Екатерина Богданова - Правила поведения под столом

Следом за Оззи к окованной железом массивной двери подошли Крафт и Эрингор. Маги, не церемонясь, оцарапали ладони о заклепки и приложили к чуть поблескивающей в свете факелов, освещающих хранилище, поверхности.

И непробиваемая, затянутая в крепкий металлический панцирь дверь за считаные секунды истаяла, как разрушенная иллюзия. В темном помещении сразу же вспыхнуло несколько настенных светильников, освещая три тумбы, на вершине каждой из которых лежал блеклый невзрачный камень размером с женский кулак.

– Вот они, мои родненькие, – проворковал Озрэн. – Согласитесь, втроем они лучше смотрятся.

– А давно они здесь? – поинтересовался Дьярэк.

– Ну-у-у, – начал Озрэн, – наш род был хранителем одного из осколков. Второй я нашел, вернее, вытащил из мертвой руки последнего представителя рода Вепрей.

– Ой. – Это отреагировала Зида.

– Ну ничего себе признаньице! – это подал голос Ал.

– Он сам помер! Я его только через несколько лет нашел! – Это уже Оззи начал оправдываться. – У скелета взял.

– Сейчас это не важно. Берем осколки, и за работу, – ну это конечно же Энрод, как всегда, свернул ненужную болтовню.

Стоило подойти к осколкам поближе, и они начали слегка вибрировать, отзываясь на магию ведения. Ведь эти камни и сами были напитаны такой же магией и являлись первым и самым сильным артефактом этого мира. И сила его заключалась в том, что он безошибочно определял баланс, природное равновесие и при умелом использовании легко устранял любые дестабилизирующие факторы.

– Вот этот красавец живет в нашем роду с самого сотворения, – прошептал Озрэн, осторожно беря один из камней и любовно оглаживая его отполированные временем бока.

– А третий откуда? – спросила, разглядывая обломки и стараясь понять, что же наши предки увидели такого в этом камне, если решили избрать именно его оболочкой для артефакта?

– А вот это ты у своего Крафта спрашивай, – хохотнул рыжий. – Я бы такое своей девушке точно не рассказал.

За последние слова Оззи получил увесистый подзатыльник от Тори и тяжелый, не предвещающий ничего хорошего взгляд от Энрода.

– А я что? – развел руками лорд. – Дело ваше. Рассказывайте, что хотите.

Следующая оплеуха была перехвачена в полете, и ручку сопящей вырывающейся Тори нежно облобызали, не забывая при этом аккуратно держать часть артефакта на вытянутой руке, чтобы не пострадал от темперамента невесты.

Вот только камень не страдал, а совсем даже наоборот. Стоило Озрэну покрепче обхватить пальчики подруги, как через прикосновение от Тори к лорду и дальше по его руке к артефакту устремилась чистая энергия жизни, наполняя камень силой, заставляя светиться и менять форму.

Дьярэк быстро подошел, взял в руку второй камень, и… ничего не произошло.

– Так вот в чем дело, – задумчиво произнес хранитель, – артефакт не воспринимает прямого воздействия ведающих. И знаете почему? – Он, не дожидаясь ответа, продолжил: – По той же причине, по которой он раскололся на три части. Именно его использовали во время магической войны. Его практически вывернули наизнанку, заставив сделать то, с чем он предназначен бороться – расщепить пространство, нарушить равновесие и привести этот мир к тому плачевному состоянию, в котором он сейчас находится. Мы не сможем его восстановить. Теперь это три самостоятельных ключа: разрушения, воссоединения и равновесия.

Все с замиранием сердца слушали Дьяра, и у каждого в глазах застыл один вопрос: «Что же теперь делать?»

– И да, – усмехнулся парень, – лорд Озрэн, у вас в руке ключ воссоединения, так что теперь вы точно женаты. В данный момент артефакт связывает вас навечно.

– А ну отпусти! – взвизгнула Тори, пытаясь вырвать руку из цепких пальцев Оззи.

Лорд расплылся в довольной улыбке и, перехватив руку девушки покрепче, победно заявил:

– Вот теперь ты от меня никуда не денешься, лисонька.

– Покусаю, – прошипела Торинье.

– Это все, конечно, хорошо, но который из них поможет нам закрыть брешь в материи мироздания? – задал вопрос по существу Энрод.

Дьярэк надолго замолчал, а когда заговорил, голос его был полон тоски и печали.

– Необходимо использовать их все, ключи воссоединения и равновесия наполнят силой тех, кто будет их активировать. Один уже, кажется, выбрал свой источник. – Последовал многозначительный взгляд на Тори, потом на камень в руке Озрэна. – А вот артефакт разрушения в процессе энергетического обмена и активации выполнит свою прямую функцию – уничтожит источник.

