Марина Кистяева - Спаси меня нежно

– Осталось десять секунд.

– Проклятие! – психанула Олесия и побежала к комоду, где были сложены ее вещи, которые она, телепортировавшись к себе на остров, перенесла в дом Аркадия.

– Я, конечно, пожалею, и не раз… – бормотала Олесия, нервно перебирая нижнее белье. – Совсем с ума сошла, о чем только думаю! На хрен все! Раз так складывается… Есть!

Схватив небольшой мешочек, подбежала к Аркадию, терпеливо дожидающегося окончания этого представления, поскольку тридцать секунд давно миновали.

Ведьма прищурила глаза и протянула раскрытую ладонь.

– Вот.

– Что это? – Аркадий с недоверием посмотрел на серый холщовый мешочек.

– Значит так, разговор не завершен. Мне просто сегодня лень с тобой спорить, – ой, что она несет, дура, но признаться, что она не готова уйти, девушка не могла. – Я иду у тебя на поводу и остаюсь в твоей берлоге. Буду беречь огонь и ждать твоего возвращения. А уж потом, когда я тебя после возвращения хорошо оттрахаю, мы снова поговорим… А это артефакты. Сделала для вас четверых.

Брови мужчины заломились.

– Серьезно?

– Похоже, что я шучу? Тут камешки. Положите их по карманам. Они защитят от стрел Карсака.

– Кто такой Карсак?

– Мой брат.

Аркадий кивнул и взял мешочек, сунув его в передний карман куртки.

– Какая предусмотрительность!

Олесия кокетливо пожала плечами.

– Так ведь опыт! Опыт! А сейчас иди, пока я не передумала.

Аркадий подмигнул ей и, открыв портал, исчез в подрагивающей дымке.

Олесия же осталась стоять на месте, не замечая, как довольная улыбка расплывается на лице.

– Вот идиотка, – пробормотала она и счастливо рассмеялась.

– Почему мы не можем их убить? – Леон все же задал вопрос, который вертелся на языке с того самого момента, как было принято решение начать охоту на левиафанов.

Ивар ответил не таясь:

– Оракул не дал добро. Видимо, они для чего-то нужны.

– Для чего могут быть нужны твари, несущие лишь разрушение и считающие тебя врагом?

– Для них я представляю опасность как дракон. Они стремятся меня уничтожить, желая быть самыми сильными существами в ныне известных мирах, – Ивар нетерпеливо поглядывал на часы. Аркадий и правда запаздывал. – В этом нет ничего странного. Если бы мне нужна была абсолютная власть, я бы действовал точно так же.

– Все равно не понимаю, – презрительно фыркнул Леон. – Убить тварей и спокойно заниматься дальнейшими делами.

– Не нам решать, – в голосе Ивара послышался металл. Он мог допустить несогласия с собственными решениями, иногда позволял их оспорить, но все, что касалось выбора Оракула, – свято. На том стоит его мир и будет стоять.

Посмотрев на Ивара, решительно настроенного отстаивать свою позицию, Леон решил, что дальнейший спор непродуктивен. В конце концов, Оракул никогда не ошибался. Прописная истина, которую вдалбливают в каждого Воина с момента перерождения.

Домэн не вмешивался в дебаты брата и предводителя. Он бы тоже предпочел разом покончить с левиафанами, но безоговорочно примет любое решение Ивара. На душе было тяжело. Мирное сосуществование в их «маленьком мире» нарушила Ведьма с острым язычком и невероятно притягательным телом. Домэну стоило огромных усилий держать вожделение под контролем. Он запретил себе даже думать об Олесии и Аркадии. Как так получилось, что их дороги пересеклись? Что ж, значит, такова судьба, уготовившая им эти испытания.

Воздух вокруг них материализовался, и из него появился Аркадий.

– Извините, – коротко бросил мужчина, кивком головы приветствуя других Воинов и Ивара.

Домэн вовремя сжал кулаки, не позволив едкому замечанию сорваться с языка.

– Впредь постарайся не опаздывать, – без осуждения в голосе заметил Ивар.

– Постараюсь.

– У нас не так много времени. Мы можем левиафанов застать врасплох лишь на Голубой планете. Они там бывают раз в неделю. Не хотелось бы ждать еще семь дней.

– Ивар, мне тут передали. – Аркадий молча проглотил замечание в свое адрес. Опаздывать, тем самым задерживая всех остальных, он не имел права. Если сказали, что собираются в семь вечера, значит, надлежало прибыть в семь и ни минутой позже. Сейчас было десять минут восьмого. Он достал из кармана мешочек, врученной ему темноволосой бестией. – Это от Олесии. Говорит, амулеты против магии Ведьмака. Я не умею различать магию, решил прихватить на всякий случай. За ненадобностью всегда можно выкинуть.

– Давай посмотрим.

