Вера Чиркова - Свадьба отменяется. Смотрины

Монрат, не желающий наблюдать за творившимся «безобразием», ехал в обозе, присоединившемся к карете в Подгорье. И нужно сказать, неплохо устроился в кухонной повозке повара Берна, своего старого приятеля. Да и господам его «измена» пошла на пользу, Монрат сумел убедить товарища, что герцог винит себя в ссоре с неразлучным другом и теперь специально, в наказание самому себе, кушает только любимые Райтом блюда.

Погода, между тем, понемногу испортилась окончательно, в карету и повозки пришлось дополнительно припрячь сменных лошадей, и все равно по раскисшей дороге они еле двигались. Люди герцога, кроме верховой охраны, прятались по повозкам и от скуки играли в кости да отсыпались – пить в дороге вино и даже пиво Дорд запрещал категорически. Впрочем, все и сами понимали – тут, почти на восточной границе с дикими степями, даже маленькое расслабление могло стоить путешественникам жизни.

В результате до Кархина, стоящего на берегу Жёлтой реки, отделяющей королевство от объединённых кагалов, доехали на полсуток позже запланированного. И хотя капитан барки, уведомлённый нарочным, покорно ждал важных пассажиров, отплывать, на ночь глядя, братья не решились. Потому и остановились в доме местного градоправителя.

– У меня в голове всё качается, – сообщил Райт, жалобно поглядывая на магистра. – Может, не пойдём на ужин? Перекусим слегка да на боковую?! А то ещё неизвестно, вдруг на барке выспаться не удастся? Морская болезнь или ещё какая напасть…

– Не трусь, ученик! Да и некрасиво отступать, раз ты уже дал обещание, – раскладывая по груди красивыми складками кружевное жабо, безапелляционно объявил магистр, им с лжегерцогом досталась одна гостиная, из которой вели двери в разные спальни, – и помни, у тебя сегодня генеральная репетиция.

– Какая ещё репетиция? – насторожился Эртрайт.

– Генеральная. Ты же не забыл, что у его превосходительства три дочки на выданье?!

– Но они же знают, что мы на рассвете уезжаем, – не поверил в опасность лжегерцог. – Вряд ли даже внимание на нас обратят, какая там репетиция?!

– Я тебя предупредил! – хитровато усмехнулся магистр. – А дальше – твоё дело. Но не пойти нельзя, обидишь градоначальника ты, а расхлёбывать ему.

Он красноречиво кивнул в сторону двери, намекая на Дорда, которому на эту ночь досталась маленькая комнатушка в мансарде, рядом с комнатами слуг. И даже лестница туда вела отдельная, по имгантской моде.

Райт тяжело вздохнул и начал одеваться, уныло бурча себе под нос нескончаемый жалобный монолог.

Вот если бы он хоть на миг мог представить себе, каково это – быть герцогом, то ни за какие коврижки не согласился бы. Мало того, что нужно все время делать важное непроницаемое лицо, иначе подданные сочтут, будто у них правитель с приветом, так ведь ещё и слова сказать попросту нельзя.

Вот в деревушке, когда обоз остановился пополнить запас зерна для лошадей и набрать воды из знаменитого на всю округу колодца, понравился ему скачущий вокруг лохматой псины шалопутный щенок. Ну и ляпнул спроста: мол, миленький какой.

Ну откуда же он знал, что крестьяне мигом щенка изловят и в корзинке, с бантом на шее, притащат к карете? Ведь скажи он то же самое в своем собственном облике, никто и пальцем бы не пошевелил!

А Гизелиус тоже хорош, вместо того, чтобы заранее подсказать, потом всю дорогу хихикал. Нужно, дескать, было не на щенка показывать, а на ту девицу, какая рядом стояла, они бы и её с бантиком на шее приволокли. Ведь всякий знает: герцог никого не обидит, а за внимание одарит. Вот и беспородный щенок обошёлся Дорду как чистокровная гончая: всей толпе, что с корзинкой притопала, пришлось выдать по серебряку.

Но обиднее всего другое. Дарили щенка Райту, а привязался он к Дорданду. Всю оставшуюся дорогу спал на его сапогах, а заслышав голос герцога, начинал усиленно крутить хвостиком и преданно заглядывать ему в глаза. Зато тявкал на всех остальных. Даже кормившего его Монрата, сунувшего голову в дверцу спросить насчёт привала, и то не пропустил.

– Всё правильно, – важно сообщил магистр в ответ на обиженное ворчание лжегерцога, – собаки – существа стайные и определяют вожака не по внешности и нарядам, а по поведению и интонациям.

