Система Возвышения. Раздор (СИ) - Мамаев Максим

— Никогда не понимал, как Небесная Скорбь досталась этому недоумку Мертольду, — вздохнул Авидайл, не прекращая наблюдения за происходящим в разуме Артура. — Признайся честно, старуха, всё дело в том, что он трахал твою любимую внучку? Ну, ту, которую Бели не потрахивал в своём гареме во время ваших тройничков. Хотя может, он вас и троих разом имел? Всё же что-то в том, что бы три разных поколения баб отыметь в один заход есть. Наш Император, — отвесил он шутливый поклон. — Мужчина хоть куда.

— Ты как был невоспитанным, невежественны дикарём с окраинных миров Империи, так им и остался, — заметила Хозяйка Зимы. Грубые остроты её былого ученика были неспособны задеть её. — Я отвечу тебе тоже, что и тогда, когда ты впервые спросил меня об этом — Самуил отдал ему Небесную Скорбь сам, по своей воле. Я к этому не причастна. В конце концов — если тебе это так интересно, то спроси, зачем второй по силе в нашей расе отдал своё знаменитое оружие своему любимому потомку. Уверяю тебя, ответ тебя удивит — ведь значение словосочетания «отцовская любовь» недоступно для твоего понимания.

— Да, никогда не понимал этого решения старика Самуила, — ответил он. — Как тот, кто почти не уступает мне в силе, мог сделать такую глупость? И зачем? Мертольд, даже со Скорбью в руках, не достоин того, что бы обувь своего великого прапра и ещё хер знает сколько раз пра деда чистить. Он и в сотню сильнейших-то попал с трудом.

— В тебе говорит злость, старый друг, — улыбнулся Бельсигард. — Мертольд необыкновенно талантлив. В своё время он стал самым молодым Абсолютом в истории. Побил твой рекорд.

— Будь у меня с самого начала поддержка самого сильного на тот момент Трансцедента и второго по силам и богатству клана Империи, я бы тоже легко достиг этого уровня, — усмехнулся Авидайл. — Парню повезло, что он родился с платиновой ложкой в жопе, вот и всё. Кстати, а почему ты наряжен как клоун?

Я говорил, что почти никто не решился бы насмехаться над Бельсигардом? Так вот, тот единственный, что и заставлял добавлять в эту фразу слово «почти» был Авидайл. И сильнейший из хуннусов этим не гнушался.

— Я никогда не снимаю этот плащ, ты же знаешь, — спокойно ответил Император. Своему былому соученику он прощал очень многое. — А одежда… Знаешь, то единственное, что сумели наши потомки сделать лучше нас — это именно одежда. О это великолепие! Костюмы бриони, армани… Туфли диор, кроссовки баленсиага… Честно сказать, мне даже стыдно, что вся наша Империя была сосредоточена лишь на военной мощи. Ведь столь многое в жизни заиграло бы иными красками, допусти мы развитие культуры в нашей жизни. Одежда, театр, тоже кино… У нас было всё более менее неплохо лишь с литературой. Так что я ду…

— Бели, друг мой, — прервал его Авидайл. — Мы можем сколько угодно общаться на отвлечённые темы, но я хочу спросить о другом. Спасибо тебе, что пригласил сюда и позволил пребывать на своём Этаже, — склонил он голову. Затем, твёрдо глядя ему в глаза, задал вопрос. — Но зачем ты помог Русу? То, что у него появилось Воплощение души до его становления как минимум Королём. Это даёт ему огромные преимущества в перспективе, а он — мой фаворит, что будет противостоять твоему. Зачем, Бели?

Император некоторое время помолчал. Иннара тоже молчала, с интересом ожидая ответа на этот вопрос. Ей тоже было интересно, чем руководствовался её супруг и Император, помогая потомку врага. Она, конечно же, понимала, что интрига, устроенная самим Бельсигардом, существом, сумевшим благодаря своему уму, стать правителем одной из высших рас, куда тоньше и сложнее, чем он рассказал ей. Но вот в чём именно она заключалась, понять не мгла даже она — не зря именно он стал Императором.

— Брат мой, ты слишком увлёкся идеями Рокреи, — вздохнул Бельсигард. — А ведь ты должен помнить, почему Императором стал я, а не она.

— Да, помню, — скривился Авидайл. — Я разбил её армию в сражени при Грейнидайге. Я вёл твоё войско, я спланировал битву, и мы победили. Но при чём это?