У Ивара от Ведьмы осталось двоякое впечатление. По возвращении с Глорис он виделся с ней пару раз. Первое, о чем он ее предупредил: «Ни слова об Агнии». Эта тема была под запретом. Чем меньше будет разговоров о его паре, тем лучше. Олесия недовольно поджала губы, но промолчала. Женская интуиция подсказала, что зверя лучше не злить. Не доводить до белого каления. А то, что он балансировал на грани, она увидела сразу. В синих глазах плескалась тьма. И жажда.

Он попросил рассказать о встрече с Изляром. Олесия поморщилась, нелицеприятно отозвалась о бывшем любовнике и вкратце рассказала о том, что учудил этот мерзавец.

Второй раз они беседовали о Ведьмаке.

– Какие между вами отношения? – Ивар не стал ходить вокруг да около.

Не стала юлить и Олесия. Сейчас у Ивара все чувства были обострены до предела, малейшую ложь распознает в два счета. Да и врать не было нужды. Сукина сына, предавшего ее, укрывать она не собиралась. Ей было откровенно плевать, что с ним будет.

Она ждала, что он что-то скажет про ее любовные дела с Аркадием. Ни слова. Чуть позже она подумает, что мужика накрыло основательно, раз он не поинтересовался личной жизнью своего Воина. С другой стороны, он им не нянька. Их связывает определенный круг обязательств. А личная жизнь у каждого своя.

Ивар смотрел на Ведьму, тщательно выискивая следы лжи. Но их не было. Не было ничего – ни притворства, ни уверток. Она даже отвечала на вопросы, не уходя и не пытаясь запутать, как было в их первую встречу. Не было и высокомерия, сквозившего ранее во всем – в нахальном взгляде, в торжествующей улыбке. Мол, я знаю то, чего не ведаете вы. Ивар заметил, что она стала более открытой. Говорила, что думала. Оставалось понять, это на нее положительным образом подействовала аура Таиса или влечение к Аркадию?

Поэтому Ивар спокойно принял амулеты, изготовленные Ведьмой. Амулетами оказались небольшие восьмигранные камни серого цвета. Увидишь подобные на Земле – пройдешь и не подумаешь, что восьмигранник впитал в себя древнюю магию. Магия на самом деле была древней – Ведьма постаралась. Магия была защищающей и не несла негативного поля.

– Передашь Олесии спасибо, – сказал Ивар, заметив, как заходили желваки на лице Домэна. Парню приходилось нелегко. Но он держался молодцом. Время подтруниваний прошло. – Навязывать защиту никому не буду. У каждого из вас есть свое мнение. Сам я предложенной помощью пренебрегать не буду, – с этими словами один из камней он положил во внутренний карман серой кожаной жилетки. Остальные протянул парням.

Воины все как один протянули руки и повторили действие предводителя.

– Готовы?

– Хочется спрашивать?

– И то правда.

Воздух вокруг четверых крепких мужчин завибрировал, после чего поглотил их.

Первую неделю на Земле Агния бездельничала. Четко определила для себя – имеет право ничего не делать. Вообще ничего. Каждое утро начиналось, как и первое по возвращении, – неторопливо, без суеты. Кофе и вид из окна. Пусть погода не радовала – зачастили дожди, и город затянуло туманом, все равно она удобно устраивалась на кухонном диванчике, куталась в плед, хотя в квартире не было холодно, и смотрела в окно, наслаждаясь горьким напитком. Что она искала в тумане? Кого хотела разглядеть? Или поддавалась фантазии и в мыслях улетала далеко, за грань?

Следующим пунктом пробуждения – была ванная. Агния, делая ремонт в квартире, заказала огромную ванную с несколькими режимами подачи воды. Микромассаж расслаблял и лишал последнего желания куда-либо выходить, с кем-то встречаться.

Единственным человеком, кого Агния хотела видеть, был отец.

Егор Петрович приезжал каждый вечер. Они впервые в жизни столько времени проводили вместе. И говорили. Вспоминали детство. Проказы Агнии. Затрагивали они и память мамы. Глаза отца неизменно наполнялись тоской, свидетельствующей, что он ничего не забыл и по-прежнему тоскует по безвременно ушедшей жене.

О чем они не говорили, так это о Вадиме. Отец точно чувствовал, что эту тему затрагивать нельзя. Агния обратила внимание, что Егор Петрович стал более чутким, внимательным. Перестал стесняться, проявляя заботу.

По прошествии десяти дней он не выдержал:

– Девочка, ты так и будешь сидеть в заточении? От кого или от чего ты прячешься? Может быть, пора выходить в свет?

Агния улыбнулась в ответ и обняла отца. Да, пора. Начала она с косметолога и парикмахера. Записалась на процедуры. Первым был Дарий, парикмахер, к которому она ходила лет пять.