Райт расстроенно фыркнул и снова принялся копаться в куче одежды, невероятно удручённый необходимостью надевать тёмно-серый с черным позументом камзол вместо нарядного сиреневого, украшенного серебряной вышивкой. Дорданд никогда не надевал ярких и светлых вещей. Тем более сейчас, когда он ещё не пережил утрату родителей и, кроме того, как бы в ссоре с кузеном.

А ведь это выход – замер осенённый новой идеей Райт и поспешил окликнуть Гизелиуса.

– Мне думается, метр, раз герцог теперь ест любимые блюда друга, то он может надеть и его любимый камзол?!

– Может, но никогда не наденет, – бесстрастно пожал плечами магистр.

– Почему? – Довольство от удачно найденного выхода сменилось в глазах лжегерцога на обиженное недоумение.

– Потому как тогда ваш секретарь мгновенно найдёт очень важный повод срочно поговорить со своим господином наедине, – так же невозмутимо пояснил магистр.

Эртрайт представил себе, с каким возмущением кузен будет высказывать ему упрёки по поводу слишком вольного распоряжения чужим авторитетом, и уныло натянул серый камзол. Покрутился перед зеркалом, тяжело повздыхал и, пользуясь тем, что успокоенный Гизелиус вышел из комнаты, приколол на плечо скромную, но изящную подвеску из чернёного серебра и агатов, очень удачно сочетающуюся с отделкой. Успокаивая себя тем, что Дорд даже в гневе сдержан в выражениях и никогда не позволит себе изъясняться как трактирщик.

А потом, очень довольный собой, выскочил из гостиной и направился в сторону лестницы, ведущей на первый этаж – именно там, как его предупредил магистр, и намечался торжественный ужин по поводу приезда высоких гостей.

Первый пролёт он одолел очень уверенно, лишь на миг приостановившись в сомнении на просторной площадке, откуда выходила широкая, наполовину застеклённая дверь на балкон. Также тут стояли пара огромных напольных ваз с цветами и маленький диванчик между ними, а в разные стороны спускались два крыла лестницы. Судя по сгущающимся за стеклом сумеркам, хозяева уже ожидали в столовой, а Райт бессовестно опаздывал, поэтому он, не особо задумываясь, легко поскакал вниз по ведущим вправо ступеням. В конце концов, если придёт не туда – всегда можно будет вернуться, не так ли?! И, как водится, он пришёл не туда, почти сразу сообразив это по дружному стуку ножей и погромыхиванию посуды. Да ещё по паре окриков типа: «Долей воды, бездельник, не видишь, соус совсем выкипел?»

«Вот демоны!» – слегка огорчился Райт, развернулся и потопал назад. На этом недоразумение и закончилось бы, однако, проходя мимо висевшего напротив окна узкого зеркала, франт заметил, что из его причёски «под Дорда» выбилось несколько прядей, и остановился их поправить. Тут и раздался торопливый перестук каблучков, почему-то испугавший Эртрайта.

Разумеется, находись лорд в своём собственном облике, он и не подумал бы прятаться, но никак не мог представить себе Дорданда, заблудившегося в кухонном коридоре, потому и нырнул, как воришка, за тяжёлую и длинную суконную штору. И вовремя нырнул, как показали дальнейшие события: каблучки процокали мимо всего через несколько секунд после его исчезновения в кипе пыльной ткани. Райт подождал немного – пусть особа, заставившая его прятаться в этой пылище, уйдёт подальше.

Но тут каблучки застучали вновь, и он от досады едва не ругнулся вслух, помогла старая уловка – вцепиться зубами в край воротника.

Теперь оставалось только ждать, пока незнакомка пройдёт мимо, не вылезать же из-за шторы при ней?! Однако она как назло остановилась прямо перед окном, сквозь узкую щель Райт разглядел в стекле смутное отражение женского силуэта. Отметив намётанным взором его стройность и изящество, лорд уже не так истово злился на неожиданную помеху, и к его вполне понятному возмущению примешалась изрядная доля заинтересованности.

А вскоре вдалеке послышались торопливые шаркающие шаги, и сгорающий от любопытства Эртрайт напряг слух, чтобы не пропустить ни одного словечка из странного свидания. Ну а ради чего ещё прибежит в это безлюдное место таинственная незнакомка?!

И вначале был одновременно успокоен и слегка разочарован, услыхав хриплый шёпот. Голос человека, с которым шепталась девушка, вполне мог бы принадлежать человеку любого пола, но не того возраста, какой может заинтересовать юную прелестницу в любовном плане. Собеседник незнакомки явно был стар.

Однако чуть позже Райт расслышал несколько слов, вернее указаний, и искренне поблагодарил изобретательную судьбу, так вовремя забросившую его сюда.

– …обошлось в три золотых, – шептал старческий голос, – он обожает рулетики с ветчиной. Но на всякий случай подсыпьте и в мальзийский салат, лишним не будет.