— При том, что ты в своё время понимал, кто из нас мудрее. А почему я помог Русу… Он напоминает тебя в те дни, когда ты был Звёздным Пламенем, а не Кровавым Палачом. И я надеюсь, что Рус сумеет остаться таким, как есть. Не стать монстром, которого ненавидит и боится вся Вселенная, а остаться человеком — тем, кого интересуют не его личные обиды и гнев, а то, что важно и нужно тем, кто следует за ним. К сожалению, мой потомок не совсем таков, а мне, в отличии от тебя и прочих, важно не получить сиюминутную выгоду, а победа и польза в долгосрочной перспективе. Я очень надеюсь, что наш спор выиграю я, но твой потомок, сумев извлечь уроки из произошедшего, станет достойным лидером своего поколения. И для этого ему нужно оказаться в шкуре загнанного зверя и привести своих людей к победе и славе — хоть это сложно и противоречиво, но в этом, мои эгоистичные и кровожадные друзья, глубинный и важнейший смысл…

Мы бежали не останавливаясь ни на мгновение. Времени было мало, можно сказать, вообще не было. Враги могли очнуться в любой момент, а мы ещё даже дистанцию как следует не разорвали.

По плану Андрея, мы должны были, углубившись в самые глухие части Леса, встретиться в определённом месте с остальными людьми из его отряда. Там должны были разделиться на сто семьдесят три группы, провожатым в которых будут бойцы Андрея. По одному бойцу на отряд.

— Разделимся и двинемся мелкими группами вглубь леса. Мы хорошо знаем местность и опасные места, в конце концов, тут одна из наших баз, — пояснил он. — Нуменорцы же так себе ориентируются тут. Главное, успеть нарастить дистанцию и тогда у нас всё получится.

Лес был странный. Даже наш Лес Монстров на его фоне сильно терялся. У меня было странное чувство, что он… Живой, что ли? Чем больше я раскидывал своё восприятие, пытаясь его прочувствовать, тем сильнее становилась его реакция на меня. Высокие, могучие хвойные и лиственные великаны жили своей, отдельной жизнью, и возня мелких муравьишек их волновала слабо.

И от каждого дерева, от каждого куста, да что там кусты и деревья — от каждой травинки я чувствовал поток внимания. Не злого и не доброго, а какого-то отрешённого, холодного, оценивающего. Словно сам Лес оценивал меня — достоин ли я пребывать под его сенью или стоит вышвырнуть незваного гостя прочь. И почему-то я был уверен, что если он решит это сделать, то я ничего не сумею противопоставить этому странному существу.

— Рус, на тебя смотрит Лес, — аккуратно положил он руку мне на плечо.

Мы остановились на короткий привал. Даже не на привал — отдых тут никому не требовался. Просто, как раз, здесь нас ждали остальные бойцы из отряда Андрея. Полным ходом шло формирование групп, в которых мы двинемся дальше. В моей группе не оказалось никого, кроме меня. Андрей ясно дал понять, что у него ко мне в пути будет важный разговор. Да и двинемся мы самым опасным маршрутом, нарочито оставив чёткий след моего присутствия.

— В лесу есть места, где даже Князьям не пройти силой, если не знать секретов леса. Вот через такое место я тебя и поведу. Надеюсь, вся наша погоня там лишиться голов, — пояснил он.

— Что по поводу Леса? — спросил я. — Мне стоит по этому поводу волноваться?

— Лес не очень приветствует Князей. Каждый из вас несёт в себе слишком большую угрозу для его обитателей, а потому почти никого из вас он к себе не пускает. Но ты со мной, а я и мои люди, скажем так, дружны с ним.

— С кем?

— С самим Лесом. У него есть своё сознание, непривычное для нас и рассуждающее иными критериями. Потому он на тебя не нападёт, пока ты не станешь нарушать некоторых правил…

И тут до нас докатилась слабая ударная волна. Далеко позади нас, с той стороны, где раньше находилась крепость, от земли и до самих небес протянулись сотни, тысячи ветвистых, толстых молний, что били в какую-то одну точку. Земля под ногами дрогнула, окружающие нас деревья протестующе, гневно скрипнули, и на нас обрушилась мощная Воля, несущая в себе ярость и вопрос. Зачем? Почему?