они? — Муж буксирует меня по воде к крану, чтобы смыть шампунь. — Их видишь-то пару раз в жизни, случайно. Да и братья не так часто рядом живут, это просто Арон с детства привык, что я всегда помогу, если что, и поселиться решил неподалеку, чтобы так и дальше было.

— Так ты его избаловал, — хмыкаю.

— Есть немного, — улыбается Азамат, безуспешно пытаясь прикрыть напускным раскаянием гордость. — Но он хороший парень. Двое детей уже, оказывается.

Последнее мой муж произносит с особым пиететом — впрочем, оно и понятно, тут в детях, видимо, измеряется социальный статус.

Азамат споласкивает меня под гибким краном, бормоча, что душ он обязательно установит в ближайшие дни — я только киваю с идиотской улыбкой и послушно дрейфую по поверхности — и извлекает меня на воздух, попутно заворачивая в полотенце.