Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Магиня

Однако ответить ему Лиарена не успела: на месте, где недавно темнел ее путь, появилось светлое пятно, предупреждающее об идущих сюда путниках.

– Назад! – скомандовал Невил, взмахнул посохом, и гостей вместе с малышами и прислужниками словно ветром отнесло к двери в спаленку.

Но не швырнуло грубо, как пучок осенних листьев, а легко приподняло и бережно переставило на новое место, и это мастерское обращение с магией и посохом стало последней каплей, окончательно убедившей Лиарену в чудесном воскрешении Миттена. Хотя самым главным доказательством она все же считала упорное нежелание Зелена возвращаться к прежнему хозяину.

Как бы ни преклонялся маленький повар перед своим создателем, но прощать ему жестокости Черна и старинных обид не желал. Или пока еще не мог.

Тайдир с Барентом моментально задвинули за спины не по-детски серьезных ребятишек, попытались отправить к ним и Лиарену, но внимательно следившая за входом магиня зашипела рассерженной кошкой и знаком приказала им не мешать.

А светлое пятно стремительно превращалось в клубящееся облачко темного тумана и через несколько секунд растаяло, оставив на чисто вымытом полу четыре напряженные фигуры.

Впереди, как плащом, загораживая остальных радужным щитом, стоял Экард, держа в руках свой посох точно тем же жестом, как и оказавшийся напротив него Невил. Пару долгих мгновений мужчины стояли не двигаясь, пристально изучая друг друга с совершенно одинаковым жестким и непримиримым выражением лиц.

– Отец! – прервал это противостояние облегченный выкрик Лиарены. – Это друг! Его зовут Невил, и мы собирались уходить наверх. Что там творится?

И только в этот момент девушка рассмотрела стоящих за спиной отца людей и расстроенно прикусила язык: снова ей удалось обидеть мать, причем в этот раз совершенно случайно. Но как это доказать, если не хочется при всех оправдываться или просить прощения?

– Лиарена? – мгновенно опустил оружие отшельник. – Слава светлым силам, вы все живы! Уходим немедленно, нам удалось прорвать защиту ленты, и скоро тут будет очень опасно.

– Не будет, – пристегивая посох к поясу, устало усмехнулся Невил. – Ее уже лет семь как нету. Остался только защитный контур, превратившийся за многие годы в самостоятельный мощный артефакт, и я как мог ослаблял его, хотя у меня было не так уж много способов. Как я понимаю, ты Экард, с которым нам нужно было советоваться?

– Именно, – задумчиво кивнул отшельник и оглянулся: – А это моя жена Инрисса, Ильтар и Вайзин. Думаю, они нашему совету не помешают. Куда ты хотела идти, дочка?

– К батюшке, – пробормотала Лиарена. – Но если у тебя есть лучшее предложение, спорить не буду.

– У меня есть дом с садом в тихом местечке, и там только двое преданных слуг. – Экард мельком глянул на стоящих рядом Зелена и Сирена и хмыкнул: – Но они давно не получали выходных.

– А может, в обитель? – осторожно осведомился старший магистр.

– Нет, – твердо отказалась Лиарена. – Я пообещала Невилу, что никто не помешает ему жить так, как он хочет. Поэтому лучше в дом отца.

– Тогда я должен отправить сообщение Дзерну, – не стал спорить с ней магистр.

– Иди сам все объясни, – подумав немного, предложил Экард. – А позже Лиа придет за тобой в крепость. Сейчас всех поведу я, у меня посох заряжен до отказа.

– Я буду тебе помогать, – пообещала магиня. – С нами еще дети.

И посторонилась, показывая стоящих в соседней комнате малышей.

– Ох, светлые силы! – потрясенно выдохнула Инрисса и сразу смолкла, поджала губы, привычно отступив к Вайзину.

И в тот же миг воздушная лиана Экарда, предусмотрительно обвивавшая женщину, оторвала ее от старого друга и прижала к боку мужа.

– Тогда помогай, – крепко стиснув талию жены, властно распорядился отшельник и, поднимая посох, кивнул дочери на детей: – Сама соберешь их в связку?

– Я уже всех собрал, и их, и вас, – сообщил парнишка и напоследок кивнул Ильтару на сопящего в углу старосту. – А это Жанор, и говорить правду он не умеет.

Дом Экарда встретил толпу гостей запахом земляничного варенья, и этот аромат надежней любого шпиона сказал Лиарене, в каком месте они находятся. Где-то на северо-востоке, в самом обширном и малолюдном доранте, лишь недавно приобретшем сильного и заботливого хозяина. Лишь здесь еще не отошла эта весенняя ягода, жители доранта Варгейз уже собирали малину и вишню.

