Палач (СИ) - Дим Дженерал

В подтверждение своих слов я приблизился к ней и дал пощёчину по лицу. Потом сообразил, что это выглядит странно и смешно, но возбуждающе. Мы оба голые, стоим лицом к лицу, моя обнажëнная, налитая кровью штукенция торчит и касается её бедра…

— Я теперь твой хозяин, Арвен, — снова прочитал её имя чуть выше над ней. — Могу сжечь тебя вместе с деревом или изнасиловать, знай своё место, эльфийская подстилка и шлюха! Именно так тебя обзывали ТВОИ серые эльфийские сестрички. Говори, почему ты висишь здесь, что с тобой случилось?

— Я не шлюха! Совсем нет, не оскорбляй меня, пожалуйста, хотя бы ТЫ!.. — ответила эльфийка, зло смотря на меня, оскорбившись не то ударом, не то руганью.

— Ой вэй, презренный раб назвал эльфийскую блудницу — блудницей! — Арвен закусила губу и отвернулась от меня. — Согласен, перестану так называть, но говори уже, что там с тобой случилось.

— Если ты хочешь знать мою историю, тогда слушай, только не перебивай и не мучай. Я была замужем, муж умер на бессмысленной войне с вашими или с гномами много-много лет назад. Во славу Его Императорского Величества Аратара, его бесчисленных земель и богатств…

— Бла-бла-бла. Давай ближе к делу, я скоро отдохну, и мне опять работать… — поторопил я её. На мне ещё толстое дерево, что с трудом поддаётся топору. — Не собираюсь выслушивать всю подноготную эльфов от начала времён, как и случай с твоим мужем много лет назад! В темпе можешь?! Конкретикой: за что тебе повесили на дереве в голом виде, изнасиловали и так далее?

— Ладно! Послушала подружек — вот как раз они были шлюхами! Наговорили мне, что с людьми и гномами хорошо в постели, а забеременеть от вас и опозориться вдове не получится. Всё будет тихо, рабы — существа безмолвные, тупые и бесправные. И я поддалась на эти чары… Мне было одиноко много лет, захотелось ощутить внутри себя мужчину. Эльфы замуж меня не брали, да и не хотела я второй женой идти к нищим деревенщинам. Я и сама неплохо зарабатывала, зачем мне эти никчёмные нахлебники?! А в любовницы к ним идти… они же первые всем растрезвонят, напившись и нахваливая себя, какие они ушлые самцы и ловеласы. Тогда бы меня выгнали из селения за блуд…

— Судя по всему, тебя и так выкинули из селения за блуд, — не сдержавшись, хихикнул я. — И чего дальше?

— Так я и согрешила с одним из ваших, — тихо ответила она, — много-много раз…

Слова Арвен «много-много раз грешила с вашим», сказанные шёпотом, сильно возбуждали, заставляя наклоняться к ней всё ближе и ближе, чтобы расслышать её. Она снова начала манить меня своим красивым лицом и маленькими острыми грудками. Я сделал к ней последний, решительный шаг. Вплотную приблизившись, одной рукой начал мять грудь, второй взял ладонью её лицо, повернул к себе и вновь попытался поцеловать. Но меня опять сильно укусили, теперь уже за нос, зубами, кажется, прокусила до крови.

Арвен укусила вас, получено урона: 13.

— Да что ж ты делаешь, грязная эльфийская сучка! Ведь договорились же! Тебе нравятся наши, тогда я дам тебе секс! И ты мне за это поможешь. Чего тебе ещё надо?!

— Ты идиот! Я любила своего гнома. Не тебя и не других людей или гномов. Мне ваш секс даром не нужен! Меня, вообще-то, насиловали много раз сегодня! Мне теперь любовная похоть больше никогда не будет нужна!

— Видимо, неправильно понял, прости, — вытирая сукровицу с носа, пробурчал я. — У меня есть мозги, только они не так работают, но ты же знаешь, как нас, рабов, воспитывали. Я мало чего понимаю в этом мире, тем более как общаться с женщинами и чего они хотят на самом деле…

Мы немного помолчали, я сел подальше от неё, стараясь не пялиться на её голые прелести. Она немного успокоилась и перестала меня бояться, продолжив историю:

— Те женщины, что обзывали нехорошими словами и били меня, были теми самыми сучками-давалками, которые надоумили меня на это дело с гномом! Хотя сами втихую постоянно развлекаются с рабами! А когда меня обвинили в этом же, то больше всех орали и били, хотя у самих была и есть куча любовников эльфов, людей и гномов. Они ведь были моими лучшими подругами, я им доверяла!