Все непонимающе уставились на Дьяра, парень помолчал немного, видимо, надеясь, что мы сами догадаемся. Но, не дождавшись проблеска понимания на лицах окружающих, раздраженно проговорил:

– Ну чего здесь непонятного? Чтобы закрыть разлом, одному из нас придется умереть!

В подвале повисла жуткая, вязкая тишина. И мы утопали в ней, как в болотной жиже, понимая, принимая и смиряясь. Мы были созданы для этого, прежних нас больше не существовало, а те, кем мы стали, не колеблясь, отдадут жизнь ради спасения этого несовершенного, но такого прекрасного в своем несовершенстве мира.

– Но я ведь могу и ошибаться! – наигранно весело воскликнул Дьярэк, обводя всех присутствующих полным решимости взглядом.

Мы ответили скептическими ухмылками. Ну конечно, ошибаться он мог… до того, как стал ведающим. Теперь это хранитель знаний, и к нему не придет ложное ведение. Один из нас не вернется из мертвых вод, и мы примем это, потому что у нас нет другого выхода. У всего есть своя цена.

Камни были бережно сложены в небольшую обсидиановую шкатулку, и мы поспешно удалились из родового хранилища ценностей рода огненного ящера.

Никогда бы не подумала, глядя на Оззи, что его предки имели сущность рептилий, но как сам рыжий, так и его племянник утверждали, что в них прячется огромный чешуйчатый монстр с острыми зубами и шипастым телом. Лично у меня Оззи ассоциировался с попугаем.

Шкатулка с камнями была водружена на стол в гостиной, а мы расселись кто куда, гипнотизировали ее взглядами и думали каждый о своем. У нас осталось меньше суток на то, чтобы подготовить себя морально к предстоящему событию.

Лично я планировала потратить это время на встречу с родителями. Пусть папа поступил глупо, а может, и подло, но он мой отец, а мама вообще ничего не знала. Они дали мне жизнь, и я обязана была сказать им спасибо за то, что зажгли огонек моей жизни на полотне мироздания. Хотя бы потому, что, возможно, увижу их в последний раз.

Энрод принял мое решение, как и отказ от сопровождения. Это должна была быть только наша встреча, только я и мои родители. Но без Киры картина никогда не будет полной. Кто знает, быть может, в следующий раз мы соберемся всей семьей.

Как же были счастливы мама и папа, когда я появилась прямо посреди гостиной, где они коротали вечер в обществе друг друга и очередной книги. Раньше мы все вместе собирались здесь по вечерам, и мама читала вслух захватывающие истории о приключениях и подвигах магов былых времен. Теперь мама читала только для отца.

Но стоило мне перенестись, как книга выпала из ослабевших маминых рук и она со слезами бросилась мне на шею. Не было вопросов, подозрений или недоверия. Они восприняли способ моего появления как должное.

– Моя девочка, моя маленькая, любимая девочка, – рыдала мама, крепко прижимаясь ко мне.

Я уже и забыла, какая она маленькая. Но сейчас мама казалась еще меньше. Волосы ее припорошило сединой, а вокруг глаз и на лбу появились морщинки. Отец сильно похудел и тоже постарел, но он не обнимал, стоял в сторонке и украдкой вытирал выступившие на глазах слезы. И столько раскаяния и тоски было в его взгляде, что я не выдержала, подошла и сама обняла его.

– Я не держу зла, папа. Ведь все оказалось совсем не так плохо, как думалось! Теперь я сильная и счастливая от того, что на мою долю выпало участвовать в том, что нам предстоит, – ободряюще улыбнулась родителям и объявила: – А еще я влюбилась.

– Подожди, в кого? Как? Когда свадьба? – Это заволновалась мама.

– Что вам предстоит? – Это уже отец, настороженно и с опаской поглядывая на меня.

– Помнишь того лорда, который забирал меня? Крафт, так вот, он совсем не такой, каким показался вначале, – ответила я маме.

Отец продолжал выжидающе смотреть на меня, а мне почему-то так не хотелось рассказывать ему, что нам предстоит сделать завтра. И про Киру раньше времени говорить тоже не хотелось.

И я просто ушла от ответа, засыпав родителей встречными вопросами о том, как у них дела, что нового в нашем городе и вообще на континенте. Отец еще немного посверлил меня взглядом, но, видимо, понял, что ответа не дождется, перестал с подозрением щуриться и успокоился. О сестре мы, не сговариваясь, не проронили ни слова. Просто старательно обходили эту тему стороной. Я не винила родителей, ведь Кира сильно изменилась. Уверена, что она и с родными после возвращения была так же груба, как и со мной. Просто ворон сломал что-то важное в душе моей сестренки, и она никогда уже не станет прежней.