– Располагайтесь, как вам удобно, – гостеприимно предложил Экард и, не отпуская Инриссу, направился к двери. – Я только отправлю слуг. Зелен! Возьми на себя приготовление обеда и ванных комнат, детям нужно искупаться. Лиарена, не забудь забрать Ильтара, и прихватите с собой детских вещичек и игрушек. В моем доме ничего такого нет.

– Ладно, – облегченно вздохнула магиня, начинавшая постепенно привыкать к манере отца командовать в трудных ситуациях сразу всеми окружающими.

И не так уж это неприятно – иногда, наоборот, очень облегчает жизнь.

– Я с тобой, – мгновенно оказался рядом Тайдир и оглянулся на хмурого Барента. – А ты посиди тут и учти, насчет Олирны я не шутил.

Ильтар уже ждал их в столовой замка Варгейз, и, судя по скорости, с которой он выдавал собратьям распоряжения, глава обители не потратил на объяснения ни секунды лишней.

– Наконец-то! Скажи мне, кто этот мальчишка? У него аура сильного мага созидания.

– Его зовут Невил, – коротко сообщила Лиарена. – И он помог мне победить Жанора, отобрал у того посох. Тай с Барентом и Зелен были под заклинанием паралича. Мы пообещали парню не копаться в его тайнах, и я не хотела бы стать в его глазах обманщицей. К тому же если он прав и ленты больше нет, можно спокойно уводить из пещер всех узников.

– Путники сейчас этим и занимаются, – кивнул старший магистр. – И про ленту, похоже, он сказал правду. Но я до сих пор не могу в это поверить. Идем?

– Сначала нам нужны детские вещи, не знаешь, где их быстрее найти? – вовремя вспомнилось магине поручение отца.

– А мне очень интересно, как вы умудрились так быстро оказаться в пещерах? – подозрительно глядя на старшего магистра, осведомился дорин.

– Вещи возьмем на складе Терны, – открывая путь, решил Ильтар.

А когда они уже бежали по коридору к складу, желчно ухмыльнулся:

– А за скорость, с какой мы оказались у восточного входа и начали взламывать защитные заклинания, благодари жену. Не нужно было ей так поступать со своим отцом, он жутко рассвирепел, когда обнаружил, что привязан. Потребовал немедленно начать штурм восточных ворот, и большинство магистров его поддержало.

Вывалившись с мешками в знакомую комнату, пропахшую ароматом земляники, путники обнаружили в ней только Барента, неторопливо отхлебывающего чай. На столе перед ним стояло блюдо со свежими булочками и большая ваза клубничного варенья. Сразу стало ясно: Зелен времени зря не терял.

– Вот и мы, – возвестил Тайдир, оглянулся и вздохнул. – Зря так торопились. Могли бы умыться и переодеться.

– В каждом доме отца у меня есть своя комната, – припомнила Лиарена. – Можно пойти и посмотреть, есть ли там платья. Наверняка Невил не скоро освободится.

– Экард приказал подать обед через полчаса, – словно подслушав ее слова, появился в комнате Зелен, принесший стопку чистых тарелок. – И велел показать вам комнаты.

В третий раз столовая затерянного в восточных холмах дома отшельника встретила супругов Варгейз праздничным оживлением, запахом горячей еды и неожиданным звоном детских голосов.

Малыши уже дружной стайкой сидели в дальнем углу просторной комнаты перед придвинутым к окну небольшим столиком, заставленным тарелками с разнообразной едой. Лиарена с минуту наблюдала, как молча и сосредоточенно дети поглощают все подряд: рыбу и сладости, мясо и фрукты, потом не выдержала.

– Они все-таки еще очень малы, – тихо вздохнула, словно про себя. – Боюсь, потом им станет плохо от непривычной еды.

– Я вылечу, – пообещал оказавшийся рядом Экард и буркнул: – Нельзя отнимать радость у людей, голодавших столько лет. Идемте к столу, сначала пообедаем.

– Умру ведь от любопытства, – расстроенно проговорил Ильтар, но от внушительного куска фаршированной рыбы все же не отказался.

Возражать отцу магиня не собиралась, да и впились в душу его слова о радости. Ведь и у отшельника сегодня был особый день, праздник, выстраданный годами одиночества, боли и горечи разлуки, черных сомнений и истовой, отчаянной надежды. И хотя Инрисса почему-то вдруг перестала походить на ту решительную и отважную женщину, какой представляла ее себе Лиарена и какая жила за стеклом зачарованного зеркала, а все время терялась и смущалась, словно деревенская дикарка, но с мужем, не отпускавшим ее от себя ни на миг, все же не спорила. И это внушало Лиарене надежду на возрождение их счастья, а в том, что оно когда-то было, девушка и на гран не сомневалась.