— Ну это как раз нормально, — философски заметил я. — На воре и шапка горит. Кто громче всех орёт, тот больше всех и виноват!

— Я сошлась с одним гномом, сначала это был просто секс. А потом я полюбила его, вы же необразованные, тупые и поклоняетесь нам, как богам! Ну не ты, но все остальные — идиоты-рабы. Это была нездоровая связь, я — бездетная вдова, заботилась о моём гномике, как о глупом ребёнке. А он боготворил меня, как… мать и старшую, свою госпожу. Ну и трахались мы как кролики, этого тоже не отнять. Так продолжалось долго, я его защищала от других, но наши, которые эльфы, стали что-то подозревать. А потом, чтобы его не били, я забрала гнома домой из сарая, поселила у себя. Тут нас и схватили окончательно, на горяченьком. Ворвались, когда мы были в постели, нежились. Сняли его прямо с меня!

— Ну и чего? Тебе-то почему досталось? — удивился я. — Такое несколько раз видел в своём поселке! За противоестественную связь с эльфийкой человека или гнома оскопляют, отрезая яйки, уд, или просто убивают. В лучшем случае «негодяя» бьют батогами. Но тебя максимум должны были отхлестать плетью, и всё!

— Не совсем, всё не так! В наказание эльфийка должна оскопить, а то и убить своего любовника лично! Я не смогла такого себе позволить. Я люблю… любила покойного, — Арвен опять расплакалась. — А потом его довольно долго пытали на моих глазах, лишь затем казнили. А меня приковали тут, у священного дерева. Мол, если меня не съедят дикие звери, то быть посему — живи. Но если даже меня не сожрут твари, то всё равно выкинут из селения скитаться по лесам. Отняв имущество, в чём мать родила, без гроша в кармане. Просто снимут эти цепи и пинком отправят подальше от дома!

— Надо было убить того гнома, — я позволил себе читать не нужные никому нравоучения. — Его всё равно убили, так и так убили же! Это было бы не предательство, а вроде рационально и логично. Хотя бы ты осталась в живых, не битой и с деньгами! Нашла бы через время себе нового раба: гнома или люда. Например, меня, только я не раб — в сто раз лучше и умнее этих тупиц!

— Ты совсем, что ли, дурак и не понимаешь? Я не считала его за раба или за тупое животное! Я любила его! И мне никто не нужен, кроме него, — закричала Арвен на меня.

Подойдя к ней снова на расстояние шага, склонившись к её лицу, я тоже заорал на неё в ответ, выплёскивая на неё свою боль. Слова вылетали из меня вместе с частичками слюны, попадая прямо на лицо эльфийки, от чего она морщилась, жмурила глаза:

— Откуда мне знать про «любовь»? Я не знал ни отца, ни мать, ни родню, ни человеческого к себе отношения! Наш учитель, серый эльф, единственный взрослый, которого мы знали и тянулись к нему поперву, только бил нас, а девочек растлевал и насиловал. «Спасибо» ему лишь за то, что он был стопроцентный гетеросексуал, и меня сия горькая чаша миновала. Что я знаю о любви, о чувстве прекрасного? Ты говоришь об этом, а я вдруг понимаю, что есть такая тёплая, нежная и мягкая эмоция. Любить женщину, солнце, родину, родителей, саму жизнь, себя. Вы всё это отняли у меня, у нас, у «низшей расы»! Я лишь выживал и скулил у ваших ног, будучи недоразвитым, необразованным рабом. Я ведь даже хотел над тобой снасильничать. Как ваши эльфы насиловали наших каждый божий день, не спрашивая о нашем на то согласии и желании. Знаешь, для меня изнасилование, секс, любовь — это, можно сказать, синонимы. До сего момента я не различал их. Я ничего другого не знаю благодаря тебе и таким, как ты. Для меня слово любовь ассоциируется с вкусно пожрать и сладко поспать, то есть я ЛЮБЛЮ есть и спать!

Мои слова проняли эльфийку, она закрыла глаза, ненароком оплёванные мною, и беззвучно заплакала. Я хотел дальше ругаться, сказав, что ещё думаю о них… но вдруг почувствовал, что у меня самого глаза на мокром месте. Мне самому стало тошно, чувство горечи начало душить меня. Вытерев скупую мужскую слезу и быстро взяв себя в руки, сказал ей, успокаивая: