Ольга Герр - Эльфантина. Союз стихий

Джеймс встал из-за стола и, захватив с собой грязную миску, ополоснуть ее в снегу, направился к двери.

— У меня встреча в кузнице. Я буду за стеной, если что, стучи.

— Постой! — она схватила его за руку, когда он проходил мимо. — Пообещай мне, что не пойдешь за стальным льдом. Пообещай!

Джеймс дернул руку, высвобождаясь, и вышел. Как можно дать такое обещание? Обещать не ходить за стальным льдом все равно, что обещать позволить им умереть голодной смертью. Быть может, она не заботится о себе, но он хочет жить. Пусть даже его жизнь похожа на ночной кошмар.

В кузнице его ждал заказчик. Грузный мужчина в дорогой шубе стоял лицом к двери. Переступив порог, Джеймс сообразил, что убегая от матери впопыхах, забыл надеть полушубок. Голова осталась непокрытой. Кипенно-белые волосы разметались по плечам, черная прядь, падающая на глаза, смотрелась как вороное крыло на снегу.

Джеймс дрожащей рукой пригладил волосы, желая хоть как-то прикрыть их от взгляда мужчины напротив. Но деваться было некуда: заказчик рассматривал его с болезненным любопытством. Света в кузнице было достаточно, чтобы изучить каждую черту Джеймса так непохожего на своих односельчан.

— Ты и вправду такой, как о тебе говорят, — усмехнулся мужчина. — Полукровка. Давненько я не встречал подобных тебе.

Джеймс дернул плечом:

— Вы пришли обсуждать мое происхождение или делать заказ?

— А ты дерзкий, — мужчине понравился его ответ. — Показывай, что у тебя есть.

Джеймс прошел вглубь кузницы и вернулся со свертком в руках. В тряпицу, пропитанную гарью, был завернут осколок стального льда размером с кулак. Он любовно развернул сверток, словно тот хранил в себе величайшее сокровище, и протянул его заказчику.

Мужчина взял тряпицу рукой, усеянной перстнями. Джеймс в жизни не видел столько драгоценностей. Заказчик был родом не из их мест. Легкий акцент — манера смягчать согласные — выдавал в нем жителя столицы. А еще у него была гладкая кожа. В то время как кожа северян обветрена и шелушится.

Джеймс впервые видел человека из столицы. Они редко забирались так далеко на север, напуганные рассказами об ужасах этого края. Что занесло столичного богача в их неприветливые края?

— Значит, это правда, — после продолжительного молчания произнес мужчина. — Ты действительно можешь добыть стальной лед и выковать из него меч?

— Могу, — кивнул Джеймс.

Однажды во время охоты он набрел на залежи стального льда. Они скрывались далеко в лесу, в опасной близи от границы снежных. Это было все равно что найти клад золотых монет. Джеймс запомнил дорогу, чтобы при случае вернуться.

Стальной лед — необычайная редкость. Мало кто осмеливался ходить за ним в лес. Многие не возвращались. К тому же далеко не каждый в состоянии выковать из стального льда хоть что-нибудь. Процесс его обработки замысловат и опасен. Кузнецам требуются особые навыки. Но их нельзя обрести путем тренировок или учения, они даются по праву рождения. Кожа снежных выдерживает такие лихие морозы, на которых кожа человека превращается в коросту. Снежным не грозит обморожение, их пальцы не синеют от холода. Стойкость к холоду необходимая для обработки стального льда передавалась полукровкам. Джеймс обладал ей в полной мере.

Мечи из стального льда получались крепкими как рукопожатие истинного друга и острыми как колкость шутника. Они разили наповал, перерубая с одинаковой легкостью дерево, железо и камень. Перед таким мечом никто не устоит.

Одно время Джеймс мечтал о подобном мече. Он мог выковать его для себя. Но что с ним делать? Деревенщину некому научить искусству владения мечом.

— До чего красив, — мужчина покрутил осколок и так, и эдак, любуясь отблесками огня в сизой глубине. — Но какой холодный. Аж рука заледенела.

Он вернул стальной лед Джеймсу, и тот снова замотал его в тряпицу.

— Сколько времени уйдет на изготовление меча? — по деловому тону Джеймс заподозрил в мужчине купца.

— Две недели, — ответил он. — За это время я раздобуду материал и выкую меч.

Мужчина улыбнулся:

— Значит, договорились. Через две недели ты будешь самым богатым кузнецом в округе.

Джеймс закрыл дверь за заказчиком. Поутру он отправится за стальным льдом, а там будь что будет. Если зимний лес поглотит его, никто не прольет по нему слез. Вряд ли мать, которая не всегда его узнавала, будет долго по нему горевать. Но если у него получится, то он сможет, наконец, обеспечить ей жизнь, какую она заслуживает. Больше никто не посмеет свистеть ей вслед и бросать в нее камни. Деньги — то немногое, что ценят деревенские жители. На них можно купить все. Даже уважение.

Джеймс размечтался о том, как заставит всех, кто издевался над ним, замолчать. Витая в грезах, он не придал значение шуму на улице. Когда до него дошло, что за дверью происходит нечто дурное, беда уже стояла на пороге в полный рост.

Аурика — счастливейшая из жен — просыпалась с блаженной улыбкой на устах и отходила ко сну с искрящимися от радости глазами.

На третий день после свадьбы в знак примирения Лоредан принес ей цветок геллы. Тот самый, что растет в тени на склонах гор и приносит своему обладателю покровительство Небесного отца. Как Лоредан его добыл? Она не помнила, чтобы прежде это кому-то удавалось.

— Гелла и вполовину не так прекрасна, как ты, мое солнце, — прошептал Лоредан, склоняясь к губам жены. — Пусть цветок принесет тебе счастье.

— Счастье? — переспросила она. — Я и так безмерно счастлива благодаря моему мужу. Ни цветам, ни другим дарам этого мира не сделать меня более счастливой.

— Мое ласковое солнце, — Лоредан погладил ее по щеке. — Все, чего я желаю, отныне и впредь дарить тебе лишь радость.

Но и в безмятежных днях молодой жены нашлось место для мрака. Когда Лоредан был рядом — веселый и ласковый, Аурика не знала печали. Но он часто отлучался по государственным делам, оставляя ее скучать в одиночестве. И тогда ее переполняла тревога.

Только лучшая подруга — Иоланда — отвлекала от грустных дум. Она проводила с Аурикой долгие часы, даря успокоение своими здравыми размышлениями.

— Ты опять за старое, — Иоланда поморщилась, откинув за спину золотую косу. — До свадьбы ты беспокоилась, что кто-то или что-то помещает вам соединиться. Но все прошло идеально. Теперь вы вдвоем, а ты опять не находишь себе места. Что случилось на этот раз?

— Это нельзя объяснить словами. Меня терзает дурное предчувствие. Словно вот здесь, — Аурика прижала руки к груди, — свил гнездо небесный орел. Его охваченные огнем перья обжигают душу. Ни нежный взгляд Лоредана, ни его доброе слово не способны затушить этот жар.

— Чего ты боишься?

— Если бы я знала! — Аурика всплеснула руками. — Хотя постой, есть кое-что. Мыслями я часто возвращаюсь к тому разговору. Лоредан и незнакомец говорили об опасности, нависшей над нами. С тех пор я повсюду вижу ее тень.

— Забудь об этом, — подруга обняла Аурику. — Подумай вот над чем: неужели Лоредан Справедливый подвергнет риску молодую супругу? Никогда! Он не допустит, чтобы даже волос упал с твоей прекрасной головы.

— Я тревожусь не за себя, — Аурика вырвалась из объятий, словно те ее душили. — Что будет со мной, не имеет значения, если я потеряю Лоредана.

— Разве он не клялся перед Небесным отцом и его народом, что не позволит тебе страдать? Лоредан отлично знает, что для тебя нет ничего горше, чем лишиться его. Ради твоего спокойствия он будет оберегать свою жизнь.

Слова подруги уняли тревогу Аурики. Собственные страхи показались ей незначительными, и скоро она смеялась вместе с Иоландой, обсуждая неудачную попытку ее жениха добыть цветок геллы.

Так изо дня в день Иоланда подбадривала ее, пока однажды сама не явилась взволнованная. В ее взгляде читались отголоски страха, мучившего Аурику.

— Я была свидетельницей беседы, — сказала она, увлекая Аурику подальше от дверей, за которыми мог притаиться любопытный.

— Говори, не томи.

— Мой Дамиан вчера обедал с Лореданом, как его ближайший друг и соратник, а я зашла навестить Дамиана, хотела сделать ему сюрприз. Они меня не заметили, и я случайно подслушала их беседу.

Аурика вздохнула. Почему все приходится узнавать украдкой? Что за тайны у мужа от жены? Она думала, что будет делить с Лореданом не только любовь, но и невзгоды с печалями. Ничего она не желала более страстно, чем быть ему опорой. Но он предпочитал ей друга. Острый кинжал ревности уколол Аурику в самое сердце.

— Они обсуждали некое дело, — напустила тумана Иоланда.

— Что за дело?

Подруга оглянулась и понизила голос до едва различимого шепота:

— За-го-вор.

Аурика прижала ладони к горящим щекам. Кто желает зла ее мужу? Что за черствое у него сердце? Как можно ненавидеть Лоредана — лучшего из народа Небесного отца? Она и помыслить не могла, что есть те, кто не восхищается ее мужем. А потому в первую секунду не поверила подруге, сочтя ее слова глупым розыгрышем.